Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Редкий дар

• Название: Стрела Кушиэля. Редкий дар
• Автор: Жаклин Кэри
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2001

Земля Ангелов — страна непревзойденной красоты и величия. По легенде, ангелы, придя на эту землю, нашли ее прекрасной и гостеприимной... и раса, произошедшая от семени ангелов и людей, с давних пор живет по одному простому правилу: "Люби по воле своей".

Федра но Делоне — девушка, рожденная с красным пятнышком в левом глазу. Ребенком проданная в кабалу, она была перекуплена Анафиэлем Делоне, знатным господином с особой миссией. Именно он первым понял, кто такая его подопечная: отмеченная Стрелой Кушиэля, избранная находить в боли величайшее наслаждение. Федра в равной мере постигала и придворные манеры, и искусство плотской любви, но превыше всего развивала способность наблюдать, запоминать и анализировать. Став столь же талантливой шпионкой, как и куртизанкой, Федра сталкивается с заговором, угрожающим незыблемым устоям ее родины. И обнаруженное предательство толкает ее на путь правды, любви и чести. Путь, который приведет ее на грань отчаяния... и даже заставит преступить эту грань. Ненавистный друг, любимый враг, обожаемый убийца — в этом мире все они носят одинаково блестящие маски, и Федре выпадет единственный шанс спасти все, что ей дорого.

Мир льстивых поэтов, хищных придворных, героических изменников и поистине макиавеллиевских злодеев — это и есть "Стрела Кушиэля", роман о блеске, роскоши, жертвенности, предательстве и искусной паутине заговора. Со времен "Дюны" еще не было эпической саги такого размаха — прекрасной повести о жестоком умерщвлении старой эпохи и о рождении новой.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Переводчик: LuSt

Редакторы: KattyK, Marigold, Talita, Bad Girl, codeburger

Использованы иллюстрации с сайтов:

http://www.kushielsdebut.org

http://collector-of-art.deviantart.com/favourites/23573016/Kushiel-s-Legacy

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

---

— Через два дня явлюсь ее осмотреть, — с акцентом обратился он к Делоне на до смешного чопорном ангелийском. — Но прошу вас завтра в обязательном порядке обследовать рану и, если учуете омертвение тканей, без промедления послать за мной.

Делоне кивнул и поблагодарил его, затем вежливо подождал, пока доктора не проводили из комнаты. Только потом наставник обратил на меня бесстрастный взгляд и поднял брови.

— Надеюсь, это того стоило, — отрывисто произнес он.

Я не обиделась, поскольку понимала, что он резок исключительно из любви ко мне.

— Оценивать вам, милорд… — Я заерзала в постели, поправляя подушки, чтобы сесть поудобнее, и Делоне, тихо выругавшись, помог мне: его нежные, заботливые движения контрастировали с суровым голосом.

— Ладно, — сказал он, не в силах удержаться от искорок смеха в глазах при виде моего лукавства. — Внизу скопилась целая гора подарков от Хильдерика д’Эссо, которыми он, очевидно, надеется искупить свою вину, и, если не прекратит и дальше слать подношения, то следующим может стать упряжка волов, а то и «Потерянная книга Разиэля». Так ради каких ценных сведений стоило превращаться в паленый бараний бок?

Довольная тем, что все его внимание поглощено мной, я откинулась на подушки и прямо выложила:

— Хильдерик д’Эссо держит ответ перед Баркелем л’Анвером.

Смотреть в лицо Делоне в ту секунду было сродни любованию грозой на горизонте. Герцог Баркель л’Анвер приходился родным братом давно покойной Изабель.

— Значит, д’Эссо — агент Дома Анверов… — подумал вслух Делоне. — А я-то гадал, кто же подливает масла в этот огонь. Должно быть, именно д’Эссо стоял за назначением л’Анвера в Халифат. Ты ничего ему не сказала?

Брошенный на меня взгляд был быстрым и пронзительным.

— Милорд! — запротестовала я, выпрямляясь и тут же морщась от боли.

— Федра, прости. — Изменившись в лице, Делоне встал на колени у моей постели и взял меня за руку. — Новость, что ты мне принесла, — бесценная жемчужина, несомненно, но даже она не стоила той боли, что тебе пришлось вытерпеть. Обещай, что в следующий раз произнесешь сигнал.

— Милорд, я такая, какая есть, и именно поэтому вы купили мой туар, — разумно заметила я. — Но, если по правде, я не думала, что он пустит кочергу в ход. — Увидев, что Делоне немного успокоился, я воспользовалась преимуществом момента: — Милорд, а кем была для вас Изабель л’Анвер, раз ее ненависть преследует вас даже из могилы?

Рассчитывая, что сумею подловить наставника в минуту слабости, я ошиблась; лицо Делоне вновь посуровело, приняв столь любимый мной строгий вид.

— Федра, мы уже не раз об этом говорили; поверь, для тебя лучше не знать, почему я поступаю так, как поступаю. Запомни мои слова: если Хильдерик д’Эссо решит, что тебе и впрямь что-то обо мне известно, то, сокрушая твое молчание, он станет обращаться с тобой отнюдь не так бережно, как до сих пор, хотя бережностью он и в обычном состоянии, как знаешь, не отличается.

Засим Делоне поцеловал меня в лоб и ушел, пожелав спокойной ночи и скорейшего выздоровления.

* * * * *

К счастью, благодаря Стреле Кушиэля моя плоть исцелялась быстро. Вернувшись, доктор-иешуит объявил, что уродливый ожог чист от заражения, и выдал Делоне бальзам, целебные свойства которого помогали нарастать новой коже и предотвращали образование шрама. В Доме Валерианы я видела посвященных, исполосованных рубцами от бичевания, но для себя такое уродство считала недопустимым. Делоне всегда держал наготове запас разнообразных мазей и кремов для обработки моих ран; хотя, по моему опыту, ни одно средство не врачевало столь успешно, как бальзам иешуита.

Не имея пока возможности заниматься своим искусством, я проводила время с Гиацинтом.

Мое положение изменилось, но Гиацинт тоже не сидел на месте. Он наконец убедил мать расстаться с частью заработанного тяжким трудом золота и, пополнив собственные накопления, приобрел дом на рю Куполь. Пусть не больше прежнего и столь же убогий, зато этот дом был их собственным. Гиацинт с матерью жили, как привыкли, на первом этаже, а верхние комнаты сдавали бесчисленным тсыганским семьям, которые проезжали через город с лошадиными ярмарками и балаганами, следующими по торговым путям.

Прорицательница постарела и ссохлась, но яростный блеск ее глубоко посаженных глаз не потускнел. Я отмечала, как уважали ее кочующие тсыгане, и также видела, что они избегали Гиацинта, хотя с ним я эту тему не затрагивала. Среди тсыган он был презираемым полукровкой-ангелийцем, а среди ангелийцев — таинственным Принцем Странников, и жители Сеней Ночи продолжали платить ему звонкой монетой за гадание по руке.

Однако Гиацинт не оставил мечту найти народ своей матери и потребовать причитающееся ему по праву рождения; но тсыгане, проезжавшие через Город и ненадолго задерживавшиеся в его стенах, происходили из других племен. Родной народ Гиацинта являлся сюда только раз, — рассказывал он со слов матери, — когда и потерял прекраснейшую из своих дочерей, павшую жертвой коварного ангелийского соблазнителя. Теперь же в ворота Города въезжали только беднейшие таборы, а цвет тсыганской знати странствовал по разным землям, следуя Лунго Дром, длинному вольному пути.

Так думал Гиацинт, и не мне было его разубеждать; возможно, он на самом деле не обманывался. Тогда он казался весьма довольным своим не подвергаемым сомнению статусом Принца Странников в Сенях Ночи, и я радовалась его довольству, потому что Гиацинт был моим другом. Но я так и не призналась ему, что выбрала его имя своим охранительным сигналом. При всей моей любви к Гиацинту я бы не вынесла, задери он нос еще выше.

— Значит, Хильдерик д’Эссо в кармане у л’Анвера, — протянул Гиацинт, когда я поделилась с ним последними событиями, и присвистнул сквозь зубы. — Да, это интересная новость, Федра. И что по этому поводу думает твой Делоне?

— Ничего, — скривилась я. — Старея, он становится все более скрытным и упорно притворяется, будто защищает нас, держа в неведении. Хотя иногда мне кажется, что с Алкуином он откровеннее, чем со мной.

Мы сидели за кухонным столом. Я сбросила свою драгоценную сангровую накидку, которую тогда носила постоянно, — в кухне было душно и пахло тушеной капустой. Мать Гиацинта хлопотала у очага, бурча себе под нос и не обращая на нас внимания. Такие посиделки были приятным обыкновением в моей тогдашней жизни. Гиацинт улыбнулся и подбросил в воздух серебряную монетку, одной рукой поймал ее, прокатил по костяшкам пальцев и заставил исчезнуть. Его научил этому трюку уличный фокусник в обмен на двухнедельный постой.

— Ты ревнуешь.

— Нет, — ответила я и тут же поправилась: — Да, возможно.

— Он спит с мальчишкой?

— Нет! — воскликнула я, обиженная и этим предположением, и словом «мальчишка» из уст Гиацинта, тогда как Алкуин был не намного младше его. — Делоне бы так не поступил!

Гиацинт пожал плечами.

— Но тебе все равно не стоит сбрасывать со счетов такую возможность. Ха! Поступи так Делоне с тобой, ты бы мигом расхвасталась.

— Речь не обо мне. — Я помрачнела, осознав отсутствие перспектив в этом направлении. — Нет, с Алкуином учитель чувствует себя свободнее, потому что считает его поклонников не такими опасными, как моих, — или хотя бы более умеренными в применении силы. В любом случае они на пару вращаются в центре политической жизни с того дня, как Делоне водил Алкуина ко двору, чтобы тот изображал писца. Хотя не вижу в том пользы теперь, когда круарх убит, а его трон занят узурпатором.

Мать Гиацинта у очага забормотала громче.

До тех пор Гиацинт не обращал внимания на ее зловещее ворчание, но вдруг сосредоточился, словно гончая, взявшая след.

— Что такое, мама?

Она снова неразборчиво пробубнила какую-то фразу, повернулась к нам и махнула черпаком. Помню, как она подняла вверх палец, и я неожиданно испугалась.

— Слушай внимательно, — зловеще пророкотала она. — Не пренебрегай Куллах Горрьим.

Я глянула на Гиацинта, но тот лишь моргнул.

— Не понял? — осторожно обратился он к матери.

Та передернулась и опустила черпак, проведя другой рукой по глазам. Ее лицо выглядело посеревшим и старым.

— И я не поняла, — еле слышно призналась она.

— Черный кабан. — Я кашлянула, охваченная странным ощущением откровения. Тсыгане уставились на меня. — Это на круитском языке, мадам, те непонятные слова, что вы сказали. — Я так долго притворялась невеждой перед гостями, что было неловко признаваться в своих познаниях. — Не пренебрегай черным кабаном.

— Что ж, хорошо. — Ее лицо прояснилось и вновь обрело привычный хмурый вид. Гадалка упрямо выдвинула вперед подбородок, бросая вызов и мне, и моей образованности, и даже сангровой накидке. — Пусть будет по-твоему, девочка. Не пренебрегай черным кабаном.