Алиса Строганова - Третья стадия

• Название: Третья стадия
• Автор: Алиса Строганова
• Жанр: Боевая фантастика

«Мы не хотели себе такой свободы. Мы бы лучше остались под землей, где свет лился только из алых энергосберегающих ламп, а неоновые плафоны изредка мигали в полутемных туннелях в такт грохочущим раскатам механизмов. Мы бы остались в лабораториях и законсервированных бункерах, забыв о том, что такое океаны, солнечный свет и свежий воздух после грозы. Но нам нужно было выйти. Человечество должно было вступить в третью стадию и выйти на поверхность, где под огненным ветром города превращались в прах, где под знойным серым небом растапливалось стекло, затягивая пустыри серебряной пленкой, а, казалось бы, вечные океаны слились с небом непроглядными, черными от копоти тучами. Людям нужно было выйти в этот ад и тогда… они создали нас. Нечто большее, чем просто пилоты в экзоскелетах, совершенней, чем те вояки с протезами, пропитанные антирадом от многочисленных лечений. Мы стали новой программой. «Вторым поколением», как окрестили нас научники. Если бы мы знали, что нам за это грозит. Если бы ученые провели немного больше опытов… Согласились бы мы, добровольцы, на такой риск? Ха… О чем речь, конечно же, да. Зная цену, мы все равно бы отдали жизни ради «обновления», предвкушая каково это — ощущать себя единым целым с машиной. Когда ты чувствуешь своим телом каждый датчик и сенсор, когда считываешь показания всех фотоэлементов раньше, чем они бы успевали обрабатываться обычным искусственным интеллектом. Да, такими мы были, «Вторые». Единственные, кто выходил на поверхность, пускай даже и не своим телом, а машиной. Мы были надеждой человечества и его верой в новое будущее. С нами мир вступил в Третью стадию…»

---

Я делал невозможное и верил в это. Я верил, что смогу завершить начатое дело. Я верил, что могу оживить за счет себя каждую микрочастицу, помещенную мной в ракету, потому что она — часть меня. А пока я жив, пока у меня есть вера и воля — я могу все.

Сидя на коленях, я положил ладони на землю и устало опустил плечи. Запястья светились накаленной голубой сетью, но я терпел и пересиливал боль, отдавая все, что у меня было. Ладони истекают кровью, но они пропускают через себя импульс за импульсом. Сигнал за сигналом. Вытягивают из себя части интерсети и проникают ею в землю. Она ведь тоже умеет проводить сигнал. Земля… Я помню, как много кораблей лежит сейчас вокруг, и все они были мне доступны. Корабли с уцелевшими ракетами. Корабли, которые так и не донесли свой смертельный удар. Я чувствую каждый из них своими руками. Чувствую, как могу дотянуться через камни и песок к каждой ракете, которых здесь несколько десятков. Я вижу их не своими глазами. Я вижу их, как источники силы на концах моих десятков поводков.

Ведь что такое сигнал, как не мельчайший импульс? Что такое мысль, как не подаваемый в пространство сигнал? Я хочу дотянуться своей мыслью дальше, выйти за привычные рамки, ограничивающие меня лишь непосредственным контактом. Я хочу, а значит могу.

Десятки ракет одновременно вспыхивают зажиганием, получают координаты цели и оживают по моему сигналу. Я боюсь открыть глаза, чтобы не видеть своих раскаленных рук, но я знаю, что от кожи над сетью почти ничего не осталось. Мне почти не больно, потому что мой мозг слишком занят, чтобы осознавать еще и боль. Я держу на мнимых поводках много орудий одновременно и генерирую им все новые и новые команды. Выстраиваю нехитрые цепи зависимостей и закладываю координаты цели в простые микросхемы. Никогда раньше мне не приходилось делать ничего подобного. Никогда раньше я не знал, что могу программировать оружие на действия. Никогда я не знал, что мы можем делать это дистанционно.

Я уловил сигналы с Авроры вдруг. Без шлема, так, одними лишь руками и той сетью, что раскинулась благодаря мне по земле. Потом я услышал радиопереговоры с Полиса. Чем-то они все похожи на хор тысяч голосов… А я слышу их. Понимаю их все вместе и по отдельности. Я сливаюсь с общим потоком информации и становлюсь им.

Ракеты готовы к запуску, и я отдаю им финальную команду. Мои руки отрываются от земли и раскрываются в стороны. А десятки ракет включают маршевые двигатели и стартуют прямо из своих отсеков, пробивая прочными носами обшивки самолетов. Десятки смертоносных копий поднялись в воздух, а я свожу их всех к цели, и сужаю, как единый организм. Смотрю их глазами и одновременно почти не проникаю в сознания. Я уже заложил в них все, что должно.

Раньше я много думал над тем, что делает нас живыми. Душа? А что такое душа, как не частица чего-то иного? Что-то отличное от физической оболочки, но, в то же время — не набор силы. Не программа в оболочке машины. Не инстинкты, заложенные в биологические организмы. А нечто другое.

Сейчас — я знаю ответ.

Машину можно сделать живой. То, что отличает ее от неживого — это лишь то, насколько ты сам наделяешь ее чувствами. Насколько ты ее питаешь. Как ты ее учишь ощущать.

А душа — это не обязательно сознание. Душа — это то, что может испытывать эмоции.

Мы всегда были неправы, соединяя себя с машиной и становясь ей. В этом была наша ошибка. Мы не должны были заменять собой душу каждой машины, а должны были лишь дополнять ее своим сознанием. Потому что они тоже умеют ощущать. Не так, как мы, но иначе. Они могут хотеть жить и могут хотеть исполнить свой долг.

Десятки ракет рассекали небо. Десятки сигналов одновременно поступали в меня. Каждой нужно было наводиться на цель. Каждая сверялась со своим курсом.

Зато люди способны прозревать…

Неужели этого вы хотели от нас, безликие?

Ракеты были почти у цели.

Переговоры на Авроре замерли.

Полис разразился восторгом освобождения.

Ракеты охватили кольцом материнский корабль. Я чувствую каждую из них.

Звон в голове становится невыносимым.

Я открываю глаза.

Сигнал к детонации.

Зажимаю ладони и в доли секунды обрываю связь со всем одновременно.

Взрыв.

Ночное небо озарило светом как при восходе солнца. Оглушительный грохот прокатился по кратеру, и следом ударила взрывная волна. Материнский корабль распустился десятками ослепительных огненных «цветков». Осколки разлетелись по всей площадке.

А затем, казалось бы, несокрушимый корабль, который был одновременно живым существом — начал заваливаться на бок и падать. Объятый пламенем, расколотый почти надвое точными попаданиями — он погибал. Трещал хитиновой обшивкой, щетинился подвижными лентами на верхушке, поджимал к себе массивные клешни и падал.

Выли от паники и боли кваари. Бешено описывали круги и не знали, чем могут помочь. Люди воспаряли духом и, застыв лишь на миг, бросились в атаку с новыми силами. Кто-то проскочил дрогнувшее заграждение и выпустил в падающий корабль еще несколько ракет. Я приоткрыл немного свое сознание и услышал, как ликовала вся Аврора.

Мы смогли.

Добились своей цели и теперь сможем завершить эту войну.

Я лег спиной на землю и посмотрел на то, что стало с моими руками. Да уж, такое определенно не скоро еще заживет…

Аврора наперебой передавала сообщения всем воюющим эскадрильям. Пусть знают. Пусть понимают, почему в один момент их враг дрогнул и задумался об отступлении.

Материнский корабль рухнул и потряс собою землю. Грохоты взрывов доносились до сих пор, но я лежал, глядя в звездное небо, и слушал тысячи голосов нашего мира. Диспетчерские, телефоны, громкоговорители…. На моих губах застыла улыбка, но я не испытывал особой радости от победы. Я был счастлив от другого.

Я улыбался звездам и был счастлив от того, как много я о них понял.

А где-то далеко на севере, куда тянулся мостик, протянутой от меня нити, я просто знал, что распалась на миллионы светящихся пылинок золотая искра. Ее свет потух, и вся планета вздохнула от облегчения. Угроза миновала.

Я понял это, просто глядя наверх и растворяясь своим сознанием в информации. Как же жаль, что так мало людей смотрят в небо.

Повсюду грохотали взрывы и со свистом проносились над головой самолеты. Приятно грел сбоку все еще горящий нос моего корабля. Земля же была полна сигналов. Но, пожалуй, сейчас я устал от всего этого. Мои глаза предательски слипаются, а боль в руках постепенно затихает. Я сделал все, что должен. Я понял то, для чего был создан. И теперь — имею право на заслуженный отдых.

…Как же сильно, оказывается, я хочу спать.

* * *

Райнер вышел из медцентра своей базы лишь на следующее утро. Врачи настаивали на том, чтобы парень отлежался и позволил им залечить ожоги. Но пехотинец вежливо извинился и сказал, что от пары шрамов он не испортится.

Нахального пехотинца, посмевшего нарушить прямой приказ и дезертировать с места сражения, командир простил на удивление легко. Поругался для проформы, но позволил ему сперва залечить свои травмы. Обещал разобраться позднее.

Но когда Райнер зашел к нему в кабинет, готовый выслушать приговор, полковник лишь пожал ему руку и вручил припрятанную с прошлого дня винтовку. Со следами гари, с потекшим местами пластиком.

— В следующий раз, майор Аллен, будьте внимательнее к своему оружию, — сказал полковник, все еще держа винтовку и пожимая руку. — Оно оказалось у вас в прекрасном состоянии.

— Благодарю, сэр, — сдержанно и с почтением кивнул Райнер, принимая внезапное повышение в звании. — Буду иметь в виду.

Командир отпустил винтовку и разжал ладонь, после чего вернулся к своим делам.

— Разрешите идти, сэр?

— Разрешаю, и подальше! — уже в вольной форме махнул полковник, и Райнер тенью выскользнул за дверь.

Куда теперь?

У пехотинца не было особого выбора. Армия гудела и контролировала Полисы. Передовые отряды были переброшены к границе, где проводили зачистку от чужих. У Райнера были еще сутки, прописанные медиками для реабилитации, и их нужно было провести как-нибудь с пользой. Потому что потом вернется рабочая суета. Придется вникать в дела, брать под командование группу, свыкаться как-то с повышением. Не сложно, но рутина захватит с головой. А пока есть день…

Райнер вышел на улицу и вдохнул блаженно воздух. Гарь от пожаров, угарный газ от автомобилей, сладковатый и приторный запах еще не убранных с дорог жуков. Не лучшее сочетание для начала нового дня. Но в воздухе Полиса витало и нечто новое. Запах победы и освобождения.

Пехотинец повесил винтовку на плечо и двинулся по улице. Никто особо не обращал на него внимания. Кругом суетилось много гвардейцев и солдат, так что оружием сейчас было не удивить. Полис оттирал с лица грязь минувшей войны.