Б Соколов - Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

• Название: Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи
• Автор: Б Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Советские дивизии ("восточные") по своей боеспособности принимались равными немецким дивизиям ("западным"), что, как показал опыт Великой Отечественной войны, было большой натяжкой. В действительности, в вермахте солдаты и командиры всех уровней были подготовлены гораздо лучше, чем в Красной Армии. Все задания командующих во время игр выполнялись в срок, и не возникало трудностей с тыловым обеспечением, а воздушные десанты высаживались в точно назначенных местах (что в войну с советскими десантниками случалось довольно редко). Подобная идеализация, в целом, играла на руку тому из командующих, кто действовал быстрее и активнее, т. е. Жукову.

В целом же, воевать на бумаге было легче, чем в жизни. Вот и в своем докладе о современной наступательной операции Георгий Константинович и его соавторы ничего не говорили о реальных недостатках, свойственных Красной Армии в сфере управления, боевой подготовки войск и тылового обеспечения. Но об этом сказали некоторые другие из выступавших на совещании. Так, Штерн поднял "вопрос о самостоятельности и инициативе нашего командира. Этот вопрос имеет особенно большое значение после того, как мы получили большой и полезный опыт в войне с Финляндией и на Халхин-Голе. Этот опыт показывает, что наши люди очень любят действовать компактно (другими словами, сбиваются в кучу, толпу, где можно просто повторять действия соседей, а не думать самому, что именно надо делать в сложившейся обстановке. - B.C.). Товарищ Жуков, наверное, помнит, как ему приходилось не раз доказывать, что фронт недостаточно занят (как можно понять из контекста, в данном случае именно Штерн доказывал Жукову, что бойцы 1-й Армейской группы расположены по фронту чересчур скученно. - Б. С.). Наши люди не особенно любят работу по боевому охранению (опять-таки потому, что она требует самостоятельных действий. - Б.С.)... Мы должны учить и воспитывать подразделения, не боясь за тыл".

Буденный, в чьем ведении находились все тыловые службы, в своем выступлении на совещании отмечал: "...О немецкой армии пишут, когда она действовала на востоке (очевидно, должно быть: на Западе. - Б. С.), то ее тыл действовал как хороший хронометр; в этом я сомневаюсь. Мне думается, что насчет тыла мы много разговариваем, а сейчас нужно делать. В первую очередь, нам нужны люди оперативно грамотные и прекрасно знающие оперативный тыл, чтобы они при академии Генштаба прошли курс по организации соответствующего тыла. А сейчас люди не знают, как организовать тыл.

Мне пришлось в Белоруссии (во время советского вторжения в Польшу в сентябре 1939 года. - Б. С.)... возить горючее для 5 механизированного корпуса (тогда он назывался танковым. - Б. С.) по воздуху. Хорошо, что там и драться не с кем было. На дорогах от Новогрудка до Волковыска 75 процентов танков стояло из-за горючего. Командующий говорил, что он может послать горючее только на самолетах, а кто организует? Организация тыла требует знающих людей".

К этому можно добавить, что из-за трудностей в снабжении горючим, неумения ремонтировать технику и нехватки средств связи для управления на марше оба участвовавших в польском походе советских танковых корпуса отстали по темпам движения от кавалерийских дивизий. Все это были те самые "овраги", которые в "бумажных" играх не учитывались и о которых ничего не говорилось и в написанном Баграмяном и Ивановым докладе. Жуков, как кажется, не представлял себе в полной мере недостатков, присущих танковым и механизированным соединениям Красной Армии, недооценивал трудности тылового обеспечения войск в боевых условиях. Когда в Великую Отечественную пришлось драться по-настоящему, за все недоработки мирного времени пришлось платить самой дорогой ценой человеческими жизнями. А Семен Михайлович зря сомневался, что тыл у вермахта работает как часы. Очень скоро Красной Армии на собственной шкуре предстояло убедиться в справедливости этой оценки.

Можно предположить, что неудачу "восточных" в первой игре списали на мощь восточнопрусских укреплений и ошибки Мерецкова при планировании игры. Успех же советской стороны во второй игре выглядел вполне закономерным. Его объясняли не просчетами командовавших войсками "западных", "юго-западных" и "южных" Павлова и Кузнецова, а правильностью выбора направления главного удара. Поэтому наиболее близким к истине выглядит то описание разбора игр, которое дает Мерецков - без выступлений Павлова, Жукова, Кулика и прочих, с одной только робкой попыткой начальника управления Генштаба Ватутина заступиться за своего шефа. И о назначении Жукова Сталин объявил сразу же, очевидно, приняв это решение еще до встречи с Мерецковым и другими военачальниками. Основную роль тут сыграло поведение Георгия Константиновича во время оперативно-стратегических игр и его выступление на совещании. Баграмян и Иванов перестарались, написали слишком хороший доклад. Сталин решил, что докладчик вполне подходит для должности начальника Генерального штаба. Никто не вспомнил давнюю аттестацию, подписанную Рокоссовским, где категорически не рекомендовалось привлекать Жукова к штабной работе. На самом деле, Георгию Константиновичу лучше всего подошла бы должность, на которую был возвращен Мерецков, - заместителя наркома обороны по вопросам боевой подготовки и военного обучения. Здесь бы Жуков принес куда больше пользы.

Георгий Константинович в мемуарах утверждал, что был не в восторге от нового назначения: "Я ждал всего, но только не такого решения, и, не зная толком, что ответить, растерянно молчал. Потом сказал:

- Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу.

- Политбюро решило назначить вас, - сказал Сталин, делая ударение на слове "решило".

Понимая, что всякие возражения бесполезны, я поблагодарил за доверие и сказал:

- Ну, а если не получится из меня хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй.

- Ну вот и договорились. Завтра будет постановление ЦК, - сказал Сталин.

Через четверть часа я был у наркома обороны. Улыбаясь, он сказал: "Знаю, как ты отказывался от должности начальника Генштаба. Только что мне звонил товарищ Сталин. Теперь поезжай в округ и скорее возвращайся в Москву. Вместо тебя командующим округом будет назначен генерал-полковник Кирпонос, но ты его не жди, за командующего можно пока оставить начальника штаба округа Пуркаева".

В точности повторялась история с Мерецковым. Опять кандидат на высокую должность просил не назначать его, и снова Сталин требовал немедленно принять дела, а в случае, если работа не заладится, обещал отпустить с миром на другой пост.

Парадокс, однако, заключался в том, что, согласившись на сталинское предложение, Георгий Константинович, сам того не ведая, возможно, спас себе жизнь. Во всяком случае, если бы Жуков не стал в январе 41-го начальником Генерального штаба РККА, то его карьера вполне могла очень скоро пойти под откос. Ведь тогда герой Халхин-Гола остался бы командовать Киевским округом и имел все шансы повторить судьбу генерала Кирпоноса, погибшего в сентябре 41-го при выходе из киевского окружения, или, в лучшем случае, оказаться в немецком плену. Правда, генерала армии в первые месяцы войны могли назначить и на более высокий пост - главкомом Юго-Западного направления. Такое назначение вряд ли бы предотвратило катастрофу основных сил Юго-Западного фронта на Днепре. Сталин до последнего пытался удержать Киев и запрещал думать об отходе. На Георгия Константиновича могли возложить ответственность за поражение, и не исключено, что в дальнейшем Сталин неохотно назначал бы его командовать фронтами. А на посту начальника Генерального штаба Жуков оказался более защищен от высочайшего гнева. Сталин понимал, что возложить вину за поражения первых месяцев войны на руководство центрального аппарата Наркомата обороны рискованно - в общественном сознании нарком обороны и начальник Генштаба слишком тесно ассоциировались с самим Иосифом Виссарионовичем.

31 января 1941 года Жуков, завершив передачу дел в Киеве, приехал в Москву и на следующий день приступил к исполнению новых обязанностей. Его первоочередной задачей стала подготовка Красной Армии к будущей войне. И, к сожалению, далеко не во всем Георгий Константинович здесь преуспел.

Как раз в феврале 41-го началось формирование 20 новых механизированных корпусов, хотя к тому времени еще не было завершено формирование первых 9 мехкорпусов, к созданию которых приступили еще летом 40-го. Жуков, будучи начальником Генштаба, никак не возражал против этого шага. Между тем несложно было понять, что лучше иметь меньшее число полностью укомплектованных корпусов, чем значительно большее число соединений, не оснащенных в должной мере вооружением и техникой. Но гигантомания была свойственна советской военной организации и планированию.

Новые механизированные корпуса имели вдвое больше танков, чем прежние танковые (1031 против 560). Количество же средств связи не увеличилось, а уровень подготовки личного состава оказался еще ниже. Управлять такими корпусами стало практически невозможно. В начале Великой Отечественной войны они превратились в обузу. Сотни неисправных танков, застрявшие на дорогах, только мешали передвижению войск, а потом стали легкой добычей врага. Командир одной из танковых дивизий полковник С.И. Богданов, впоследствии дослужившийся до маршала бронетанковых войск, накануне войны совершенно справедливо утверждал, что его танковая дивизия стала слабее танковой бригады, из которой была развернута: "Бронебойных снарядов очень мало. В экипажах по одному-два бойца из новобранцев. Опытных танкистов при формировании дивизии поставили на должности среднего комсостава: командиры танков стали командирами взводов, механики-водители - помощниками командиров рот по технической части. Штабы полков еще два месяца назад были штабами батальонов... Если бутылку вина разбавить тремя бутылками воды, это будет уже не вино...". Получалась парадоксальная ситуация: чем более, интенсивно готовилась Красная Армия к войне, тем менее боеспособной она становилась. Количество танков и самолетов постоянно росло, а обеспеченность их опытными экипажами падала. Увеличивался и дефицит горючего, что не позволяло должным образом готовить летчиков и танкистов. Тимошенко и Жуков не могли и не хотели переломить эту опасную тенденцию в развитии советских вооруженных сил.