Измайлов Андрей - Белый ферзь

• Название: Белый ферзь
• Автор: Измайлов Андрей
• Издательство: Локид
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00042-1

Неузязвимых не бывает. Даже если ты достиг совершенства в единоборствах Востока…Но незавидна участь тех, кто рискнул уязвить подлинного сэнсея, пытаясь втянуть его в собственную игру. Даже если противник неуловим, не видим, не победим. Даже если воин изначально в цугцванге – любой ход ведет к поражению. Как знать, как знать…

---

– Завтра, – отмахнулась сиделка. – Сейчас все равно там никого. Завтра. Да идите вы уже, идите! И без вас тут!..

– Не замерзнете?

– Одеяло навешу и на ночь дверь закрою. А завтра придут, вставят новое. Вы идете или нет?!

– Иду…

– Спасибо! – забавно, однако прозвучало искренне, без издевки, без машинальности.

– Не за что…

– Ну что вы!

Так надо понимать, «спасибо» Колчину авансом – за щадящее умалчивание на будущее о том, что вот впустила постороннего вопреки инструкциям, тут-то все и приключилось.

Ладно, в ее интересах (и в своих, прежде – в своих!) он может и умолчать о том, о сем. Как ни крути, но женская логика – эт-то что-то!.. Ну, про логику женскую, если она еще и накладывается на больные мозги (Алабышева!) – и вовсе говорить не приходится, умолчим-помолчим.

– Поужинать хоть успели? – проявил видимость заботы Колчин. Заботы не о сиделке, о тешшше. Какая-никакая, но родственница. Впрочем, видимость заботы…

– Вы меня приглашаете? – с непроизвольной язвительной надменностью отозвалась сиделка Света и моментально нарвалась на ледяной холод колчинского взгляда. Это тебе, девочка, не морозец на кухне! Это потрескучей будет! Ишь, стоило на секундочку снизойти, а она злоупотребляет!

– Извините. Извините, пожалуйста… – запросилась в прежние отношения сиделка.

– Ничего. Бывает… – извинил Колчин.

– Спасибо. Спасибо вам.

– Не за что.

– Ну что вы!

Что – он? Он – ничего. Ничего внятного, полезного, новостного он не добился. Зря ли так не хотелось в гости к тешшше… Еще пустяками отделался! А то вынудили бы обстоятельства всю ночь куковать в обществе Ревмиры Аркадьевны. Она ему: ку-ку! А он ей ответно, дабы не прекословить: ку-ку! Так что это прежде всего сиделке спасибо, м-мда…

Но на ужин он ее не приглашает. – Он не ее приглашает. И не он приглашает. Его приглашают…

13

… Так и сказали: «В пределах получаса – давай! Только постарайся не позже. А то остынет!».

Чета Мыльниковых – дома. Рождество – семейный праздник. Гостей обычно не зовут, да гости и не напрашиваются, у них тоже – семейно, у очага. Да вот только Колчин теперь один. Он и скрасит чете Мыльниковых вечерок. В конце концов старшая подруга бывала еще менее церемонна, когда наезжала вместе с супругом в Москву – по поводу и без оного.

У Колчина нынче веская причина, не повод, заявиться к Мыльниковым. А повод…

Что ж, Рождество – повод не хуже любого другого, даже если сам ты по меньшей мере скептически относишься к новорожденному. Но поздравить ближних, которые воспринимают это событие как праздник – отчего не поздравить, отчего не соблюсти ритуал?!

Надо признать, соблюдение ритуалов – основное отличие цивилизованного человека от дикого животного. По мнению Кун-цзы. Правда, даос Лао-цзы отстаивал несколько иную точку зрения – свою, разумеется. Мол, если человеку с рождения вдалбливать, что система табу, условностей, ритуалов разнит его, человека, с диким животным, то это есть не что иное, как признание априори человека за дикое животное, – а он, человек, априори не дикое животное, но человек, и чем естественней себя ведет, презрев ограничения, тем обширней поле Добра. Ибо по самой природе своей человек не дикий зверь, но существо, рожденное для жизни в гармонии с Миром.

Именно сегодня, именно сейчас Колчин склонялся на сторону Кун-цзы. Состояние души у него было сродни состоянию души дикого зверя (пусть приверженцы нетривиально зачатого младенца и настаивают категорически, что у зверя – например, у собаки – нет души, пусть их!..). И лишь следование ритуалу или (иначе) нормам человеческого общежития создавало впечатление: Юрий Дмитриевич Колчин – тактичен, обаятелен и так далее, только у него сейчас какие-то проблемы, однако он старается этого не демонстрировать. Впечатления идущего по следу – на инстинкте, на нюхе – зверя он не оставлял. Вот и замечательно. Что и требуется.

М-мда, впечатление! Какое все-таки впечатление о себе он создал у тешшши, у сиделки? Всего-то зашел соблюсти ритуал, с Рождеством поздравить!..

А теперь – к чете Мыльниковых. Главное – ритуал! Учение Кун-цзы живет и побеждает. Даже кретином себя ощущай, но блюди нормы этого самого общежития. Как завещал все тот же Кун-цзы, признанный знаток всех и всяческих ритуалов.

Настолько знаток, что, попав в Лоян, столицу Чжоу эпохи Чжоу, пришел во дворец, где как раз творилась весьма сложная многоступенчатая церемония, Кун-цзы только и спрашивал-переспрашивал о значениях и подробностях творимого. (Какой точно дворец… Колчину навскидку не вспомнить, это у отца бы спросить, у Дмитрия Иваныча, профессора-китаиста, или… у Инны…). И тут некий глупый позволил насмешку: «Хорош знаток ритуалов, поминутно спрашивающий-переспрашивающий о ритуалах же!». И Кун-цзы ответствовал: «Молодой человек! Интересоваться подробностями ритуала в ТАКОМ месте – и есть самое строгое следование ритуалу».

Нет, все-таки Кун-цзы – весьма и весьма не дурак! Пусть и не согласен с ним по многим позициям даос Лао-цзы. А! Они, кстати, по легенде там и встретились нос к носу впервые! Кун-цзы и Лао-цзы. И продолжительно обменивались сентенциями. Со всем уважением. Обоюдным. И отнюдь не Лао-цзы позволил себе упомянутую насмешку – он тоже был весьма и весьма не дурак! – это некий мелкий дворцовый пристебай себе позволил, обалдуй…

Так вот, рождественские подарки – это ритуально.

Потому в отведенные ему по телефону полчаса Колчин уложился с трудом, с большим трудом. Пришлось побродить-поглазеть по стройным ларьковым рядам у метро «Удельная». А куда еще, где еще? Время – к полноправному вечеру!

Как бы так исхитриться – один подарок на всю семью? Не в деньгах дело, во времени. Время – деньги.

Он было решился отдариться Вике Мыльникову внезапной своей покупкой – из «Строительных материалов». Вика Мыльников, более-менее просвещенный в единоборствах, оценил бы по достоинству, но… тогда что-то равнозначное придется отыскивать для Галины. Цепь златую. Типа того… (Да и не хотелось Колчину расставаться с крупноформатным, на манер портмоне, замшевым футляром. Не столько из-за портмоне как такового, сколько из-за содержимого в многочисленных отделениях. Эдакие, «разрушительные материалы»… Не жалко, но… самому Колчину пригодится). Цепь златую, цепь златую, значит. Женщинам дарить украшения – заранее обрекать себя на конфуз. К тому же у кого у кого, но у бывшей Лешаковой, бывшей Красилиной, у НЫНЕШНЕЙ Мыльниковой – с ювелирными изделиями без проблем, с натуральными, а не с дешевой бижутерией, которая покачивалась, поблескивала звеньями в окошке киоска.

Да-а, украшение! И глубокомысленная зазывная рекламка на картонке:

«ЦЕПЬ – ЛУЧШИЙ ПОДАРОК!».

НЫНЕШНЯЯ- Мыльникова, пожалуй, иного мнения. Пусть и строит на людях иллюзию: я это я, а при мне – муж. Скорее, она у бывшего мента, а теперь полукриминального легала, – на цепи. Пусть и златой. Неважно – короткий поводок, длинный. Но поводок. Она теперь не торгует в ларьке, не запирается наглухо от рэкетиров. Она теперь – жена очччень влиятельного мужа, только влияние это распространяется на вполне известный круг людей. А! К слову! И к месту! Если Колчин не ошибается, аккурат у метро «Удельная» в свое время Мыльникова (тогдашняя Красилина) торговала с ларька всяческими «дурилками», когда по дурному восстала против рэкета и в конечном счете заработала непроходящий тик. Рассказывала ведь Инна, младший друг, пытаясь загасить вечно тлеющее предубеждение Колчина в отношении Галины, старшего друга. Да ладно вам! Повтор: друзей детства не выбирают, дружите хоть до старческого маразма! Только Колчина не вынуждайте!.. Хм! Друзей детства. Снова к слову, снова к месту: и ведь прошло Иннино детство в скверике, в доме, откуда полчаса назад ретировался Колчин, и где (Ленинград – город маленький!) обитала та же тогда еще Лешакова – откуда и общее детство. Это потом, позже, Инна с Валей Дробязго переехала в Москву. Это потом, позже, Лешакова стала Красилиной и переехала на Комендантский, где…

… где из последних минут ждут в гости рождественского москвича Юрия Дмитриевича!

Нет, определенно, пауза хоть в полчаса была необходима после буйства-полноводья чувств на Скобелевском, 17. Но – пора, пора! То удобно, что до четы Мыльниковых на машине – минуты три, сквозь лесопарковый массив по пристойному асфальтовому покрытию. Однако – подарок! Цветы – само собой.

Пузырь – само собой. Лешакова-Красилина-Мыльникова уважает нечто полуалкогольное, экзотическое. «Мисти», если Колчину не изменяет память (привозила с собой из Питера: «Нет, вы попробуйте! Вы оцените! Это надо не глотками, не глоточками! Надо – поцелуйчиками!». Щ-щ-щас! Схожу-ка я за пивом. Внизу, «У Гриши», «Тверское темное», извините, гости дорогие!). Ныне он гость… А взять бы полдюжины питерского «Портера»! По слухам, приличное, даже более того. В Москве такого нет. Ну да – ритуал: дары должны соответствовать вкусам одариваемых. «Мисти» так «Мисти». Однако это не подарок, это так…