Б Соколов - Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

• Название: Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи
• Автор: Б Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Эту тираду о танках народная молва трансформировала в более энергичное: "Без моего приказа ни один танк не сдвинется с места!" Никита Сергеевич вполне мог подумать а ну как однажды другу Жукову действительно придет в голову мысль двинуть танки на Кремль?

Пленум начался 22 июня. Открыл его Жуков. Аппарат Хрущева и Серов снабдили его достаточным материалом о преступлениях членов "антипартийной группы". Георгий Константинович говорил как настоящий прокурор: "Вина Маленкова больше, чем вина Кагановича и Молотова, потому что ему было поручено наблюдение за НКВД... Он был непосредственным организатором и исполнителем этой черной, нечестной, антинародной работы по истреблению лучших наших кадров. Маленков не только не раскаялся перед ЦК в своей преступной деятельности, но до последнего времени хранил в своем сейфе документы оперативного наблюдения НКВД... Это документы с материалами наблюдения за рядом Маршалов Советского Союза, за рядом ответственных работников, в том числе за Буденным, за Тимошенко, за Жуковым, за Коневым, за Ворошиловым и другими, с записью подслушанных разговоров в 58-ми томах".

Жуков призывал принять к "антипартийной группе" самые суровые меры. О Кагановиче бросил реплику: "Ему за решеткой сидеть, а не в ЦК". И цитировал многочисленные расстрельные списки с автографами Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова... Аналогичных документов с подписью Хрущева или, к примеру, Микояна, маршал не приводил, хотя на ниве репрессий Никита Сергеевич и Анастас Иванович преуспели ничуть не меньше, чем их оппоненты. Например, в январе 1936 г. в одной из речей Хрущев заявил: "Арестовано только 308 человек; для нашей московской организации - это мало". А в июне 1938 г. на XIV съезде украинских коммунистов призвал доистребить "врагов народа": "...У нас на Украине состав политбюро ЦК КП(б)У почти весь, за исключением единиц, оказался вражеским. Приезжал Ежов, и начался настоящий разгром. Я думаю, что сейчас мы врагов доконаем на Украине...".

Конечно, Хрущев успел основательно почистить партийные архивы. Да и Серов вместе с хрущевскими помощниками тщательно отбирали материалы для Жукова. Вероятно, они фальсифицировали и письмо Якира Сталину, которое командарм писал перед расстрелом. Это письмо Жуков зачитал на пленуме, а на XXII съезде, уже после смещения Жукова, его с теми же самыми купюрами оглашал тогдашний шеф КГБ А.Н. Шелепин. Опущены были признания Якира в предательстве (бедняга рассчитывал тем самым спасти семью).

Только десятилетия спустя, когда историкам стали доступны партийные архивы, выяснилось, что списки на прослушивание высокопоставленных лиц в ЦК утверждал... сам "дорогой Никита Сергеевич". Когда Георгия Константиновича постигла последняя опала, Хрущев продолжал читать сводки КГБ о том, что делает и что говорит Жуков. Сам же маршал, как кажется, в июне 57-го искренне верил, что Хрущев к прослушиванию интимных разговоров военных и партийных деятелей не причастен.

На пленуме еще раз встал вопрос о танках, будто бы двигавшихся на Москву. Жуков высмеял оппозиционеров: "По их словам, якобы не исключено, что вслед за ворвавшимися - я обращаю внимание на терминологию, "ворвавшиеся", - в Президиум членами ЦК... в Кремль могут ворваться танки, и Кремль может быть окружен войсками (смех, шум в зале)". Но Хрущев уже не смеялся. Его преследовал страх: а вдруг нарисованная вроде как в шутку картина станет страшной явью. Сейчас, опираясь на поддержку секретариата ЦК и силовых структур, он одержал верх. А что будет, если против выступит министр обороны, да еще такой, как Жуков, широко известный не только в стране, но и за рубежом? После пленума Георгий Константинович стал полноправным членом Президиума ЦК, но пребывать в этом качестве ему предстояло всего четыре месяца.

Уже на июньском пленуме всем присутствовавшим стало ясно, что от былой дружбы Жукова и Серова мало что осталось. Один из сторонников Маленкова М.З. Сабуров в своем выступлении утверждал: "Я говорил Жукову, что Серов за ним шпионит, а он мне ответил: "Пусть попробует, я его в два счета снесу, и Лубянки не останется". Через несколько месяцев Иван Александрович закономерно окажется среди противников Георгия Константиновича.

Снятие Жукова с поста происходило по всем законам аппаратной интриги. 3 октября 57-го Георгий Константинович отправился с официальным визитом в Югославию и Албанию Он хотел лететь самолетом, но Хрущев настоял, чтобы маршал воспользовался крейсером "Куйбышев". Требовалось, чтобы маршал подольше отсутствовал в Москве. Как только Жуков высадился в Югославии, крейсер был отозван в Севастополь, хотя Георгий Константинович думал, что "Куйбышев" пошел в Сплит, где должен был вновь принять на борт министра обороны, чтобы идти в Албанию. Пока Жуков налаживал дружбу с Тито, Хрущев провел по всем военным округам партийные активы, на которых Жукова дружно осудили за пренебрежение политработой в войсках и создание в армии культа собственной личности (в стране мог быть культ только одного лица, первого в партийной иерархии сначала Ленина, потом Сталина, Хрущева, Брежнева...).

В начале 20-х чисел октября начальник Главного Разведывательного Управления Генштаба Штеменко информировал Георгия Константиновича о происходящем в Москве, где на партактиве центрального аппарата министерства обороны и Московского округа 22 октября выступил сам Хрущев. За этот поступок Сергей Матвеевич был снят со своего поста. 25 октября появилось последнее сообщение о визите Жукова в советской прессе. 26-го маршал вылетел из столицы Албании Тираны в Москву. "Приземлившись в аэропорту Внуково, - отмечал Георгий Константинович в записке ЦК о своей поездке на Балканы, - в окно самолета я увидел встречающих меня маршалов Советского Союза и главнокомандующих всеми видами вооруженных сил, среди которых был Чернуха, технический работник при Президиуме ЦК. После того как мы все перездоровались, ко мне подошел Чернуха и сказал, что меня сейчас же приглашают на Президиум ЦК. Там, сказал Чернуха, все в сборе. Я сказал, что заеду домой, переоденусь и, сейчас же приеду. Явившись в Президиум, я увидел за столом всех членов и кандидатов Президиума, всех тех маршалов, кто встречал меня на аэродроме... Хрущев предложил утвердить мой отчет (о поездке. - Б.С.)... Затем Хрущев сказал:

- За время вашего отсутствия Президиум ЦК провел парт-политактив министерства обороны. По этому вопросу доложит Суслов.

Суслов начал с того, что министр обороны Жуков проводит неправильную политическую линию, игнорируя политических работников и Главное политическое управление...

Взял слово Микоян и сказал:

- Мне непонятно и до сих пор волнует одна фраза, сказанная Жуковым на Президиуме ЦК во время работы по поводу антипартийной группы Маленкова, Молотова. Жуков тогда сказал: "Если будет принято решение, предложенное Маленковым (о смещении Хрущева. - Б. С.), то он, Жуков, не подчинится решению и обратится к армии. Как это понимать?"

Я тут же ответил, да, это было сказано, но я говорил, что обращусь через парторганизации армии к партии, а не к армии.

- Значит, вы сознательно об этом говорили, - сказал Микоян, - а я думал, что вы тогда оговорились.

- Вы что, забыли обстановку, которая тогда сложилась? - ответил я Микояну. Затем выступил Брежнев. Он наговорил, что было и чего никогда не было, что я зазнался, что я игнорирую Хрущева и Президиум, что я пытаюсь навязать свою линию ЦК, что я недооцениваю роль военных советов.

Затем выступил Хрущев. Он сказал:

- Есть мнение освободить товарища Жукова от должности министра обороны и вместо него назначить маршала Малиновского. Есть также предложение послезавтра провести пленум ЦК, где рассмотреть деятельность товарища Жукова.

Предложение было, конечно, принято единогласно.

Вся эта история, подготовленная против меня как-то по-воровски, была полной неожиданностью. Обстановка осложнялась тем, что в это время я болел гриппом. Я не мог быстро собраться с мыслями, хотя и не первый раз мне пришлось столкнуться с подобными подвохами. Однако я почувствовал, что Хрущев, Брежнев, Микоян, Суслов и Кириленко решили удалить меня из Президиума ЦК. Видимо, как слишком непокорного и опасного политического конкурента, освободиться от того, у кого Хрущев оставался в долгу в период борьбы с антипартийной группой Маленкова-Молотова. Эта мысль была подтверждена речью Микояна на пленуме, где он сказал: "Откровенно говоря, мы боимся Жукова".

Вот оказалось, где зарыта собака! Вот почему надо было отослать меня в Югославию и организовать людей на то, что было трудно сделать при мне. Возвратившись домой, я решил позвонить на квартиру Хрущеву, чтобы выяснить лично у него истинные причины, вызвавшие столь срочное освобождение меня от должности министра обороны. Я спросил:

- Никита Сергеевич, я не понимаю, что произошло за мое отсутствие, если так срочно меня освободили от должности министра, и тут же ставится вопрос на специальном созванном пленуме ЦК. Перед моим отъездом в Югославию и Албанию со стороны Президиума ЦК ко мне не было никаких претензий, и вдруг целая куча претензий. В чем дело? Я не понимаю, почему так со мной решено поступить?