Александр Балезин - У великих африканских озер

• Название: У великих африканских озер
• Автор: Александр Балезин
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1989
• ISBN: 5-02-016572-7

В книге даны исторические портреты африканских деятелей прошлого и последних десятилетий. На основе малоизвестных фактов рассказывается об угандийцах, стоявших в центре кульминационных моментов истории страны — от Мутесы I, просвещенного монарха в Межозерье середины прошлого века, до президентов Уганды Оботе и Амина.

---

Александр Балезин У великих африканских озер Монархи и президенты Уганды

«Жемчужина Африки» Вместо введения

В 1977 году я впервые оказался в Потсдаме, в Центральном госархиве ГДР. Это была поездка наудачу в единственный доступный для советских историков архив бывшей страны-метрополии (там хранятся практически все документы колониальных ведомств Германии). Уганда никогда не была колонией Германии и особых надежд найти что-нибудь важное по теме своих исследований я не питал. Но в составленном с немецкой педантичностью указателе фонда Колониального отдела МИДа (с 1907 года — Министерства колоний Германской империи) вдруг нахожу восемь дел по Уганде за последнее десятилетие прошлого века. Лихорадочно листаю эти папки: консульские отчеты, написанные рукописным старонемецким шрифтом (прочесть его даже для самих современных немцев — целая наука, а о пишущих машинках тогда и речи не было), вырезки из немецкой и английской прессы.

И вдруг… подлинные письма одного из угандийских монархов тех лет — правившего в 1884–1897 годах Мванги. Желтая бумага, корявый почерк, полустершийся карандаш, ужасающий по неграмотности суахили — международный язык Восточной Африки. Но все же, владея современным суахили, смысл вполне можно разобрать! А он сводился к тому, что Мванга жаловался самым разным адресатам, включая «султана немцев» — германского кайзера Вильгельма II, на то, что у него хотят отобрать его страну, а он хочет ею управлять так, как его предки — «как они сами того хотели». Найденные документы показали, что Мванга вел отчаянную дипломатическую борьбу за независимость своей страны, пытаясь даже столкнуть между собой соперничавшие в то время в Восточной Африке Англию и Германию, борьбу, обреченную на провал.

Этот «почтовый роман без взаимности» заставил меня по-новому взглянуть на Мвангу, вызвал желание по-человечески понять его предшественников, современников и потомков. Предмет моих научных занятий — история Уганды — постепенно наполнялся человеческим содержанием.

Историю ведь делают люди. Именно через их поступки преломляются те объективные законы истории, которые известны каждому советскому читателю. Но как часто в трудах наших историков прошлое выступает в виде сухих социологических схем! Сейчас положение вроде бы меняется — не случаен массовый интерес к личностной истории, спрос на переиздающиеся труды Карамзина, Соловьева и Ключевского, к судьбам возвращающихся из исторического небытия жертв сталинского культа.

Теряясь под градом новых интереснейших публикаций по отечественной истории, читатель вправе спросить: а надо ли сейчас публиковать работы об исторических деятелях других стран, когда и так-то времени не хватает, чтобы прочесть все, что пишется о нашем собственном прошлом? Думаю, ответ тут однозначен. Перефразируя известное изречение Гёте о языках, можно с большой долей справедливости сказать, что тот, кто незнаком с чужой историей, ничего не знает и о своей собственной. И на определенные мысли и параллели с нашим прошлым и настоящим может навести не только более известная читателям история европейских стран, но и история Африки, все более выступающая благодаря ее исследователям в Европе, Америке, Азии и, конечно, в самой Африке как часть истории всемирной.

Надо сказать, что об африканцах у нас издается довольно мало книг. И, пожалуй, до сих пор лучшей из того, что издавалось на русском языке, остается книга Э. Риттера «Зулус Чака», выдержавшая уже три издания.

С лучшими образцами исторического портрета конкурировать трудно, — да я и не ставил перед собой такой задачи. Мне хотелось только, чтобы эта книга помогла читателю лучше понять Африку — ее прошлое и настоящее, — хотя бы сквозь призму исторических личностей только одной африканской страны — Уганды.

Уганда — жемчужина Африки, как ее называли с начала XX века с легкой руки будущего британскою премьера У. Черчилля. Жемчужина, украшавшая корону Британской империи с 1894 по 1962 год. Страна, лежащая в Восточноафриканском Межозерье, к северу от самого Полиною в Африке озера Виктория, окаймленная озерами Мобуту-Сесе-Секо (бывшее Альберт) и Эдуард (бывшее Иди Амин Дада).

Эти озера, двойные названия которых отражают давние и недавние перемены в истории местных народов, а также гигантской кляксой растекшееся в центре Уганды озеро Кьога принадлежат к числу Великих африканских. Через них протекают реки, дающие начало великому Нилу, самой длинной реке мира.

Но не только блестящая гладь рек и озер заставила европейцев назвать эту землю жемчужиной вслед за Уинстоном Черчиллем, посетившим Уганду в 1907 году. Их привлекали и другие природные качества земли, лежащей к северу от озера Виктория, — благоприятный климат: страна лежит на горном плато и здесь не так жарко, как в других частях экваториальной Африки. Несмотря на то что страну пересекает экватор, в лежащей близ него Кампале, столице государства, ртутный столбик термометра круглый год в дневное время показывает от 22 до 28 градусов Цельсия. Прекрасная природа: высокотравная саванна, лишь на горах Элгон на востоке и Рувензори на западе уступающая место альпийским лугам, богатый животный мир — слоны, носороги, бегемоты, буйволы, большое разнообразие антилоп, множество рыб в реках и озерах, живописные птицы (одна из них — журавль — украшает национальный флаг Республики Уганда).

Да, поистине это — жемчужина. Но судьба людей, населяющих эту страну (ныне их более 15 миллионов), была нелегка. Десятилетия колониального господства значительно изменили природные и людские ресурсы Уганды. Провозглашенная 9 октября 1962 года независимость не принесла спокойного и динамичного развития. Переворот следовал за переворотом, с 1971 по 1979 год страна изнемогала под властью военной диктатуры Иди Амина, за 1979–1986 годы режимы сменились еще пять раз.

Хочется верить, что у этой прекрасной страны большое будущее. Я же предлагаю читателю заглянуть в ее прошлое — далекое и не очень. Люди, о которых пойдет речь в этой книге, так или иначе олицетворяли главные черты своего времени в истории Уганды. Практически каждый из них был фигурой неоднозначной. Например, Мванга, с писем которого начался рассказ, вошел в историю как человек, подписавший первые договоры, на основании которых его страна стала британским владением. В то же время он возглавил борьбу своего народа против белых поработителей, за что и поплатился ссылкой на Сейшельские острова. Или взять Аполо Каггву, — первого премьер-министра правительства Буганды при англичанах, лидера соглашателей из местной знати, который был не только активным проводником колониальной политики в своей стране, но и первым угандийским просветителем. С его собственного печатного станка сходили написанные им брошюры о передовых методах земледелия, борьбе с болезнями скота и пр. Более того, он стал зачинателем письменной традиции на местных языках и первым угандийцем, написавшим книги — целых пять, две из которых переведены на английский язык и очень высоко оцениваются историками и этнографами. А вот президент Уганды в 1971–1979 годах Иди Амин был явным антигероем, зловещей фигурой в истории страны, но даже его нельзя рисовать лишь одной черной краской. И все же, мне кажется, именно неоднозначность большинства героев книги поможет понять олицетворяемые ими периоды истории Уганды более полно, многомерно.

Было бы заманчиво начать эту книгу с описания жизни угандийцев, живших ранее второй половины прошлого века, но, к сожалению, это сделать очень трудно за недостатком источников. Ведь письменность на местных языках появилась в Уганде только с приходом туда первых европейских миссионеров — в конце 80-х годов прошлого века, а первые письменные европейские источники — всего около двух десятков лет ранее, с посещением этих мест известными путешественниками Спиком и Грантом в 1862 году. Недостаток или отсутствие доступа к источникам вынуждает меня также ограничиться описанием исторических личностей юга современной Уганды (за исключением последних глав). Это ни в коей мере не означает, что народы севера Уганды (а этнографы относят их к нилотской — ланги, ачоли, карамоджонги и центральносуданской — лугбара, мади и другие — языковым семьям) не имели в доколониальный период собственной историй и лиц, заслуживающих описания.

Поэтому здесь придется ограничиться лишь кратким экскурсом в историю Уганды более раннего времени. На территории этой страны первое, еще очень слабо оформленное государство появилось около XII века. Это была Великая Китара, прародительница более поздних государств, доживших не только до появления европейцев, но и до 1967 года. Государства эти назывались Буньоро, Торо, Нкоре (потом в английском искажении Анколе) и Буганда. Именно Буганда дала стране нынешнее название. Дело в том, что на местном языке луганда приставка Бу- означает государство, или, вернее, местность, где живут баганда, т. е. народ ганда.