Вольфганг Геншорек - 20000 километров по Сахаре и Судану

• Название: 20000 километров по Сахаре и Судану
• Автор: Вольфганг Геншорек
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1985

Автор из ГДР, историк, писатель и публицист, предлагает советскому читателю книгу о выдающемся немецком ученом и путешественнике прошлого века Генрихе Барте, о главном деле всей его жизни — Большой африканской экспедиции, а также о других путешествиях, в частности по странам Средиземноморья. Результаты исследований Барта по Африке до сих пор лежат в основе многих современных представлений о прошлом африканских народов, их культуре, языках и обычаях. Книга построена преимущественно на дневниках, которые Генрих Барт вел на протяжении всех своих путешествий

---

К новым научным выводам пришла экспедиция, возглавлявшаяся Хью Клаппертоном. Он установил, что эта величественная река течет не прямо на восток, а в юго-восточном направлении и в конце концов переходит в южное. В 1825 году ученый предпринял вторую поездку в Африку, передвигаясь на этот раз от устья Нигера вверх по течению, и совместно с Ричардом Лендером доказал достоверность своих прежних утверждений. Тем самым было окончательно определено направление течения Нигера.

Ричард Лендер во время плавания по нижнему Нигеру переправился через него в месте слияния его с рекой Бенуэ. Предположив, что это проток, впадающий в озеро Чад, он назвал его Чаддой. Эту ошибку Барт сумел исправить в 1852 году. Установив, что между Чаддой и озером Чад имеется водораздел, он опроверг тем самым предположение о слиянии Нигера с этим озером.

Пока Барт находился в Томбукту, британское правительство пыталось использовать его данные о Бенуэ в своих торговых и политических интересах. 24 мая 1854 года британская экспедиция под руководством капитана Бикрофта и Уильяма Бальфура Бейки отправилась вверх по Нигеру, чтобы выяснить будущие возможности установления судоходных связей с внутренними районами континента. О плане речной экспедиции Барту писали 10 июня 1853 года, однако Эдуард Фогель, которому поручили передать это сообщение, встретился с ним значительно позже. Согласно этой информации, британское правительство, находясь под впечатлением открытий Барта и Овервега, решило в дальнейшем внимательно следить за делами экспедиции. Оно намеревалось отправить специально оборудованное паровое судно, которое должно было подняться вверх по Нигеру до его слияния с Чаддой. Глава этой экспедиции получит указание проплыть дальше по Чадде, чтобы убедиться, является ли она, а также описанная Бартом на юге озера Чад река, текущая на восток, одним и тем же, и, если это так, выяснить, до какого места можно будет установить судоходное сообщение с внутренними районами.

Об открытии Барта ко времени подготовки речной экспедиции в июне 1853 года в Лондоне еще ничего не знали, так что Бенуэ по-прежнему принимали за Чадду, и поэтому было отдано распоряжение начать пароходную кампанию. Барта информировали, что намеченная экспедиция направится из Англии лишь в следующем году, когда можно будет использовать паводки африканских рек, чтобы определить «их судоходность для прохождения пароходов наиболее легким способом и с наименьшими опасностями для здоровья их экипажей». Как только дальнейшие подготовительные работы экспедиции будут завершены, Барта поставят в известность, однако он тем временем должен принять меры, которые могли бы эффективно способствовать ее успеху. Барта просили послать навстречу экспедиции знакомого с местностью жителя и позаботиться о том, чтобы в различных опорных точках на берегу реки было подготовлено топливо для парового судна.

В Сае Барт с удовлетворением отметил, что многое здесь изменилось к лучшему. Он покинул его во время страшной засухи. Теперь же город окружала пышная тропическая растительность. Немного отдохнув, 2 августа маленький караван продолжил свой путь в направлении Сокото. Недалеко от Сая Барт измерил ширину Нигера (самого узкого его участка) — она составила чуть больше километра.

Следующий отрезок пути шел через граничащую с Сахарой зону Сахеля и был таким же нелегким, как и дорога в Томбукту. К тому же Барт страдал от последствий коварной тропической дизентерии. С большим трудом он дотащился до Сокото, где его старый друг, почтенный фульбе Модибо Али, оказал ему радушный прием. «Таким образом, — вспоминал об этом Барт, — мои чернокожие мусульманские друзья проявили ко мне огромную любовь и дружелюбие и обращались сомной в высшей степени сердечно. Сказать то же о своих друзьях в Европе не могу, их поведение было малоободряющим и ни в коей мере не благоприятствовало поднятию моего упавшего духа».

Его крайне раздражало, в частности, то, что он лишь случайно узнал о готовящейся экспедиции, снаряжаемой якобы ему в помощь. Одна «вольноотпущенница из Константинополя» «между прочим» сообщила Барту о бесконечно важном для него обстоятельстве: «В Куку прибыли пять христиан, сопровождавших обоз из сорока верблюдов». «Лишь с величайшим трудом, — пишет Барт, — я смог связать участников экспедиции, как мне их описала эта женщина в своем, скажем прямо, неофициальном сообщении, с данными, упомянутыми в Депеше лорда Рассела, которую я получил в Томбукту и которая ставила меня в известность, что мне в помощь оснащена новая экспедиция, и привела некоторые подробности о входящих в нее лицах. В то время как меня таким способом известили, что экспедиция уже сравнительно давно благополучно прибыла в Борну, я был в высшей степени удивлен и неприятно задет, так как не получил ни одной строчки от этих господ, которые ведь могли по меньшей мере с такой же легкостью послать сюда письмо, с какой эта женщина нашла возможным пуститься в путь сюда. Исходя из этого, я уже тогда пришел к выводу: что-то не так. Однако до меня еще не дошел слух о моей предполагаемой гибели. Во всяком случае, г-н Фогель поступил не очень обдуманно, когда он не пытался на тот случай, если я все-таки еще жив, невзирая на слух, связаться со мной».

Барта тогда и в самом деле в Европе, а также и в Африке считали погибшим. 29 сентября 1853 года он сообщал о «полном своем истощении вследствие лихорадки», а письмо от 23 марта 1854 года из Томбукту домой, было последним. 18 июля Эдуард Фогель сообщил из Кукавы британскому консулу о смерти Барта, о чем тот 24 октября известил свое правительство. Очевидно, в Европе с передачей информации дело обстояло также не лучшим образом, ибо в Германии о мнимой смерти Барта стало известно лишь к концу года. И опять-таки из письма Эдуарда Фогеля своему отцу в Лейпциг. А тот, в свою очередь, сообщал 12 декабря 1854 года Александру Гумбольдту: «Поскольку мне известно, с каким искренним участием Вы всегда следили и все еще следите за работой английской экспедиции в Центральной Африке, я считаю своим долгом сообщить вам о тяжелой утрате, постигшей, согласно полученному мной сегодня письму от сына из Куки, датированному 18 июля, науку и человечество в связи со смертью достойнейшего д-ра Барта. Он умер, по довольно надежным сведениям, в Мераде, близ Сокото, на обратном пути из Томбукту в Борну».

Независимо от Фогеля о смерти Барта информировал свое министерство один британский солдат, и, наконец, официально известил королеву Викторию об этом султан Борну.

Однако никто не сообщал подробностей его гибели, и проходил месяц за месяцем, а их все не было, поэтому некоторые стали сомневаться в достоверности подобного известия и надеялись, что объявленный умершим Барт еще жив.

Но вот 15 ноября 1854 года Эдуард Фогель сообщил из Мурзука генеральному консулу в Триполи: «К счастью, мои надежды были не напрасны. Слух о смерти д-ра Барта не подтвердился». Но поскольку Барта живым еще никто не видел, в эту информацию поверили не все. Окончательно подтвердилось то, что Барт жив, письмом Фогеля отцу от 7 декабря 1854 года, в котором он описал свою неожиданную встречу с Бартом 1 декабря. 4 апреля 1855 года письмо прибыло в Лейпциг, 26 апреля «Дойче альгемайне цайтунг» и «Шпенерше цайтунг» распространили эту радостную весть, а 30 апреля семья мнимоумершего получила его письма, датированные осенью 1854 года. Однако сообщения о смерти Барта были чреваты для него неприятными последствиями. Так, в Кукаве начали делить его оставленные на хранение вещи, а Эдуард Фогель ничего не предпринял, чтобы в соответствии с инструкцией разыскать экспедицию Барта. «Принятое Фогелем на веру сообщение о моей смерти, — писал Барт, — а также почти полностью прекратившиеся в 1854 году связи со странами, соседствующими с Нигером, побудили восторженных, но малоопытных путешественников отступить от полученной инструкции и оставаться в Борну».

Но мы на несколько месяцев опередили события. Барт, лишившись по описанным выше обстоятельствам помощи, на которую возлагал большие надежды, больной, 29 августа покинул Сокото и на следующий день прибыл в Вурно, где окончательно свалился.

Шесть недель местные врачеватели боролись за жизнь белого человека. Благодаря строжайшей диете (протертый рис и кислое молоко) он постепенно начал поправляться и 22 сентября был уже в состоянии совершить небольшую прогулку верхом, после чего дело пошло на лад. Но Барта удручало не только состояние своего здоровья, но и казна экспедиции, которая за длительное путешествие была в такой же степени истощена, как и его собственные силы, особенно после непредвиденной многонедельной стоянки и в связи с повышением цен на продовольственные товары. Его лошадь, которая верно служила ему в течение 22 месяцев, преодолев вместе с ним все трудности, пала от истощения и перегрузок. Кроме того, он вынужден был заменить нескольких вьючных верблюдов. Все это требовало значительно больших средств, чем те, которые имелись в его распоряжении. Волей-неволей Барт должен был обратиться за помощью к султану, который отнюдь не отличался щедростью.