Измайлов Андрей - Белый ферзь

• Название: Белый ферзь
• Автор: Измайлов Андрей
• Издательство: Локид
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00042-1

Неузязвимых не бывает. Даже если ты достиг совершенства в единоборствах Востока…Но незавидна участь тех, кто рискнул уязвить подлинного сэнсея, пытаясь втянуть его в собственную игру. Даже если противник неуловим, не видим, не победим. Даже если воин изначально в цугцванге – любой ход ведет к поражению. Как знать, как знать…

---

Во всяком случае, ни в одной публикации по делу о похищении рукописей из Публичной библиотеки и намеком не упоминалась женщина. В смысле, не Сусанна Сван, а другая…

Да и звонок этот злополучный, когда на Дарью попали… Свидетельство тому, что Инна если и не в полном порядке, то уж определенно не в подвале (где там телефон?!). А ее, Инну, он, Лозовских, понимает. Понимает, да-а…

Она что, сама звонила домой Святославу Михайловичу?

Н-нет, она даже слышать никого из… из нас (из четы Лозовских, надо понимать?) не пожелала. Мужской голос был, корректный: «Инна Валентиновна просила настоятельно передать…». Это Лозовских попозже выяснил, когда жена Даша поутихла, когда он из семьдесят девятого отдела бумагу добыл, через сутки, – мол, такой-то был задержан, такой-то был отпущен тогда-то. Штраф уплачен (пришлось ведь бумагу ту буквально вымаливать! Капитана смуглого не было, лейтенанта Пименова не было, сменились, и вообще никаких бумаг они не выдают!.. Но пореготали-повеселились – отписали. Штраф, главное, уплатил? Принес?! Принес… Занял в ИВАНе у коллеги, Дарью в это даже не посвятил. Ей и так…). Он, Лозовских, уже не впрямую, а косвенно выяснил про корректный мужской голос – он, мол, в милиции сидел, вот справка! откуда и почему вдруг какая-то Инна? может, ошиблись номером? может, шутка дурная? кто хоть звонил? по голосу? мужской? женский? М-мда… Просто и предположить – никак!.. Эдакая перманентная ложь во спасение семейного очага. Но все равно вооруженный нейтралитет.

А теперь вот старшего научного сотрудника хватают на улице, суют в машину, потом вынуждают к исповеди. Исповедь – это когда человек в чем-то виноват. А он?! Он разве виноват?! В чем?! В том, что милиция в масках, болея чеченским синдромом, гребет под одну гребенку всех чернявых?! В том, что подруге детства захотелось всенепременно порыться в книжных завалах, и лишь он, Лозовских, знал, как до них, до книжных завалов, добраться?! В том, что обстоятельства сильней человека?! В том, что…

– Да нет, Михалыч, да ни в чем ты не виноват! – панибратски произнес Колчин. Абсолютно иной тон, абсолютно иной собеседник, типичный дундук. Колчин перестроился по ходу, выбрал именно это амплуа. – Да не бери в голову! Бабы они и есть бабы!

– Но я прав?! Нет, но ведь я прав?!

– Прав, прав… Я, собственно, чего к тебе… Доска – так, повод. Сам знаю… – махнул с пренебрежением. – Слышишь, Слав… Нам бы завтра… сегодня уже поздно, да?…еще разок в подвал слазить. Там… кое-что подобрать… Часы, говоришь, потеряла?.. Короче, ты как? Завтра?

«Подобрать» – прозвучало двояко: то ли найти утерянное и забрать, то ли ВЫБРАТЬ из имеющегося наиболее интересующее. Колчин был нарочит – у проницательного, чуткого на нюансы Лозовских должно в умной голове сложиться: Инну засекли в подвале сыскари, но могущественный папашка отмазал дочь, только пришлось ей покинуть узилище ни с чем (было бы странно: «Следуйте за нами! – Следую, следую! Погодите только, вот эту книжку с собой прихвачу, а то искала-искала, наконец нашла, и тут – вы! – А! Берите, конечно, берите! В Публичке ночью все равно кража стряслась, так что под нее и вашу книжку спишем!»), а вот теперь по прошествии парочки недель самое время прислать мужа, дундука-сэнсея, чтоб тот свойственными ему силовыми методами сначала деморализовал старшего научного сотрудника, потом как бы сменил гнев на милость и в знак полного примирения вынудил Лозовских проводить его на место… подобрать… Сама Инна с Лозовских больше и знаться не желает, муж как-нибудь справится – справится.

О… и справится с…

– Завтра никак не смогу! – угрюмо воспротивился Лозовских, дав слабину. Сказал бы сразу: «Нет!». Но податливость людей категории Лозовских – отнюдь не податливость «ветки под снегом», распрямляющейся с той силой, с какой на нее давят. Категория Лозовских уступает нажиму, тщетно надеясь, что чуть уступил – и, может быть, оставят в покое? Не оставят!

– А ты смоги! – дожал Колчин доброжелательно в амплуа злодея второго плана: с тобой, придурок, по- хорошему… пока! понял, нет?!

– И когда?

– С утра пораньше.

– С утра – пожалуй… – вроде прикидывая распорядок дня, согласился Лозовских, храня самолюбие. – В три у нас ученый совет… Мы… надолго?

– Да всего делов-то! Постоишь на дверях. Я – быстро. Туда и обратно. Но не вздумай меня запереть, как…

– Ну что-о вы! – ненавистно сверкнув глазами сквозь очки, открестился порабощенный старший научный сотрудник.

– Лады! Поехали отсюда. Я тебя до хаты подброшу. Отдыхай, Слав, набирайся сил.

– Спасибо. Не надо… – Лозовских сдался внешне, но, как ему чудилось, продолжал противостояние внутренне: да, и на «ты» с ним перешли, и к завтрашним подвалам вынудили уже, и подруга детства-юности навсегда утеряна (он сам с ней никогда больше не захочет встретиться, и не потому, что она этого не желает, – это он с ней не желает иметь никаких дел, если выясняется, что силовик-дундук для нее подходящая пара, сговорились-стерпелись-слюбились, – лишь бы раритет из подвала изъять, Лозовских только для того и нужен!), – но к себе домой он уж как-нибудь доберется общественным транспортом и на своих двоих, не надо его подбрасывать!

– Не кочевряжься ты, Михалыч! Брось! Погоды нынче непредсказуемые, шпана всякая опять же шалит. Поехали. Только так – у меня в машине не курят! Пошли.

Лозовских и тут смирился…

Зачем бы ЮК корчить из себя дундука?

Затем… Сказано:

Ле-цзы учился стрелять из лука. Научившись попадать в цель, он обратился за наставлениями к Гуань И-цзы.

Гуань И-цзы сказал:

– Знаешь ли ты причину попадания в цель?

Ле-цзы ответил:

– Не знаю.

Гуань И-цзы сказал:

– Значит, еще не умеешь стрелять.

Ле-цзы ушел и тренировался еще три года. После этого он снова пришел к Гуань И-цзы доложить о своих успехах.

Тот снова спросил:

– Знаешь ли ты причину попадания?

– Знаю, – ответил Ле-цзы.

Гуань И-цзы сказал:

– Теперь ты умеешь стрелять. Береги это и не теряй! Не только в стрельбе из лука, но и применительно к управлению государством и самим собой – везде нужно действовать таким же образом. Ибо мудрец постигает не существование и гибель, а их причину…

(Такая у них традиция, у даосов, каждую изрекаемую истину снабжать поясняющей притчей, дабы распоследнему дундуку все стало ясно-понятно. Например: «Поскольку успех любого дела во многом зависит от психического состояния человека, то корень успехов и неудач нужно прежде всего искать в самом себе». Непонятно? Поясняем: «Ле-цзы учился стрелять из лука…» См. трактат «Дао-дэ цзин»… или не см., ежели негде достать, верь на слово).

Успех ЛЮБОГО дела – да, в самом себе. Потому управляй собой. Колчин вполне мог бы задушевно растолковать Святославу Михайловичу: из-за интеллигентских рефлексий, из-за неумения сказать однозначное «да» или однозначное «нет», из-за опасений, как бы хуже не было, из-за недомолвок, из-за боязни, что все равно не так поймут (жена Даша, менты, кто угодно!), – Инны Колчиной НЕТ. Понял, трепетный вздыхатель?! Колчин вполне мог бы добиться успеха в ЭТОМ деле, то есть на пальцах продемонстрировать Святославу Михайловичу Лозовских, что дундук – не сэнсей Колчин, а именно старший научный сотрудник, который со своим «не навреди!» навредил Инне вплоть до того, что ее больше НЕТ! Обстоятельства? Совпало так, что кублановцы-свановцы аккурат в ту ночь грабанули сектор редких рукописей? Да, совпало. Но не совпало бы, поступись Лозовских самосознанием, отзвони Лозовских жене Даше, объяснись Лозовских в семьдесят девятом отделе милиции, пойди Лозовских на внутренний неуют, пусть и долговременный!

Теперь как? Уютней? Лозовских был бы обречен на пожизненный неуют, когда б Колчин задушевно растолковал ему, чем в конечном счете все кончилось. Но не растолковал. Потому что – НЕ КОНЧИЛОСЬ. НАЧАЛОСЬ. Пусть Лозовских уютно считает: Инна выкрутилась посредством высокопоставленного родственника, а он, старший научный сотрудник, пострадал в глухой камере. Пусть Лозовских уютно считает: Инна заслала в Питер мужа-дундука с замашками рэкетира, чтобы получить-таки эту… черт бы ее побрал!.. «Книгу черных умений» – посредством старшего научного сотрудника (во искупление вины, Лозовских, во искупление! неча было запирать жену сэнсея и за сигаретками бегать!). Пусть Лозовских уютно считает: да-а, эка время меняет людей! время и ближайшее окружение! надо же, Инна… никогда больше он с ней и словом не перемолвится, не позвонит, не напишет, не поинтересуется даже! вот завтра, понукаемый дундуком-громилой, вынужденно проводит дундука-громилу к подвалам, распрощается и – прощайте навсегда, да!

«Знаешь ли ты причину попадания в цель?».

Цель – не только очутиться в подвалах Публички и найти подтверждение почти очевидному. Да, цель, но промежуточная. Основная цель – найти и обезвредить виновников того, что Инны НЕТ. Колчин, Ко-Цин. Два иероглифа. Делать пустым, делать чистым. Для сэнсея Косики каратэ – лучшая характеристика: ликвидировать врага и оставить ЧИСТОЕ место.