Юрий Уральский - Поиск-90: Приключения. Фантастика

• Название: Поиск-90: Приключения. Фантастика
• Автор: Юрий Уральский
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: 5-7625-0188-4

Сборник новых приключенческих и фантастических произведений уральских литераторов.

---

— О чем?

— Так, — Патрик неопределенно махнул рукой. — Ладно. Сам узнаешь. А уехать отсюда непросто.

— Почему?

— Пойдем, восход посмотришь, — Патрик мягко толкнул Петрова к выходу, — красиво, знаешь ли, и случается нечасто…

Коридор, лифт, обзорная галерея, два кресла. Удивительно — корпус вроде бы стоял в низине, а вид был, как с Эвереста — дикие скалы в фиолетовых разводах растений на сотни километров вдаль. Что-то было в них завораживающее, Петров смотрел и с каждой секундой все с большей тревогой чувствовал, что не хочет отводить взгляд. Среди скал попадались настоящие скульптуры; пещерный дракон, как живой, глядел на него слева, а справа гряда скал плыла над туманом, словно стадо слонов. Впереди, за высоким гребнем, в небе, растерявшем обычную убогую бесцветность, одна за другой вспыхивали и наливались цветом арочные полосы, сиреневые поначалу и почти красные сейчас, а потом сверкнула из-за горизонта мгновенная россыпь лучей — зеленый, красный, синий — и Петров сжал подлокотники в немом восхищении.

Перед ним, в гранях черных скал, из-за горизонта поднимался, разворачиваясь во всем великолепии, огромный айсберг света; он горел слева направо всеми цветами радуги, словно гигантский спектроскоп встал между солнцем и глазом; по скалам, еще недавно серым и безжизненным, пронесся ураган красок, они вспыхнули ослепительно и расцвели нежными тонами, а потом покрывало красок полезло вверх, и Петров понял — это росли долго ждавшие рассвета каменные цветы Аиды, они вытягивались с фантастической быстротой, а айсберг-солнце вздымался все выше, по-прежнему разделенный на разноцветные полосы, и подбирался вершиной к зениту, основанием все еще касаясь разноцветных скал, ни на что не похожий, холодный и величественный.

Многоцветные тени упали на мозаичный пол, Петров смотрел и внимал, он был бледен, лицо строго вытянулось, он видел и не понимал, и все же не смел ни словом, ни жестом прогнать очарование этого зрелища; а пляска цветов проникала, тем временем, в самое сердце…

Патрик шевельнул затекшей ногой. Тишины и очарования хватило ненадолго — он торопился. Двадцать восемь минут сидели они в зале, и это заставило Патрика нахмуриться.

— Надеюсь, ты раздумал уезжать? — спросил он вполголоса.

Петров ничего не ответил. Тогда Патрик поднялся и встал между окном и Петровым. Тот нехотя шевельнулся, выжав растерянную улыбку.

— Да… — только и сказал он. — И это здесь — каждый день?

— Конечно, нет. Но пойдем!

Они вышли в коридор. Патрик скользнул взглядом по табло, снял со стены шифроключ и передал Петрову. Тот кивнул, увидев на бирке номер тринадцатый.

— Место безопасное, — обнадежил Патрик. — Заодно к феноменам привыкнешь. Недели через две можно будет наверх, к нам.

— К вам?

— К старожилам. Новичку туда лучше не показываться.

Они подошли к квартире, Петров открыл дверь и пригласил Патрика войти. Потом спросил:

— Почему?

— Феномены.

— Какие? — Петров обнаружил на стене большой, в полметра, список феноменов и приготовился слушать разъяснения. Патрик усмехнулся:

— Не эти. Соляроиды, фантомы, дрязги… Зато этой мелочи почти не бывает. Мы-то привыкли, а новичкам плохо.

— Понятно…

Петров посмотрел в список. «Эффекты и феномены». Последние строчки совсем свежие, приписаны от руки. Поднял глаза: квартира что надо, три комнаты, окна во всю стену. Сквозь толстое стекло видны причудливые скалы.

— Ну что, устроился? — спросил Патрик нетерпеливо.

— Сейчас…

Петров еще раз посмотрел список и поежился. Под взгляд попалась строчка — «Отслоение кожи». В графе «Оптимальные действия» стоял жирный прочерк.

Не искушая судьбу, Петров отвел глаза и согласился, что устроился.

— Тогда — в лабораторию.

Заперев дверь — привычка — Петров, как в тумане, зашагал за неутомимым главным врачом. Коридоры, коридоры — корпуса состояли, похоже, исключительно из них, — лестница в подвал.

Тут помещались владения Патрика Лоу. Он вошел в темноту, не сбавляя скорости, протянул руку, и подвал осветился. Патрик поморщился на получившийся мертвенно-зеленый свет, щелкнул по-особому пальцами. Свет просветлел, стал нежным и приятным. И одновременно раздался чей-то голос:

— А, новенький! Привет, давно ждем!

— Алан! — воскликнул Патрик раздраженно. — Уходи, добром прошу!

— Еще чего! Я тебе уже год, как не подчиненный! Лучше располагайтесь, и поболтаем!

— Имей совесть, Алан, — Патрик двинулся вперед, туда, где располагался невидимый Петрову Алан. — Это же новичок!

— Ну и что? — Раздалось бульканье, означавшее, по всей видимости, смех. — Новичком больше, новичком меньше — какая разница?! Мы все здесь в равных условиях! Хотите безопасности — присоединяйтесь!

Петров почувствовал себя неуютно.

— Э… Вы меня не представите? — обратился он к Патрику, который стоял, засунув руки в карманы, и недружелюбно глядел в сторону высокого кресла перед большим панорамным экраном. Случайно опустив глаза, Петров наконец увидел: на крапчатом полу четко отпечатывалась тень кресла, и над этой тенью колебалась как бы полутень — легкое, зыбкое потемнение в форме человеческой фигуры.

— Нет, — отрезал Патрик. — Уходи, или…

— Да брось ты! — сказал Алан, и тень на полу качнулась в такт словам. — С чем пожаловали?

Патрик, не отвечая, вернулся к Петрову и вдруг запустил руку в карман его халата. Петров онемел от возмущения, глядя, как Патрик вытаскивает лорик и тычет в него толстым указательным пальцем. Щелкнула кнопка, Алан за креслом забулькал, но теперь это бульканье и отдаленно не напоминало смех, и Петров увидел, как полутень заколебалась, на секунду сделалась темной, совершенно нормальной тенью человека, сидящего в кресле — и вдруг исчезла.

— Э… — выдавил Петров, но привычка взяла свое. — Нельзя ли возвратить мне аппарат?!

— Подействовал, — как будто удивляясь этому, сказал Патрик. — Надо же… Ах, да, конечно, конечно!

Его широкая ладонь с лежащим на ней лориком приблизилась к Петрову.

— Конечно, подействовал. — Спрятав лорик в карман, повеселевший Петров презрительно пожал плечами. — Вы что, совсем тут все позабыли? Лорик — примитивная машина, ну тот же чайник, и его возможности общеизвестны.

— Таких машин в номенклатуре семь миллионов. — Патрик подошел к креслу. — Начисто…

— Зачем вы его так? — спросил Петров.

— Не его. Это был финалят.

— Что?!

— Финалят. Феномен, — Патрик опустился в кресло. — Вот так и живем.

— Как это — финалят?

— Сейчас, сейчас…

Патрик несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру. Засветился экран. Петров с минуту ждал объяснений, потом сообразил — огляделся, нашел список феноменов и прочел вслух:

— «Финалят». Образование, возникающее после катарсиса — смотри катарсис. Воздействия: эмоциональное, семантическое, редко биохимическое… Оптимальные действия: ждать конца цикла. Эмпирическая формула длительности цикла… Это уже не то… Ага, вот: «Катарсис». Переход человека в метастабильное состояние с сохранением только рассудочной деятельности… И кто эти формулировки придумывал…

— Не нравится? — Патрик довольно хохотнул. — Тогда вычеркивай смело все равно это одно явление, хроносценция. Открытое Пэ Лоу минуту назад.

— Зачеркнуть? Охотно… — Петров пошарил по карманам. Фломастера не было: не запасся. — Без лорика у вас, похоже, как на Земле без телекома. Финалят я уже видел, а как выглядит катарсис?

— Мерцания и вспышки посреди темноты, если человек оказывается в их зоне, сначала кричит, потом постепенно теряет сознание, становится все прозрачнее и как бы растворяется в воздухе. Происходит это редко, раз в пять-шесть месяцев. Защита неизвестна.

— Так это смерть?

— Официально да, но по сути… Алану не повезло первому: он как раз сказал «финита», откуда пошло название. Потом, в циклах, рассказал, что происходит после конца… Память сохраняется.

— Тогда зачем вы его уничтожили?

— Из-за тебя. Финалят — это не для новичков…

— Неужели?

— И в его присутствии невозможно работать, болтун… И потом, честно говоря, он слишком меня раздражает!

Петров издал сдавленный звук, слишком странный для того, чтобы быть реакцией на слова Патрика.

Лицо человека, возникшее в воздухе прямо перед ним, казалось знакомым. Жаль, что ничего, кроме лица, не было вообще — по фигуре, по одежде можно было бы догадаться, кто это.

— А повторить нельзя? — осведомилось висящее в воздухе лицо голосом Алана.

Петров покосился на Патрика. Тот ничего не делал. Стоял, опершись на кресло, и смотрел, словно все происходящее его уже не касалось.