Олег Козинкин - Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы

• Название: Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы
• Автор: Олег Козинкин
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63430-9

С нелегкой руки «Виктора Суворова», возглавившего «наезд» на Г.К. Жукова, у «либералов» вошло в моду поливать Маршала Победы помоями: он-де и «грубиян», и «мясник», и солдатских жизней не щадил, «заваливая врага трупами» и посылая бойцов «разминировать ногами». Мало того — теперь Жукова пытаются назначить еще и главным виновником катастрофы 1941 года! Есть ли в этих обвинениях хотя бы доля правды? Почему вражеское нападение застало Красную Армию врасплох и можно ли было остановить Вермахт «малой кровью, могучим ударом»? Если Жуков несет ответственность за разгром РККА в начале войны — почему его не расстреляли, как генерала Павлова? О чем Георгий Константинович умолчал в своих мемуарах? Запрещал ли Сталин приводить войска в боевую готовность? И кто на самом деле повинен в трагедии 1941 года?

---

— Когда вам как начальнику штаба стало ясно, что война для Германии проиграна?

— Оценивая обстановку самым грубым образом, я могу сказать, что этот факт стал для меня ясным к лету 1944 года. С лета 1944 года я понял, что военные уже сказали свое слово и не могут оказать решающего воздействия — дело оставалось за политиками. Необходимо учитывать, что даже в 1944–1945 годах военно-экономическое положение Германии и положение с людскими резервами не было катастрофическим. Производство вооружения, танков, самолетов сохранялось на достаточном уровне, который позволял поддерживать армию в нормальном состоянии.

Можно сказать, что военно-экономическое положение Германии стало безнадежно только к концу 1944 года, а положение с людскими ресурсами — к концу января 1945 года…

— Где находятся в настоящее время государственные и военные архивы Германии?

— Местонахождение государственных архивов мне неизвестно. Военный архив располагался ранее в г. Потсдам. В феврале-марте 1945 г. я отдал приказ о вывозе архива в Тюрингию, в район Ордруф. Были ли они вывезены куда-ни-будь дальше, мне неизвестно.

Допросил

Начальник 5 отдела 3 Управления НКГБ СССР

полковник Госбезопасности Поташев.

В допросе принимали участие Пом. нач. разведуправления ВМФ

полковник Фрумкин.

Начальник Отделения разведотдела штаба 1 Белорусского фронта

полковник Смыслов.

Переводили и вели запись

Майор Госбезопасности Френкина.

капитан Беземенский.»

Комментарий к мнению Кейтеля насчет советских «абсолютно невыполнимых условий по отношению к Румынии, Финляндии и Прибалтике», выдвинутых в ноябре 1940 г.: после возвращения Молотова в Москву 25 ноября 1940 г. он изложил принципиальную позицию советского руководства немецкому послу графу Шуленбургу, которую Шуленбург на следующий день отправил телеграммой в Берлин Риббентропу. Впервые она была опубликована в 1948 г. департаментом США в сборнике «Национал-социалистская Германия и Советский Союз. 1939–1941. Документы из архива германского министерства иностранных дел». На русском языке они были изданы в 1991 г. издательством «Московский рабочий» под заголовком «ОГЛАШЕНИЮ ПОДЛЕЖИТ (СССР — ГЕРМАНИЯ, 1939–1941)». Причем текст многих документов первой половины 1941 года говорит о том, что актуальность «заявления от 25 ноября» оставалась вплоть до 22.06.41. (Замечание: в текст добавлены пояснительные слова в квадратных скобках — К. Закорецкий):

«Посол Шуленбург — Риббентропу

Москва, 26.11.1940 — 5,34

телеграмма № 2362 от 25 ноября

Срочно!

Совершенно секретно!

Имперскому министру иностранных дел лично!

Молотов пригласил меня к себе сегодня вечером и в присутствии Деканозова (посол СССР в Берлине) заявил следующее:

Советское правительство изучило содержание заявления имперского министра иностранных дел (т. е. Риббентропа), сделанное имперским министром иностранных дел во время заключительной беседы 13 ноября (на переговорах в Берлине), и заняло следующую позицию:

Советское правительство готово принять проект пакта четырех держав (Германии, Италии, Японии (т. е. Оси) и СССР) о политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи, схематично изложенный имперским министром иностранных дел во время беседы 13 ноября 1940 г., на следующих условиях:

1. Предусматривается, что германские войска немедленно покинут Финляндию, которая по (советско-германскому) договору 1939 г. входит в советскую зону влияния. В то же время Советский Союз гарантирует мирные отношения с Финляндией и защиту германских экономических интересов в Финляндии (экспорт леса и никеля).

2. Предусматривается, что в течение ближайших месяцев безопасность Советского Союза со стороны (черноморских) Проливов гарантируется заключением пакта о взаимопомощи между Советским Союзом и Болгарией, которая географически находится внутри зоны безопасности черноморских границ Советского Союза, а также строительством базы для сухопутных и военно-морских сил СССР в районе Босфора и Дарданелл на условиях долгосрочной аренды.

3. Предусматривается, что зона к югу от Батуми и Баку в общем направлении в сторону Персидского залива признается центром территориальных устремлений Советского Союза.

4. Предусматривается, что Япония откажется от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине.

В соответствии с вышеупомянутым проект протокола о разграничении сфер интересов, схематично изложенный имперским министром иностранных дел, должен быть изменен таким образом, чтобы центр территориальных устремлений Советского Союза был перемещен южнее Батуми и Баку в общем направлении в сторону Персидского залива.

Точно так же проект протокола или соглашения между Германией, Италией и Советским Союзом в отношении Турции должен быть дополнен таким образом, чтобы гарантировать базу для некоторого количества военно-морских и сухопутных сил СССР в Босфоре и Дарданеллах на условиях долгосрочной аренды. Предлагается, что в случае заявления Турции о ее желании присоединиться к Пакту четырех держав три державы (Германия, Италия и СССР) гарантируют независимость и территориальную целостность Турции.

В протоколе должно быть указано, что в случае, если Турция откажется присоединиться к пакту четырех держав, Италия и СССР совместно выработают и практически применят военные и дипломатические санкции. Относительно этого должно быть заключено отдельное соглашение.

Кроме того, необходимо согласовать:

а) третий секретный протокол между Германией и Советским Союзом относительно Финляндии (см. пункт 1);

б) четвертый секретный протокол между Японией и Советским Союзом об отказе Японии от нефтяных и угольных концессий на Северном Сахалине (в обмен на соответствующие компенсации);

в) пятый секретный протокол между Германией, Советским Союзом и Италией, с признанием того факта, что Болгария географически расположена внутри зоны безопасности черноморских границ СССР и что заключение советско-болгарского договора о взаимопомощи, который ни в коем случае не затронет внутреннего режима Болгарии, ее суверенитета и независимости, является политически необходимым.

В заключение Молотов заявил, что советское предложение предусматривает пять (секретных) протоколов вместо двух, намеченных имперским министром иностранных дел. Он (Молотов) будет очень признателен германской стороне за ответное заявление.

Шуленбург…»[62]

Как видите, СССР ставил заведомо неприемлемые для Германии условия «вхождения СССР в Тройственный союз». Проще говоря, Сталин с Молотовым просто тянули время. Но, похоже, немцев убеждали (или они сами себя), что СССР готовится нападать первым. Особенно им хотелось в это «верить» в 1948 году, после войны. При этом сам Гитлер как раз считал иначе (см. слова Гитлера в письме к Муссолини), хотя, судя по всему, его убеждали постоянно в обратном.

Но можно и другое высказывание одного генерала привести насчет того, насколько СССР был, по оценкам немецких генералов, готов к войне с Германией. На самом деле немецкие генералы были уверены, что СССР не сможет в короткий срок увеличить свою армию на миллион за несколько месяцев осени 1940 года — весны-лета 1941-го. И записал это 3 сентября 1940 года в своем дневнике все тот же генерал Гальдер. Слова военного атташе в Москве, разведчика в посольстве Германии:

«Кестринг представил оценку русской армии: Армия увеличивается, однако для достижения ею прежней численности потребуется четыре года. Трудности в получении данных об армии ввиду бдительного наблюдения органов ГПУ. Роль Баку (основной район нефтедобычи).

Я проинформировал его о наших планах. Состоялся разговор об условиях местности и путях снабжения в различных частях России. Кестринг подчеркнул трудность условий для передвижения моторизованных соединений».

То есть Гитлер и его окружение, имевшие в вермахте свыше 5,7 млн человек, уже планируя «31 июля 1940 года» нападать на Россию-СССР, в сентябре 1940 года рассчитывали, что СССР не сможет довести свою армию до численности в 4–5 миллионов в ближайшее время. Просто не успеет. Ведь к началу сентября 1940 года в РККА было всего около 3,5 млн человек. Но уже к маю-июню 1941 года РККА выросла до свыше 5 млн человек.

Ведь не только концентрация советских войск определяла готовность СССР воевать и тем более агрессивно. Но и общее количество войск и возможности экономики на самом деле немецкие генералы учитывали. Они, конечно, ошиблись в оценке возможностей Советской власти и Сталина, но на тот момент они как раз были уверены, что СССР не способен подготовиться к войне и тем более напасть сам за каких-то два года. Так что, похоже, Гальдер исполнял заказ в 1948 году, давая такие показания, которые нужны были скорее не ему, а новым хозяевам (Гальдер потом преподавал в США). Ведь в 41-м 24 июня он писал вполне уверенно: