Ирина Арбенина - За милых дам

• Название: За милых дам
• Автор: Ирина Арбенина
• Издательство: Изд-во ЭКСМО-Пресс, Изд-во ЭКСМО-МАРКЕТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004427-5

Один за другим погибают друзья и знакомые состоятельной дамы Марины Волковой, Студентка Аня Светлова, дающая ей уроки английского, случайно обнаруживает, что кто-то пытается превратить Марину в послушную марионетку, используя опасный психотропный препарат.

Начав собственное расследование, Анна чувствует — убийца дышит ей в затылок. Но девушка может за себя постоять… Так чьи же нервы окажутся крепче и кто первым нанесет удар на поражение?

---

Да, у мужиков выбор был, однако, небогатый… Только конюхом, да еще и с бородой — других шансов появиться в этом приятном женском обществе они не имели. Аня сразу охладела к идее перемещения во времени: значит, там не будет Пети Старикова… Она знала, что бороду он отращивать не собирался ни при каких обстоятельствах. Она снова нажала кнопку «page down»…

Так было всегда: для науки — удача, но тому, кто обнаружил захоронение, жмурик приносил несчастье. Эта давняя примета археологов пока еще никем и ничем не была опровергнута. Древние кости не любят, когда их тревожат. Четыре тысячелетия вставали дыбом, протестуя против святотатства, оправданного наукой и называющегося теперь «раскопки». Бывалые археологи знали: вскрытие захоронения обычно сопровождалось каким-то природным катаклизмом. Гроза, сухие молнии, ураган, иногда даже смерч… Особенно скверно все оборачивалось для того, кому выпадала удача обнаружить священное захоронение жрицы или царственной особы. Заклинания, табу, наговоры, весь рой проклятий, которые защищали такую могилу, восставали против ученого…

Аня, увлекшаяся в пустом Маринином доме чтением романа своей хозяйки, не заметила, как сгустились сумерки. В комнате светился только голубой квадрат монитора…

В тот день, когда Она, — бегло пролистывая на мониторе роман, Анна уже поняла, что Она — это главная героиня, молодая женщина-археолог — обнаружила захоронение царицы (о социальном статусе свидетельствовали золотые очень тонкой работы доспехи), не случилось ни грозы, ни бури. И посреди голубого неба не засверкала молния. Но последовавшая ночь была необычной: невероятный для черноморского августа холод, почти арктический, от которого не спасали ни спальники, ни шерстяные свитера, опустился на землю и пробирал ее в палатке до костей. Ночь была такой ясной, что, казалось, можно увидеть без всякого телескопа самую далекую звезду. Стояла такая ледяная звенящая звездная тишина, что даже шорох палаточного полога казался громоподобным.

Именно поэтому Она сразу услышала этот звук — звук легкого женского дыхания. Открыла глаза, все еще уверенная, что это продолжение сна. Перед ней стояла невысокая обнаженная женщина, идеальная, как скульптура Лисиппа.

«Отныне ты — это я».

Женщина исчезла почти мгновенно, не произнеся больше ни слова.

Время неумолимо приближалось к девяти. У Марины заканчивались занятия в клубе. И Анна приналегла на чтение, пробегая глазами абзацы и страницы с описанием арктического холода, заклинаний, деталей раскопок и диалоги. Суть была незамысловатой, но справедливой: «Нечего трогать мертвецов». Потревоженный дух царицы с трудом смог успокоиться. Для этого ему пришлось переселиться в молодую современную женщину. Но, увы, в комплекте со всеми своими темными амазонскими страстями: в частности, с большой нелюбовью к представителям мужского пола.

В первый раз это случилось с Ней дня через два после приснившегося сна… Темным южным вечером все, как обычно, собрались у костра. Пили кисловатое, скверное сухое вино, купленное в соседней деревне… Трехлитровые банки быстро пустели… Травили байки из археологической жизни… В огне потрескивал сухой хворост. Искры, взвиваясь вверх, исчезали в черной бархатной темноте, окружавшей огонь. Она пристально смотрела в огонь, в его извивающуюся изменчивую багровую глубину… И вдруг привычный фон: чьи-то дочерна загорелые ноги в драных кедах, освещенные костром, взрывы смеха после очередного анекдота — все исчезло. Лишь огонь остался. Но возле него теперь стояла, выпрямившись во весь свой рост, мощная, огромная женщина. Она была так высока, что костер освещал только ее ноги и ниспадающую до земли леопардовую шкуру, а лицо, запрокинутое к звездному небу, терялось во тьме. Она смотрела на жрицу и знала, что это — Аэлла, воспитывавшая ее с детства. И голос Аэллы, грозный и низкий, нисколько не пугал ее, потому что это был знакомый ей с младенчества, родной для нее голос.

«Мужчина должен принять наказание».

Это сказала Аэлла.

— Что с тобой?! Очнись сейчас же!.. Воды! Принесите скорее кто-нибудь холодной воды и… Нашатырь есть у кого-нибудь?!

Она открыла глаза и увидела, что ее по-прежнему окружают хорошо знакомые люди. Только лица их были встревожены. Они склонялись над ней, потому что Она лежала на земле возле костра.

— Как ты нас напугала!

Ей сменили смоченное водой полотенце на лбу, и Она ощутила его влажный холод…

— Мы думали, ты не очнешься!

— Ты же была в полной отключке!.. Минут восемь.

— Никогда не видела такого глубокого обморока.

— С тобой это случалось когда-нибудь раньше?

— Никогда… Раньше никогда, — произнесла Она еле слышно.

Она чувствовала себя такой слабой, что едва могла говорить.

Через некоторое время это произошло с ней снова… И еще раз… Постепенно Она привыкла уходить из одной своей жизни и переходить в другую. Возвращаться и снова уходить.

… На этот раз Она присутствовала при жестокой казни. Амазонки обязаны были продолжать свой род, но они не смели любить и их не смел любить никто: после брачной ночи мужчину убивали коротким и страшным амазонским мечом — удар под лопатку — возле ритуального огня.

Жрица Аэлла была неумолима: «Мужчина должен принять наказание».

Аня услышала, как возле ворот остановилась машина.

Взглянула на часы… Вышла из Windows. Не торопясь, аккуратно поставила на место батарейку… Биус мог снова хранить тайны. И пошла встречать Марину Вячеславовну.

Марина Вячеславовна пригласила ее покататься в воскресенье верхом. «Хочешь пакетик леденцов и покататься на лошадке?» Когда бы еще Анна смогла попасть в столь экзотическую обстановку… «Будут хорошие люди… Мои знакомые… Кого-то ты знаешь, кого-то, возможно, нет. Познакомлю. И вообще… променад на лошадках — шикарный отдых! Соглашайся. И какого-нибудь мальчика своего пригласи, — сказала она. — Ведь есть же у тебя мальчик?»

Аня подумала и кивнула.

Подумала она, разумеется, о Старикове.

…Лошадь скосила на Петра бархатный с фиолетовым отблеском глаз… «Замечательная…» — Он потрепал ее осторожно по блестящей холеной шерсти… Лошадь благодарно, «с симпатией», так Пете показалось, вздохнула…

— Как ее зовут? — поинтересовался он.

— Аэлла.

— Как? Никогда не слышал!

— Да, редкое имя… — кивнул конюх. — Древнегреческое, что ли… Не знаю. Так хозяева назвали… Главное, попадайте в ее ритм… И — раз, два, три… И — раз, два, три… Рысь, сэр. — Конюх, стараясь скрыть усмешку профессионала, наблюдал, как по-дилетантски Петр пытается устроиться в седле. — А то растрясет, как мешок с картошкой.

Ироническое «сэр» показалось Пете как нельзя более кстати. Видно было, что у конюха, молодого парня с хитро поблескивающими глазами, есть ощущение стиля… Впереди на белоснежном пространстве, окаймленном густым лесом, мелькали всадники в ярких блейзерах и жокейских шапочках. Выглядело все это живописно, как-то очень по-английски, по-книжному… Это были новые, яркие, неожиданные для Петра впечатления. И у него сперло дыхание, как в детстве, когда открываешь красивую коробку с новой игрушкой.

Петр согласился на Анино приглашение. Но опоздал. Он приехал, когда компания (в том числе и Анна) уже резвилась на просторе. Конюх помог Старикову выбрать лошадь. Объяснил, что к чему, и отправил вдогонку за остальными всадниками…

Аэлла, ведя себя в высшей степени деликатно, не спеша трусила по перелеску. Снежинки, искрясь, таяли на ее блестящей темно-рыжей гриве… «Кажется, она интеллигентная», — подумал Петя, вспоминая ее первый лошадиный приветственный вздох.

Солнце уже довольно горячо ласкало кожу… Ветра не было. «Грибной снег», — усмехнулся Стариков. Солнце и редкие снежинки… Было так здорово, что, хотя Петру и не всегда удавалось попадать в такт (и — раз, два, три!) — и тогда его довольно жестко встряхивало, — он подумал: «Наверное, так жить — это и есть счастье».

— Ауауауиии!

С воинственным кличем навстречу ему пронеслась всадница в малиновом бархатном блейзере. Раскрасневшееся лицо… Выбившийся из-под длинного жокейского козырька светлый локон… Она неслась галопом. Но Петя успел ее разглядеть… «Вот те на! — Он даже присвистнул от удивления. — Нелли Всеволодовна!»

Ясновская! Собственной персоной. И сколько же жизни оказалось в этой засушенной кикиморе — его преподавательнице!

Он уже почувствовал, что сюрпризы начались… Интересно, где же Анна?

Местность, поросшая леском, перешла в довольно пологий склон, который, однако, становился все круче и круче… Внизу поблескивал подо льдом ручей… С высоты Стариков видел, как всадники подтягиваются к поляне, в центре которой стояла высокая сосна. Там вился дымок над мангалом и был накрыт под полосатым навесом стол… Очевидно, в программу входил и пикник…