Фаина Гримберг - Клеопатра

• Название: Клеопатра
• Автор: Фаина Гримберг
• Издательство: АСТ, Астрель, Хранитель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 978-5-17-033095-9, 978-5-271-12628-4, 978-985-16-2948-6

Новый роман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о трагической судьбе знаменитой царицы Клеопатры (69-30 гг. до н.э.), последней правительницы Древнего Египта. В романе использованы сочинения античных авторов, а также новейшие данные археологии.

---

С ясною весною... [17]

Уже и греки Брухиона называли царевну Клеопатру «нашей пташкой-щебетуньей», хотя её грудной голос, конечно же, мало походил на птичий щебет...

   — Где розы мои?

Фиалки мои?

Где мой светлоокий месяц?

   — Вот розы твои,

Фиалки твои,

Вот твой светлоокий месяц... [18]

Слыша похвалы царевне от греков, египтяне на улицах Ракотиса хмурились. Но Клеопатра, которой ещё не исполнилось тринадцати лет, вдруг проявила удивительную чуткость. На празднике, устроенном царицей, девочка выступила в праздничном белом египетском наряде. Аккомпанируя себе на цитре, она пропела две египетские песни. Первая из них была серьёзной и требовала особенной голосовой игры:

   — ...Не давай обессилеть сердцу.

Следуй своим желаньям себе на благо.

Свершай дела свои на земле

По веленью своего сердца,

Пока не придёт к тебе тот день оплакиванья.

Утомлённый сердцем не слышит их криков и воплей,

Причитания никого не спасают от могилы.

А потому празднуй прекрасный день

И не изнуряй себя.

Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.

Видишь, никто из ушедших не вернулся назад!..

Затем царевна передала цитру дворцовой музыкантше и, пританцовывая босыми ножками, округляя, изгибая приподнятые руки так, что прозрачные рукава откидывались, открывая тонкие руки девочки, запела:

   — Пей, пока не опьянеешь!

Празднуй счастливый день!

Пусть принесут восемнадцать мер доброго вина!

Спелыми фигами заедай крепость вина.

Празднуй счастливый день!.. [19]

Это была весёлая песенка из самых бедных улиц Ракотиса. Царевна танцевала и пела для своих подданных, кружась на высоком тронном помосте... Казалось, все объединились, прославляя её, желая ей достигнуть брачного возраста и вступить в прекрасный брак! Она слышала и понимала, что её прославляют как наследницу престола!.. Последние недели она часто видела царицу, старшую сестру, печальной. Но тогда царевна ещё не понимала, отчего печальна Вероника, да, конечно, люди изменчивы и неверны! Но ведь возможно же заслужить их преданность и даже и любовь!.. Понятия о неверности людей, о коварстве и предательстве в отношении подданных к царям затмевались в сознании девочки её невинностью и ребяческой уверенностью в конечной человеческой доброте. Она уже усвоила, уже знала, что люди слишком часто бывают коварными и злыми. Она даже гордилась этим своим знанием. Но покамест это было всего лишь головное знание, столь свойственное умным детям... Позднее она поняла, каково приходится Веронике... А покамест царевна старательно и с большим увлечением училась игре на музыкальных инструментах, пению и танцам. Искусство пляски ведь тоже имело божественное происхождение. Прекрасное чувство ритма, которым царевна была природно наделена, позволяло ей легко и гармонично сочетать ритмический танцевальный шаг с подобающими жестами рук. Но Маргарита, упрямая, устремлялась к достижению совершенства и в пляске. Часами она упражняла своё тело, ноги и руки, придавая им всё большую гибкость, всё большую свободу в движениях. Она то двигалась, как будто мелкими шажками очерчивая круг, то подпрыгивала, поочерёдно вскидывая ноги и в то же время легко разводя гибкие руки в стороны... Девушки, одетые в длинные хитоны, двигались под музыку, чутко улавливая сменяющиеся ритмы в мелодиях авлосов и кифар...

С этими девушками, которые вместе с ней обучались пению, танцам, игре на музыкальных инструментах, юная царевна подружилась. Их было не так много и эта дружественная близость сохранилась до конца жизни Клеопатры-Маргариты. Красивая Полина выделялась среди этих подруг царевны своей весёлостью и умением непринуждённо вести беседу. Вокруг царевны, тринадцатилетней, уже начинало складываться, составляться её собственное общество, покамест состоявшее из её подруг по дидаскалиону. Полине, первой, царевна пожаловала титул «синдрофисы» — «однокашницы»[20] — с правом носить особого покроя пурпурный плащ с золотой застёжкой. Затем этот титул получили и другие знатные подруги Клеопатры, учившиеся вместе с ней в дидаскалионе...

* * *

Константинос, «дядя Костю», как привыкли его звать младшие царевны, Кама-Арсиноя и Маргарита-Клеопатра, был тихим и окутанным сумраком чахотки. Он, хранитель, директор Библиотеки, понимал, как читали царевны. Он помнил их маленькими, помнил, как держа их за ручки, вошла в большой книжный зал молодая царица Вероника. Она не отличалась этой отчаянной пристрастностью к чтению. Влюблённая женщина познаёт жизнь не из чтения исписанных густо папирусов и пергаменов. Разумеется, это утверждение тривиально, однако же оно и верно. Обе девочки, в отличие от своей старшей, уже влюблённой сестры, любили читать. Для самой младшей царевны, Камы, чтение являлось, в сущности, вполне исчерпывающей, вполне самодостаточной формой жизни. Кама читала с такою же естественностью, с какою и дышала! Читать — было для неё так же естественно, как дышать или есть. Но Клеопатра-Маргарита относилась к чтению совершенно иначе. Хранитель Библиотеки замечал, с какою жадностью она развёртывает свитки. Зоркие её глаза летели по строкам, несомненно отыскивая нечто ей важное, значимое...

Маргарита отпустила рабов с носилками. Стражи, Хармиана, Ирас последовали за ней в отдалении. Она пошла напрямик через большой рынок. Люди расступались, кланялись, приветствовали её. Она улыбалась детской озорной улыбкой. Бедняк, продавец сладостей, подступил поближе со своим лотком. Она купила у него льняной халвы, приказала Хармиане вынуть из кошеля серебряную дидрахму и заплатить лотошнику. Разумеется, халва столько не стоила, но и Хармиана не смела противиться сумасбродству своей питомицы. И на самом деле Хармиана понимала, что никакое это не сумасбродство! Так вот, легко, в сущности, царевна приобретает то самое, что принято именовать торжественно «народною любовью»!.. Пальцы и губы Маргариты сделались липкими, дорога круто побежала вниз, к морю. Маргарита присела на корточки, опустила руки в зеленоватую, мутноватую воду. Поодаль клубились тёмные морские коньки и маленькие камбалы. Наклонила голову, плеснула морской водой на губы, сладко липкие... Кончик чёрной косички, туго заплетённой, скользнул в воду моря... Быстро поднялась, распрямилась, вскочила на ноги... Взмахом руки подозвала Ирас...

   — Хочешь халвы?

   — Нет...

Ирас не любила сладости, но царевна довольно часто предлагала ей что-нибудь сладкое, потому что сама сладости любила и забывала о том, что Ирас не любит сладкое...

   — Позволь, царевна, сопроводить тебя в Библиотеку...

Маргарита оглядела Ирас, чуть отступив...

   — Надо заставить тебя отпустить волосы! На кого ты похожа с этой короткой стрижкой! Не то мальчишка, не то гермафродит! Что обо мне думают!..

   — Госпожа, ко мне давно привыкли...

   — Не называй меня «госпожой», я ещё не настолько состарилась!.. — На этом хмуроватом лице Ирас быстро сверкнула ироническая усмешка... — Ты что, — продолжала Маргарита, — неужели ещё не дочитала «Федона»?[21] Ты в который раз читаешь?

   — Это другой свиток, — отвечала Ирас тихо.

   — Там что, другое написано?

   — Я и хочу сравнить...

Перед тем как засесть за чтение в Библиотеке, Маргарита велела, чтобы Хармиана повязала ей голову пёстрым платком — концами назад, стянутыми на затылке; так волосы, косы, не мешали читать, не падали на развёрнутый папирус... Геро возвратилась из одного хранилища, бережно неся на руках старинный свиток... Царевна подошла к ней, заглянула через её узкое худое плечо на теснящиеся буквы...

   — Да ведь это Протагор! А говорят, будто в Афинах сожгли все его писания. Значит, не все. Значит, ещё существует возможность для моей рабыни напитать душу и разум безнравственностью и безбожием!.. — Маргарита прочла вполголоса: — «О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, — и вопрос тёмен, и людская жизнь коротка...»

Ирас молчала. Она знала, что царевна охоча до подобных шуток.

   — А как же «Федон»? — спросила Маргарита с некоторым лукавством.

   — После... — Геро-Ирас углубилась в чтение...