Измайлов Андрей - Белый ферзь

• Название: Белый ферзь
• Автор: Измайлов Андрей
• Издательство: Локид
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00042-1

Неузязвимых не бывает. Даже если ты достиг совершенства в единоборствах Востока…Но незавидна участь тех, кто рискнул уязвить подлинного сэнсея, пытаясь втянуть его в собственную игру. Даже если противник неуловим, не видим, не победим. Даже если воин изначально в цугцванге – любой ход ведет к поражению. Как знать, как знать…

---

Продолжаем. Кому еще хуже будет, ежели генерал Фима получит то, чего заслуживает, по колчинской, по желтой логике? Кому-кому? Ах, стране-е! Что-то там насчет великих потрясений, великой России? «А ты не путай свою личную шерсть с государственной!». Понял, товарищ Саахов? А также товарищи… как вас там?.. Беложыпин, Хухрай, Мущинка, Бичуйс, Сосконец и прочие-прочие смешные-забавные. Дробязго тоже вот… забавно…

Начхать Колчину на… грешно сказать… на страну. Вот он ее и сменил вполне безболезненно. Была Москва, теперь Берлин. Кто-то в поисках острых ощущений приезжает-прилетает в Россию на недельку- другую и вроде бы комплимент рассыпает: «О! У вас здесь так интересно! Каждый день что-то происходит! А у нас в Европе скукота-а! Все, конечно, есть, магазины ломятся, улицы шампунем моют, бандита, коли сыщется такой, в двадцать четыре часа ловят, национальная валюта колеблется в пределах десяти пунктов. Да-а… Скукота-а! А у ва-а-ас!..». Поживи этот «кто- то» с наше здесь! Поживи, а не поприезжай-поприлетай на экзотику, – то-то заскучает по скукоте.

Как не начхать на страну, которой на тебя начхать? Спортзал – он и в Германии спортзал. Сэнсей – он и в Германии сэнсей. А если скука определяется тем, что граждане никак не ожидают сюрпризов, заходя в собственный подъезд, то… поскучаем, что ж. Но – некогда. Работа в зале с учениками и в России-то отнимала у ЮК львиную долю времени, а здесь и подавно: перспективные приготовишки, кстати, раскованные, свободные, и каратэ их интересует не только и не столько в качестве средства самообороны при входе в подъезд…

Но допустим. Допустим, Валентин Палыч Дробязго ни в коей мере не стал бы оберегать генерала Фиму из соображений государственной целесообразности. Допустим, генерал Фима – ноль без палочки, кукующий в «Крестах» под наблюдением пяти «человеков» (стоило ли тогда подсаживать к нему ажных пятерых «человеков»?). И что? Вольно Егору Брадастому накручивать сюжетец: «Идея богатая! Главного злодея сэнсей гробит прямо в тюрьме!». На то Брадастый и режиссер остросюжеток. А посвяти Колчин Валю Дробязго в суть, что бы предпринял влиятельный Валентин Палыч? Небось, к прокурору! к прокурору!..

Прокуроры на Руси нынче поплошали, все больше какие-то губастенькие. Один, прежний, губастенький, типаж: юркий отличник… Дело развалил, хунту обезопасил, зато книжку накалякал… Другой, нынешний, губастенький, типаж: смазливый троечник, выпрашивающий глазами с поволокой «а может быть, четверочку, а?». Этот и вообще – ему бы только с куклами нянькаться… Да, помельчали, поплошали. Любой нахальный адвокат с кашей съест. Нахальства некоему адвокату не занимать. И на суде, ежели дойдет до суда…

Не дойдет. Не должно. Суд уже состоялся. Приговор не объявлен, но в исполнение приведен будет. Это Колчин утверждает со всей ответственностью, возложенной на него… им же самим.

Стоп-стоп! Ничего он, Колчин, не утверждает. Глупость была бы несусветная! Ничего ЮК не утверждает, да и не знает толком ничего. И потому – о чем Колчину с Дробязго беседы беседовать?

Ну, свяжется он с Валей. Ну, встретятся они – на Шаболовке ли, в Доме-На-Набережной ли. Ну, повспоминают Инну. Водки выпьют с печали? Не пьет ЮК водку. Коньяк – и то редко, разве «Кизляр», разве с Зубаревым. Дробязго-то водочку – еще как! Свита должна подыгрывать королю. Ну, в трансе Валентин Палыч. Просидят ночь – бессмысленную. Посвящать Валю в суть Колчин не намерен, сказать Валя Колчину ничего нового не скажет, кроме «держу руку на пульсе! все схвачено! лучшие специалисты!». Так и промаются до утра, пока не приспеет рекетмейстеру к трапу спецсамолета отъехать. На исходе ночи чем бы заняться? Не шахматишками же баловаться – с предсказуемым результатом, даже если тесть зятю даст фору в ферзя… белого.

А ежели не делиться соображениями с Валей, но попросту, по-родственному утешить, мол, специалисты у тебя, Палыч, вероятно, и лучшие, но я и без них кое-что добыл, и уж позволь мне не уточнять, как я собираюсь поступить с добычей.

Нет и нет. Никогда вслух: «Я сделаю это!». Вслух разве что: «Я сделал это!». А в данном случае и «Я сделал это!» – вслух будет н-неразумно, когда ЮК СДЕЛАЕТ ЭТО.

ЮК – не опереточный Хозе: «Аресту-у-уйте меня!» – после акта возмездия. Нет и нет. Мне отмщение, и аз воздам. Да и да.

А подлинный воин тот, кто не только уничтожил врага, но и сам остался невредимым и СВОБОДНЫМ. ЮК – это Юрий Колчин, это Ко-Цин. Уничтожить и остаться чистым.

Потому как-нибудь Валя Дробязго обойдется без родственных полуоткровений. Да и какой Валя родственник Колчину?! Валя – бывший тесть. Бывший, ибо зять – это муж дочери. А Колчин, теперь не муж, он вдовец. И совсем ни к чему теперь уже посторонним, по сути, людям соваться в душу ЮК.

Не суйся в душу, Валя! Ты в трансе, но ты должен перво-наперво куда-то лететь, что-то важно-государственное решать. Лети, решай. И потом, позже, не суйся в душу. Сказать что-то хочешь? Важное? Таки нет. Ты, Валя, хочешь услышать что-то важное – от ЮК. Потому и записку передаешь, а потом звонками пытаешься поймать, когда Колчин уже в Берлине обосновался. Никак не застать Колчина. И не потому, что ЮК от кого-либо специально прячется-скрывается. Ни от кого никогда ЮК не станет прятаться, не станет скрываться. Но, видать, не судьба, Валентин Палыч, не судьба. Учитывая то, что и сам Колчин несколько раз пытался поймать Валю звонком из Берлина – в Москве. Ничего срочного, просто дать понять: жив-здоров, не в подполье, вот он я, чего искал- то? Однако все никак не удавалось выйти друг на друга. И ладно! И это пройдет, как сказано библейским мудрецом.

– Что же касается многозначной немецкой Schwein свиньи, то подложить ее кому-либо – да, осчастливить. Но! Но в поговорке, ставшей русскоязычной благодаря папаше-Мюллеру, свинья – это не в смысле удача, свинья – это в смысле распоследняя собака. То есть «что знают двое, то знает свинья» – означает не возрастающий коэффициент удачи с увеличением посвященных в дело, но как раз обратное. Месть – штука интимная, для одного, двое – уже много. Двое – это уже один и еще один, а там и распоследняя собака будет в курсе, дайте только срок. Срок Колчин дал – и немалый. Месть – блюдо, которое следует потреблять холодным. А за отпущенный срок и до распоследней собаки, до свиньи, могло дойти: Колчин-то зна-ает, Колчин-то не остыл, а просто выжида-ает. Но то при условии, что в курсе хотя бы двое. Нет уж, двое – многовато. Так что извиняй, Валя, не судьба созвониться-пообщаться.

Да и ни хрена Колчин не затаился, ни хрена он не выжидает. Живет себе своей жизнью. Парней тренирует, айсбайн изредка кушает, приспичит – так в бордель сходит, достопримечательности изучает. И вообще тут, в Берлине, жизнь абсолютно иная, успокаивающая. Может, ну ее совсем к чертям собачьим, к собакам распоследним, к свиньям – месть этупочти ритуальную! Ритуал – это все Кун-цзы напридумывал, а даосы пропагандируют: живи, не обременяя себя условностями-ритуалами, человек изначально не зверь, дикие выходки ритуалами не сдержишь, наоборот, только спровоцируешь. Вот и живи естественной жизнью, какой тут все живут. А живут тут все жизнью размеренной, аккуратной, без глупостей агрессивных. Энергию девать некуда – в зал, уважаемый, все в за- ал. И то!..

В конце концов, сочетание иероглифов и так толкуется, и сяк. Китайский язык не менее многозначен, чем немецкий…

Вот хотя бы сочетание иероглифов собственной фамилии. Чего далеко ходить!

Да, Ко-Цин – делать пустым и делать чистым. К окружающим, к враждебно настроенным окружающим – применимо. Результат: от них, от враждебных, – пустое, оно же мокрое, место, а сам ты ни при чем, чист.

Но если применить Ко-Цин к себе самому, к внутреннему состоянию… Подумай мозгой-то! Не европейской мозгой, не серым веществом… А воображаемой точкой в темечке, нареченной по-восточному – Бай- Хуй. Через нее, точку-дырочку, и сообщайся с внешним миром. Внешний мир и твоя голова – сообщающиеся сосуды. Впитывай.

Чтоб было куда впитывать, нужен пустой сосуд, не набитый серым веществом под завязку. Распусти завязку. Вот она, пустота, к которой стремишься.

Пустота. Нет ни жизни, ни смерти. Ничего не кончилось, как ничего и не начиналось. Учение о трех нэн, случающихся одновременно, не последовательно. Постичь трудно европеоиду, но можно.

Откажись от формальной логики – она ограничена, она цепляется за предыдущее, из чего возникает следующее. Постоянная перемена обеспечивает массу впечатлений на каждый следующий миг. Тебе это надо? Сам подумай-то! Не мозгой, а точкой-дырочкой Бай-Хуй.

Сделай разум пустым, ПЛОДОТВОРНО пустым – и тогда будет полный… дзэн!

Неподвижная мудрость. Это не тот лежачий камень, под который вода не течет. Он еще какой нележачий!

Неподвижная мудрость… Вот и Вселенная неподвижна.

Ну да! Это как?!

Так же, как неподвижна плоть реки…