Ольга Горошанская - Загораются звёзды

• Название: Загораются звёзды
• Автор: Ольга Горошанская
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Что, если попытаться изменить мир, но не только свой, а и параллельный — тот, который словно за волшебной стеной? Что, если попытаться изменить не только будущее, но и прошлое?

---

По каким критериям ее вообще можно искать?

Ладно. Сначала допрошу Вишенку. Говорящая трава плюс весь ментальный комплекс или достаточно одного Траверсмента?

Вопрос в следующем. Если это действительно Клеопатра, то, что прикажете делать с ней дальше?

Если возрождать Магнификантов, должно быть ее добровольное желание стать Душой, а как можно заставить ее захотеть этого, не рассказывая, что это такое и что потребуется взамен?

Нет! Она же еще ребенок.

Буду надеяться, это все-таки была не она, хотя именно у нее хватит сил на сокрытие следов от таких эффектных заклинаний.

Сил-то хватит, но заклинания — досконально выученная древняя магия, а Вишенка в волшебном мире всего три месяца с хвостиком и высокое звание ей дали исключительно благодаря приглашению Крепости и природному умению прятать магические следы. Это не может быть она. Но проверить все равно стоит».

— Севем, зайди ко мне, — заскрипело зеркало открываясь, показывая и размывая фигуру Архидуайена Светоса. Защитник не сразу понял, насколько давно вышел из воспоминаний, а сейчас сидел на столе, и думал, обхватив голову руками.

«Вот только тебя мне сейчас не хватало для решения всех проблем», — разозлившись, подумал, направляясь к Архидуайену «на ковер».

Выходя из своего кабинета, увидел бегом удаляющуюся по коридору фигуру мадемуазель демро Нат.

«Проголодалась? С чего бы это? — язвительные мысли толпились в голове, не желая уходить. — Подожди, доберусь до тебя — все мне расскажешь».

— Доброе утро Севем, — поздоровался Глава Совета Архидуайенов, когда дем Гор вошел в кабинет.

«Для кого доброе, а для кого — не очень.

Возможно, оно было бы добрым, если бы одна особа не имела наглость убежать, оставив меня спать», — еще больше разозлившись, подумал Севем.

— Здравствуйте, Архидуайен, — поздоровался, усаживаясь в кресло, потому что стоять не хотелось очень.

— Как все прошло? — спросил Светос, потянувшись за пирожными на столе, чай уже был у него в руках. — Не хочешь?

— Не плохо, — игнорируя второй вопрос, сухо ответил Главный Защитник, не желая рассказывать, как пережил новое заклятие Императора. Подумав немного, решил, описать само проклятие следует. — Он изобрел проклятие.

— Вряд ли его направленность во благо человечества, — хмурясь, подметил Архидуайен, отпивая глоток чая и закусывая кремовым пирожным.

— Примерно то же, что и Фаирдепин, только с внешними ранениями. Человек умирает от многочисленных кровотечений или потери крови. Как повезет.

— Забавно, что не новая пытка.

— Уверен, заклинание имеет несколько уровней и его можно использовать в качестве пытки — физической и психологической.

— Да?

— Человек чувствует близкую смерть с каждой каплей выливающейся крови.

— Антизаклятие есть?

— Если и есть, то мне оно не известно.

— А блокировать?

— Уровень проклятия невысок, поэтому блокируется обычным щитом «Паннау».

«Будто сам не знаешь, как защититься от ножевых ранений».

— Помнишь, я просил проследить тебя за Белладонной?

— Да, она научилась превращаться в животных, — нехотя рассказал Севем, перебирая воспоминания, которые можно было бы показать.

— И в кого же ей нравится превращается?

— Пока в черную сколопендру — в нашем мире животное легко открывает любые магические замки. И теперь стала прорицателем — влезла в какую-то ловушку оракула.

— Значит, жить ей осталось недолго. Я знаком с такими ловушками. Они размещены только в Александрийской библиотеке. Что же ей там понадобилось?

— Не ей, а ему. Какое-то древнее пророчество, а вернее книга пророчеств.

— Да? И какая именно?

— Я не успел выяснить, но в зале Белладонна произнесла еще одно, — недовольно вспомнил, передавая сделанное колдуньей пророчество слово в слово.

Светос внимательно слушал, все больше хмурясь, а когда Главный Защитник закончил, долго молчал.

— Нужно возрождать Магнификантов, — наконец заключил Архидуайен, словно издеваясь.

— И кого же вы предлагаете мне в Души? Я сравню Ваше предложение с позицией Императора, а там посмотрим, чья выгодней, — буквально выплюнул слова дем Гор, не желая идти на поводу не только Императора, но и всего Совета Архидуайенов Крепости.

— Не горячись, Севем. Я не предлагаю тебе все делать сейчас.

— Да? А Император выделил мне времени до лета, — язвительно процедил волшебник, откидываясь на спинку кресла в притворном спокойствии.

— А потом?

— А потом все.

— Ему вы зачем? Насколько я помню, вы не были заодно, даже когда имели полную силу, — устало припомнил Глава Совета Архидуайенов, раздумывая, как заставить Севема поменять свою точку зрения.

— Он хочет нас в подчинение.

— Сколько же вас осталось?

— Если собрать со всего мира, то где-то полсотни или даже сотня наберется, — соврал он, чувствуя, не следует говорить всей правды и что из всех Магнификантов потерял только четверых и все из «скелета».

— Негусто, в Серебряном Союзе и то больше и они все в Крепости.

— Серебряный Союз волшебников все время пополняется, а мы уже больше пятнадцати лет без Души.

— Это говорит: отруби змее голову, и она умрет.

«Хороший камешек Светос, но если убить тебя, то Серебряный Союз волшебников вообще распадется — он и был создан только для твоей единоличной защиты, а я, наивный, в молодости думал, нужен для борьбы с колдунами, а в частности — Жнецами».

— Кого предложил Император Тьмы?

В ответ Защитник дем Гор решил промолчать.

— Севем, это не детская игра: угадай кто, — серьезно заявил Архидуайен, но на губах играла легкая улыбка, а в глазах плясали озорные чертики.

«Вот старый интриган», — подумал молодой волшебник, смерив Архидуайена замка скипетров презрительным взглядом, но промолчал.

— Ладно. У тебя есть идеи, о ком говорится в пророчестве?

— Да, Сир… то есть Цветалия Линкс. Больше никого не знаю, кто бы мог пожертвовать собой ради кого-то. Представить не могу, кого она тогда спасала. Ее ребенка, кстати, унесли с того места еще раньше, поэтому вообще никто не приходит на ум.

— А демро Фей?

— Ее убили из-за Линкса, как жену Ланцериса — Цезарию. Это можно принять за жертву только в том случае, если она знала о готовящемся нападении, рассчитывала сразиться с Императором тьмы и защитить всю деревеньку, но мы этого никогда не узнаем, — прошипел Главный Защитник, с новой волной боли вспоминая любимую.

Если бы Светос не знал, что Севем не превращается в змей, и не учился их языку самостоятельно, то обязательно задумался над этим вопросом сейчас.

— Севем, ты никогда не рассказывал, что же там произошло. Может, пришло время?

— Нет смысла, — пряча лицо в ладонях, тихо ответил он, все еще пытаясь взять эмоции под контроль, но те все равно разбегались, словно тараканы при включении света.

Его трясло от неведомо откуда накатившей злости, волнами захлестывающей все естество, от чего хотелось разнести на маленькие кусочки всю башню Архидуайена.

Каждый раз в кошмарах видел, как ее убивают, а он беспомощный стоит и наблюдает за этим, не в состоянии хоть что-нибудь предпринять.

Боль. Бесконечная боль и арктический холод, сковывающий душу, превращая все положительные чувства в снежные узоры.

Каждый раз он просыпался в холодном поту со слезами беспомощности на глазах, и сердце так сильно болело, что хотелось наложить на себя руки. Только данное когда-то слово останавливало, отрезвляло, но потом Севем целый день ходил в полной апатии и раздавал всем встречающимся проекты, но скорее по инерции.

Никто даже не догадывался, как ему тяжело жить, как он мучился первые пять лет после ее смерти. Потом боль немного утихла, но не прошла полностью. Даже сейчас ему иногда снились эти сны.

Последний был сегодня, но когда проснулся, а она вдруг оказалась рядом, чуть с ума не сошел от опьяняющего счастья, закружившего в вихре эмоций. Одним взмахом руки раздел ее и стал покрывать поцелуями, такую теплую, мирно спящую. Больше не возникало мыслей, будто это лишь сон, потому что чувства возвращались многочисленным эхо.

Как раньше.

Как всегда.

И сейчас воспоминания градом посыпались на него, беспощадно попадая в самые больные места, закручивая, порабощая.

Вот Шерри с горячей кружкой какао заходит в его кабинет в длинном и пышном, словно вечернее платье, шелковом халате из очень дорогой японской ткани. Декольте настолько глубокое, что в вырез иногда можно разглядеть пупок. Садясь к нему на колени, невеста невинно хлопает глазами, попивая сладкий напиток, будто ничего не произошло, и это не они буквально пару минут назад ссорились.

Естественно, он больше не злится — это чувство проходит, лишь когда обнимает ее за талию, а потянувшись попробовать напиток, получает шоколадный поцелуй.