Василий Соколов - Вторжение

• Название: Вторжение
• Автор: Василий Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вошли в складское помещение, где пахло порохом и чем-то соленым. На одной половине были аккуратно уложены штабелями деревянные ящики со снарядами, цинковые - с патронами, а на другой - горки консервных банок, мешки с сухарями и ящики из цветной жести, видимо с маслом.

- Как же отсюда подать, скажем, вот эту чушку? - спросил Гнездилов, показав на ящик, в котором лежал снаряд с золотистой головкой.

- О, это мы мигом! - Генерал нажал кнопку в стене, и зубчатый подъемник рванулся вверх. - Автоматика, только успевай накладывать.

Отсюда они уже другим, запасным, ходом поднялись наверх, прямо в боевое отделение - серое помещение с толстыми глухими стенами, с острыми глазницами амбразур, сквозь которые крался снаружи свет. Железо и бетон как бы подчеркивали суровое мужество того дела, которое могли здесь совершить люди в военное время. У стены на стальной тумбе стояла пушка, она была повернута коротким стволом на запад и как бы ждала сигнала, чтобы выплеснуть из себя огонь. Возле других стен прикорнули спаренные и счетверенные пулеметы.

- Гитары, - усмехнулся Ломов, проведя пальцами по стылому вороненому металлу. - Придется убирать! Отслужили свое на этом рубеже...

- Время ли разрушать? - усомнился Гнездилов.

Генерал понял, куда клонит Николай Федотович, но сразу не ответил. Они спустились этажом ниже, в жилое помещение, обставленное небогатой мебелью. Здесь были железные кровати, стулья, длинные столы, вешалка вдоль стены. Удалившись в маленькую кухню, генерал достал из посудного шкафа бутылку коньяка, две пластмассовые рюмки, разложил на алюминиевые тарелки ломтики колбасы, сыра, воблу. Свежего хлеба, видимо, не оказалось, и генерал подал сухари, велев слегка размочить их чаем из термоса.

- Павел Сидорыч, так что ж получается? - умоляющим тоном произнес Гнездилов. - Прибыл вас позвать на банкет, а тут...

- Ничего, ничего, - перебил генерал. - Перекусим маленько. Так сказать, для настроения. К тому же, у вас сосет под ложечкой, не правда ли? - прищурился генерал.

Гнездилов не сразу понял намек, а когда догадался, пожалел, что высказал сомнение, удобно ли демонтировать сейчас старый укрепрайон. И Ломов, как бы отвечая его мыслям, заговорил повышенным голосом:

- Старый, прогнивший мир раздирается противоречиями. Капиталисты грызутся между собой, как цепные псы. Они боятся кризисов, ищут рынки сбыта, вытесняют и пожирают друг друга. - Встав, Павел Сидорович сделал широкий жест, как бы приглашая полковника к висевшей на стене карте, и продолжал: - Вот видите, как Гитлер перекроил Европу. Почти все страны стонут под кованым прусским сапогом. Не сдержала фашистскую машину и линия Мажино. Пока правители Франции строили антисоветские козни да молчаливо похлопывали по плечу фюрера, он, не дав опомниться французам, смял все их линии и укрепления.

- Поглотил армию, как удав! - поддакнул Гнездилов, для которого мысли генерала были не только правильными, но и рассеивали его сомнения.

- Но это еще ничего не значит. Да, не значит! - с твердостью в голосе повторил Ломов, заставив на миг смутиться полковника. - Мы не позволим гитлеровскому удаву ужалить нас. Нам на руку капиталистические противоречия, пусть себе грызутся... И пока Гитлер будет зариться на Британские острова, пока соберет силы для прыжка через Ла-Манш, мы успеем создать свою укрепленную линию. Советскую неприступную линию, о которую разобьет себе голову любой враг. Да, разобьет! - Генерал налил в стаканы коньяку и, чокнувшись, поспешно выпил.

Они помолчали, закусывая.

- Значит... насколько я понимаю... - раздирая зубами и проглатывая кусочки сухой воблы, заговорил Гнездилов, - главная наша задача построить сильный укрепрайон на новой границе? Так, выходит?

- Только так, - спокойно, как о давно решенном деле, сказал генерал.

- Но тогда позвольте, Павел Сидорыч, выяснить еще один лихорадящий нас вопрос. - Лицо Гнездилова опять приняло выражение крайней озабоченности. - Скоро ли будет война?

- Война? - переспросил Ломов, и глаза его под жесткими выгоревшими бровями изумились: - Против кого? С кем?

- Ну, как бы сказать, не могут ли пойти на нас войной немцы?

- Эти слухи сорока на хвосте принесла? - спросил генерал.

- Как на хвосте? - не понял сразу Гнездилов. Голос его по-прежнему не скрывал тревоги. - Слухам, конечно, веры нет, - как бы оправдываясь, заметил Гнездилов. - Но куда денешься, когда допекают. Даже комиссар заражен и на каждом шагу твердит, что надвигается гроза. А намедни привели ко мне в штаб... И знаете кого? Поляка. Мокрый, трясется. Неман переплыл ночью, с той стороны... Ну и прямо заявил, что в ближайшие дни ждите нападения немцев, мол, и солдаты ихние и техника подведены к самой границе.

- Как же вы отнеслись к этому сообщению? - поинтересовался Ломов.

- Как и положено, - ответил Гнездилов, недовольный явным безразличием генерала к его сообщению. - Вызвал представителя контрразведки, сняли допрос и с нарочным отправил донесение в округ. Если надо, пусть по команде доложат в Центр.

- Дорогой мой комдив, не советую... Не надо... - Ломов положил руку на округлое плечо Гнездилова. Он видел, что полковника не покидает сомнение, и желая раз и навсегда избавить его от гнетущих мыслей, сказал властным голосом:

- У страха глаза велики. А мы с вами закаленные, меченные огнем и не должны, не имеем права поддаваться на уловки!

Он прошелся к двери, потрогал ее, плотно ли закрыта, вернулся к столу и доверительно, под строжайшим секретом, сообщил, что слухам и донесениям подобного рода не верят и в округе и в Центре. Для вящей убедительности генерал счел уместным привести, как он выразился, убийственный факт. Когда командующий Киевским особым военным округом Кирпопос написал пространное донесение, доказывая в нем неизбежность скорого нападения немцев, то его сообщение велено было упрятать в долгий ящик, а самого командующего изобличили в паническом настроении.

- И знаешь как ответил на донесение товарищ Сталин? - таинственно, понижая голос, спросил генерал, нарочито выждал и ответил: - Товарищ Сталин, прозорливость и гений которого никогда не ошибались, сказал: очередная провокация... Империалисты хотят стравить нас с немцами, чтобы загребать жар чужими руками. И мы не должны, не имеем права поддаваться на уловки! Очередная про-во-ка-ция. Так-то, дорогой мой комдив! Понимаешь?

Гнездилов тяжело вздохнул, будто свалил с плеч многопудовый груз. Он настолько был потрясен доверенной ему новостью, что у него захватило дыхание.

- Поедем, Павел Сидорыч, - выпалил на радостях Гнездилов. - Такой бал дадим, земля будет гудеть!

Про банкет, который собирался дать Гнездилов в честь своего назначения, Ломов уже знал, но сейчас он развел руками.

- Дорогой мой, к чему такая спешка? Ну к чему? Вот кончим, взломаем старую границу, развяжем себе руки - и гуляй. А?

- Ради вас я готов перенести... - улыбнулся Николай Федотович.

Ломов вызвал кого-то по телефону и строго наказал, чтобы из дота, в котором они сейчас сидят, к утру были убраны пушка, пулеметы, а лежащее у холма вооружение погружено на платформы.

Они вылезли из подземной крепости, и яркий дневной свет ударил им в глаза.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Утро 14 июня было жаркое и не прохладное. В штаб Илья Данилович Демин шел, как всегда, через Гоголевский бульвар. Его не занимали ни разноголосый, драчливый шум воробьев, ни лица прохожих, спешащих на работу. Нечаянно наскочил на него какой-то зевака. Демин хотел ругнуться, чтобы не считал ворон, а глядел под ноги, но сдержался, увидев перед собой сухонького старичка в плюшевом берете, на ходу читающего газету.

- Черт знает, к чему дело клонит! К скорой войне, надо полагать, проворчал он, блестя стеклышками пенсне, и, понимая, что у военных ничего не дознаешься, ответил самому себе: - Хорошо, если обойдется мирно. Нежелательна война. Это же разор...

Демин огляделся: люди нарасхват брали свежие номера газет, о чем-то громко говорили, спорили, доказывая друг другу взмахами рук. Подойдя к дощатому киоску, Илья Данилович купил газету, торопливо развернул ее и на второй странице прочитал:

"С о о б щ е н и е Т А С С

Еще до приезда английского посла в СССР г. Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о "близости войны между СССР и Германией". По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера, и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска" у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней.

Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны.