Мелани Бенджамин - Я была Алисой

• Название: Я была Алисой
• Автор: Мелани Бенджамин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084567-5

Все знакомы с удивительной сказкой о Белом кролике, Чеширском коте, королеве и чудесной маленькой девочке. Это сказка, которая покорила весь мир.

Ее создатель не просто обессмертил имя Алисы Лидделл, — он навсегда изменил ее жизнь.

Однако даже величайший сказочник не в силах остановить время… Проходит детство Алисы, проносится ее юность, пора любви и счастья, наступает совсем другая эпоха. Алисе предстоит пережить величайшую трагедию, выстоять и доказать, что она действительно заслуживает, чтобы ею восхищался весь мир.

Мелани Бенджамин удалось создать не менее обаятельный образ героини, чем у самого Льюиса Кэрролла, и написать историю жизни, не менее увлекательную, чем история приключений Алисы в Стране чудес!..

---

— Английское общество постепенно разлагалось, а это привело к тому, что наша аристократия лишилась сохранявшихся за ней испокон веков привилегий, уступив их промышленникам.

— Боюсь, мне непонятно, какое отношение имеет мнение мистера Рескина о загнивании английского общества к взглядам сэра Джошуа. По-моему, эту лекцию стоило бы назвать «Бессвязные и полные самомнения рассуждения мистера Джона Рескина», — шепнула я Леопольду.

— Ставлю полкроны на то, что вы никогда не скажете ему этого в глаза. — Леопольд погладил свои аккуратные усики.

— Сэр, я возмущена! Вы заключаете пари с женщиной?

— Сами виноваты: вы меня растлеваете. До знакомства с вами я был невинным, наивным юнцом.

— Ну конечно. Ведь только женщины способны растлевать, — лукаво пробормотала я.

Мистер Рескин, откашлявшись, снова посмотрел на нас, на сей раз весьма многозначительно. Все слушатели как один заинтересованно повернули головы в нашу сторону. Подавив смешок, я потупилась, а Леопольд лишь кивнул — как и положено королевскому отпрыску — и улыбнулся мистеру Рескину. Тот в ответ поклонился и продолжил лекцию.

Наконец она закончилась, и раздались бурные аплодисменты, к которым я, однако, не присоединилась. Глядя в восторженные лица вокруг, я подумала, что, прочитай мистер Рескин слушателям алфавит, он получил бы ничуть не меньшую благодарность, а может, даже и просьбу выступить на бис.

Принц Леопольд поднялся и помог встать мне. Вслед за толпой мы прошли через заднюю дверь в вестибюль, где нас с нашими плащами ждали моя горничная и камердинер принца. Прическа у Софи сзади была смята и растрепана. Уж не прикорнула ли она, ожидая меня, подумалось мне. Придется позже сделать ей внушение.

— Мисс, — обратилась она ко мне, приседая в реверансе и протягивая зонтик, — кажется, начался дождь.

— Какая досада! — повернулась я к Лео. — Пропала наша прогулка.

— Сэр, позвольте предложить вам вернуться в Уайкенхем-Хаус. Вам требуется отдых, — твердо произнес камердинер Лео, пожилой военный, служивший еще принцу Альберту.

Лео вздохнул. Он быстро стер с лица гримасу досады, но скрыть разочарования в голосе ему не удалось.

— Должно быть, я единственный из студентов Оксфорда, кто вынужден ежедневно соблюдать тихий час.

— Вам нужно беречь силы, — утешила я его. — Вы всем нам, в том числе и моим родителям, очень дороги. Вам нельзя утомляться. Как нам быть, если вы вдруг заболеете? Не будьте эгоистичны, подумайте о других. — Я улыбнулась, пытаясь не позволить дурному настроению овладеть им.

Принц вел жизнь полуинвалида и не мог нести свой крест совершенно без жалоб. Ежедневные послания королевы, выражавшие ее мучительное беспокойство о младшем сыне, родившемся с гемофилией, лишь усугубляли дело. То обстоятельство, что ему вообще позволили учиться в Оксфорде, Леопольд считал чудом, сравнимым с религиозным. Лишь под влиянием мистера Дакворта, его бывшего преподавателя, королева согласилась выпустить сына из-под своей опеки.

Принц мне много рассказывал о своем детстве — о слугах, единственной обязанностью которых было следовать за ним повсюду, чтобы подхватить его, если он вдруг начнет падать; об одиночестве, которое он испытывал, оставаясь единственным мальчиком среди женщин: братья покинули дом, чтобы учиться и делать военную карьеру; о тяжелой атмосфере вокруг королевы, пребывавшей в постоянном трауре; о странном мире, где одежду покойного принца Альберта каждое утро выкладывали, чистили и гладили лишь затем, чтобы вечером снова убрать, — и мое сердце разрывалось от жалости. У меня в голове не укладывалось, каким образом при всем этом Леопольду удавалось радоваться жизни. Потому я считала своим долгом относиться к его маленьким капризам снисходительно.

— Я дорог вашим родителям? А вам разве нет? — улыбнулся Лео.

Завладев моей рукой, он пытался положить ее поверх своей. Я же настойчиво старалась ее высвободить, стесняясь на людях подобной вольности.

Мы вышли в вестибюль, как и подобает, на почтительном расстоянии друг от друга. Помещение было полно студентов, ищущих внимания мистера Рескина. Они расступались перед нами, образуя узенькую дорожку в толпе, и быстро и почтительно кланялись принцу.

Но он как будто ничего не замечал, только пристально, не отводя взгляда, смотрел на меня, и я была вынуждена ответить на его вопрос.

— Ну конечно же, вы мне дороги, — пробормотала я, стараясь, чтобы меня не услышали посторонние.

— Но вы так и не ответили на мой второй вопрос. — В его голубых глазах заплясали озорные искорки. Он дернул себя за мягкий золотистый ус.

— Простите?

— На тот, что я задал раньше. Вы так и не сказали: правда ли, что вы та самая Алиса из Страны чудес?

— О, принц… Лео, вы очень хорошо знаете ответ на этот вопрос. — Я нетерпеливо, возможно, даже с раздражением, вздохнула.

— Значит, это правда. Перед моим отъездом сюда Дакворт сказал, что я встречу настоящую Алису. Вы знаете, что это одна из любимых маминых книг? Она не слишком любит читать, но к вашей истории относится необыкновенно трепетно.

— Я польщена, — автоматически ответила я с вежливым равнодушием, к которому стала прибегать уже давно, когда речь заходила об этом предмете. Испытывала ли я когда-нибудь гордость, называя ту историю «моей»? Лишь раз, было это давно. Но с тех пор столько воды утекло.

— Хотя признаюсь, меня удивило, что вы не длинноволосая блондинка. — Улыбаясь, он тронул рукой черную прядь моих волос, выбившуюся из прически.

Я взглядом ударила его по руке. Порой мне казалось, что недуг сделал принца излишне дерзким, словно он считал, будто может позволить себе игнорировать общепринятые правила приличия.

— Для иллюстраций позировала не я. Изначально эта была история двух… двух друзей. — Я старалась говорить как можно более равнодушно. — Но я, разумеется, очень довольна, что она стала чем-то большим и доставила столько радости другим.

— А вы рады, что именно она свела нас с вами? Именно в таком ключе я думаю о ней. Как о части какого-то более грандиозного замысла… — Лео прервался: его слуга поспешил вперед распахнуть перед ним дверь.

Мы раскрыли зонтики и вышли на улицу, в туманный октябрьский день. Зонты защищали от моросящего дождя, но, продолжая разговор, нам теперь приходилось повышать голос.

— Что вы имеете в виду?

— Ну разве можно назвать простым совпадением то, что Дакворт стал моим преподавателем? Словно все неким мистическим образом направляло меня к вам. При нем вам рассказали эту историю, а теперь — пожалуйста, я с вами. Вы не против, Алиса? Вы не против того, что я так счастлив с вами?

Он приблизился ко мне вплотную, так близко, что голова принца оказалась под моим зонтиком и я ощутила на своем лице его теплое дыхание. Он улыбался мне и был так мил в своей искренности, что мое сердце, наверное, выпрыгнуло бы из груди от чувств, не будь лиф платья таким тугим. Я не смогла выдержать его взгляд, поскольку уже была не такой храброй, как в детстве, когда не боялась заявлять о своих желаниях во всеуслышание.

— Нет, не против, — прошептала я застенчиво, как положено дамам. Даже Ина одобрила бы. И все же я не удержалась от счастливой, уверенной улыбки.

Но я вовсе не была той, за которую принял меня Лео, и той, какой воспринимала себя я.

Довольный, Лео вернулся под свой зонтик, подставил мне руку, как это сделал бы любой джентльмен в такую сырую погоду, и повел по натекающим между камнями мостовой лужам. Мы шли по Сент-Олдейт. Софи с камердинером принца следовали сзади, как и полагалось, в трех шагах от нас.

— Как странно сознавать, что Доджсон — это Льюис Кэрролл. До поездки сюда я воображал Льюиса Кэрролла эдаким добрым старым дядюшкой. Жизнерадостным толстяком с бакенбардами. А он, оказывается, просто придирчивый преподаватель математики, причем весьма посредственный и не имеющий авторитета! Впрочем, Дакворт всегда говорит о нем с теплотой. Они ведь старые приятели, не так ли?

— Полагаю, они до сих пор дружат, хотя я не видела мистера Дакворта много лет, с тех пор как он уехал в Лондон. — Мне с трудом удавалось сдерживать дыхание. С каждым упоминанием о мистере Доджсоне оно все ускорялось и уже почти попадало в такт каплям усиливавшегося дождя, стучавшим по моему зонтику. Но, даже задыхаясь, я не могла сдержать дрожь.

— Старина Дак все тот же… О, бедняжка, да вы, похоже, совсем замерзли! — Лео остановился, с тревогой глядя на меня.

— Да, весьма.

— А это значит, вам надо домой. Я вас провожу. — Он было собрался со мной на противоположную сторону улицы к входу во двор перед колледжем.

— О нет! Не надо… вам пора отдыхать, тем более на улице так скверно. Я прекрасно дойду сама. Если мы с вами распрощаемся здесь, вы скорее окажетесь дома.