Светлана Успенская - Черный фотограф

• Название: Черный фотограф
• Автор: Светлана Успенская
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001208-Х

Бедный студент-недоучка Леонид Соколовский волею случая превращается в удачливого шантажиста. Владельцы борделя, воротилы наркобизнеса, представители властных структур, большие извращенцы — все становятся жертвами неутомимого преследователя, добывающего на них компромат всеми дозволенными и недозволенными способами. В погоне за свехзаработком шантажист бросает вызов мощным мафиозным структурам. И тут фортуна отворачивается от него. Хватит ли у «черного фотографа» на этот раз ловкости и смекалки, чтобы выжить в такой экстремальной ситуации?..

---

— Что ты мелешь, сучка! — заорал он с сильным восточным акцентом. — Закрой рот, не то надолго заглохнешь.

Он подскочил к девушке, по всей видимости, собираясь нанести новые удары по скорчившемуся телу. Тогда Леня решил вмешаться в процесс избиения. Он едва успел сменить на своем лице маску опытного следователя на простоватую физиономию рубахи-парня.

— Эй, друг, ну ты чего горячишься, девушка тут ни при чем. Ну, погоди, погоди… — увещевая он.

Парень мгновенно развернулся и переключился на новый объект, отчего заступник слегка попятился.

— А ты кто такой, чего ты лезешь?

— Друг, друг, спокойнее, — мило улыбаясь, Леня отступал к двери. — Давай разберемся по-хорошему?

В комнату робко постучали. Дверь приотворилась, и хрупкая старушка просунула голову в щель, с любопытством оглядывая конфликтующие стороны и девушку, еще сидящую на полу.

— Танечка, не дашь взаймы стакан риса? Ой, да у вас тут разговор…

— Иди, мамаша, потом зайдешь, — сказал кавказец, и, когда старуха скрылась, он уже тише спросил: — Чего тебе от нее надо, что ты из девки вытягивал?

— Я друга ищу, понимаешь? — лихорадочно придумывал Леня. — Друга. Он у меня деньги занял, понимаешь? Очень большие деньги.

Словосочетание «очень большие деньги», кажется, охладило пылкого молодца. Какая, к черту, драка, когда разговор зашел о деньгах.

— Чего ты от нее хотел?

— Понимаешь, я ее с другом как-то видел у себя дома, — пытался доходчиво объяснить Леня. — А потом, понимаешь, вижу, кокнули его, надо же свои деньги вернуть, а с кого? Вот я и пришел к ней, чтобы хоть адрес сказала, может, хотя бы родственники вернут по расписке. У меня ведь и расписка есть, понимаешь?

Леня достал из кармана бумажку с адресом Кристины и издалека повертел ее как бесспорное подтверждение своим словам. Кавказец тяжело задумался. Он, по всей видимости, пытался уяснить для себя непонятную ситуацию. Тем временем девушка, держась за лицо, тихо встала и нетвердой походкой, издалека огибая мужчин, пошла к двери.

— Куда? — грозно спросил горбоносый.

Кристина остановилась и, не отнимая рук от лица, сказала:

— В ванную, умыться, синяк будет.

Кавказец, молча кивнув, разрешил и, уже обращаясь к Лене, безапелляционно сказал:

— Садись.

Леня глазами буравил собеседника. Тот подпер голову рукой и тяжело задумался, перебирая рассыпавшиеся снимки. В комнате воцарилось благоговейное молчание. Кожаная куртка грозно поблескивала при свете лампы — так угрожающе блестит огнестрельное оружие.

— У него нет родственников, — мрачно заметил горец.

На что Леня деланно изумился:

— Как так?

— У него нет родственников, — повторил горец.

Леня для видимости опечалился — его лицо прямо на глазах стало грустным. Он суетливо сокрушался, в голосе его слышался театральный надрыв:

— Как же быть? Для меня это такие деньги, что даже и не знаю, что теперь делать, кого искать…

— Не надо искать, — важно заметил горец, внимательно рассматривая свои руки, покрытые такими густыми и темными волосами, что казались отдельно приставленными к телу руками негра. — Сколько он тебе должен?

— Тысячу баксов. Я весь год копил, подрабатывал, хотел технику купить. Он обещал в сентябре вернуть на двести больше. Но видишь, обманул, помер. Как ты считаешь, может, в милицию пойти?

При слове «милиция» кавказец окаменел, как ископаемое животное, но едва выдавил из себя:

— Не надо. Где ты фотки взял?

— Да друг санитаром работает в морге. На, говорит, тебе вместо твоих баксов, полюбуйся. — Леня вдохновенно врал, не зная, куда его вывезет кривая. — Год копил, а куда теперь пойдешь с этими снимками и с распиской. Эх, надо было залог брать!

Дверь приотворилась, и в комнату снова заглянула любопытная старуха.

— Ой, вы еще разговариваете, не буду вам мешать, — и скрылась.

Леонид встал и, готовясь уйти подобру-поздорову, стал застегивать куртку.

— Стой! — резко сказал кавказец. — Садись.

Леня сел, как будто ему подрубили ноги. Его собеседник угрюмо помолчал, а потом сказал категорически:

— Я покупаю у тебя расписку и фотографии. Деньги твои и так пропали. А я даю сто баксов.

— Триста, — реакция была безупречно правдоподобной, как реакция вратаря на пенальти. — Я год работал, на технику копил, я бедный студент, у меня маленькая стипендия, — снова захныкал он.

— Двести — и чтоб я тебя здесь никогда не видел и не слышал. Не то, понимаешь, можешь и это не получить, — кавказец угрожающим жестом сунул руку в карман.

— Идет, — с деланно-кислой миной согласился Леня и бросил на стол снимки.

Кавказец порвал фотографии на мелкие кусочки и бросил обрывки в тарелку с селедочными головами. Потом он деловито достал из внутреннего кармана бумажник и достал из него две зеленые бумажки и бросил их на стол. Леня сказал, торгуясь, как домохозяйка на рынке:

— Может, еще одну добавишь?

— Бери! — грозно зыркнул на него кавказец из-под лохматых бровей. Было ясно, что кривляться здесь ни к чему, лучше брать и поскорее сматывать удочки. — Искать никого не надо, если еще раз сунешься — будешь лежать рядом со своим другом на столе. Понял?

Леня энергично закивал головой.

— Иди.

Леня пошел.

— Стой.

Леня остановился.

— Расписку сюда давай.

Леня сунул руку в карман, как бы пытаясь выудить оттуда мифическую расписку, а сам незаметно комкал там бумажку с адресом. Потом он достал катышек и широко улыбнулся:

— Теперь она мне больше не нужна.

И как будто случайно бросил ее в лужицу пролитого на стол чая.

— Все понял? — еще раз проговорил кавказец.

— А как же, — Леня как можно медленнее пошел к двери. Закрывая ее за собой, не забыл вежливо попрощаться: — Всего хорошего.

Внешне он был совершенно спокоен и нетороплив, как будто происходило нечто заурядное, когда на самом деле ему хотелось пулей вылететь вон. Внутри его все как будто заледенело, и, когда кончился лабиринт коммунального коридора и Леня вышел на лестницу, сердце заколотилось так бешено, как будто он пятьдесят раз отжался в быстром темпе. Кубарем он скатился во двор и, все еще напряженно леденея телом, быстрым шагом шел через какие-то проходные дворы, мимо мусорных баков, из которых, сияя зелеными зловещими глазами, выпрыгивали кошки, вспугнутые хрустом замерзшей земли и гулким эхом подворотен.

Но, уже когда Леня шагал по ярко освещенному Арбату, заполненному гуляющим народом, его испуг совершенно прошел, внутри все расслабилось и растаяло, стало вдруг безумно весело.

«Ну и дела, — весело размышлял он. — Чуть было опять не вляпался. Черт! А деньги-то я зачем взял? Ха! Попробовал бы я их не взять, зарезал бы непременно этот грузин, как пить дать зарезал. Или сделал бы мне пару таких же аккуратных дырочек, как у Эдуарда. И чего я полез в это дело, сам поражаюсь. Скучно жить, что ли? Или, может, я заранее чувствовал запах денег?»

Леня почти вприпрыжку шел мимо бесконечно светящихся реклам. Ему было уже жарко. Восхитительное возбуждение овладело им, хотелось смеяться вслух и задирать прохожих.

«Ну и повезло мне капитально! — радовался он. — А грузин, лопух, поверил. А если проверит? А как он проверит? Может, я и вправду давал взаймы, кто докажет, что нет? А расписку, мол, потерял, перепутал, забыл — мало ли что в кармане болтается. Девушка сама до смерти напугана, вряд ли что помнит. Квартиру мою вычислят? Весьма сомнительно. Фамилию не знают, где работаю — тем более. О-ля-ля! — Леня очень развеселился и даже принялся насвистывать, в восторге оттого, что так удачно выбрался из передряги. — Будем считать, что этот лох купил мой труд по добыванию сведений и производству фотографий. Я, в конце концов, работал, старался, выбивался из сил. В морге трупами надышался — раз, санитару на лапу давал — два, к Васюхину ездил — три, Петраченкову звонил — четыре, девицу нашел — пять. А расходы на транспорт, а жетоны на телефон? А моральных затрат сколько! Надо же, получается сорок баксов за каждую малохудожественную фотографию. Неплохо, не каждый может столько получить, это вам не десятка деревянными за два снимка с обезьяной. О, какая работа! Да никакой работы — просто повезло, что и говорить. Ну и старался я тоже как мог. Могли, конечно, голову отрезать, но не отрезали. И слава Богу!»