Борис Тартаковский - Смерть и жизнь рядом

• Название: Смерть и жизнь рядом
• Автор: Борис Тартаковский
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: О войне
• Год: 1963

На рассвете 17 октября 1944 года со стороны Карпат появился военный самолет. Его уже с полуночи ожидали на аэродроме «Три Дуба» близ Банска-Бистрицы. В самолете находилась десантная группа майора Зорича. Эта группа впоследствии явилась ядром советско-словацкого партизанского отряда, который после сформирования прорвался в тыл немецких войск, наступавших на освобожденный район, и развернул боевые операции на вражеских коммуникациях в районе Братиславы.

---

Они прошли под сводами древних Михалских ворот, и Штефан привычно кинул взгляд на башенные часы, как это делал сотни раз в студенческие годы, когда торопился на лекцию или на свидание с Евой. Не раз он целовался с ней под мрачными сводами этой башни, не раз следил за движением стрелок на часах, дожидаясь Еву. А в последний раз, в осенний день 1942 года, так и не дождался — из лагерей смерти не возвращаются…

Потом Штефан с Властой оказались на тихой, чистенькой Францисканской площади со старинными фонарями, лавчонками и закусочными. Власте вдруг захотелось пить. Они вошли в лавчонку, у входа которой стояли две кадки с цветами. Хозяйка, очень милая старушка с белым кружевным чепцом, сказала, что прекрасная пани оказала честь, выпив у нее стакан лимонаду.

— При нынешних порядках, — старушка тяжело вздохнула, — все трудней становится готовить хороший лимонад, который славится еще со времен…

— Очень хороший лимонад, — согласилась Власта. — Мы вам очень благодарны.

В глазах девушки светился восторг от лимонада, от старушки в кружевном чепце, от всей этой прогулки по Братиславе рядом со Штефаном. Он хотел проводить ее до дома — она жила почти в центре. Ян Колена считал, что Власте следует жить в аристократическом квартале, это соответствовало роли, которую она играла и должна была еще сыграть. Но Власта не захотела, чтобы Штефан ее провожал.

— Нужно, — сказала она, — быть осторожным в городе, наводненном соглядатаями гестапо.

— Мне давно не было так хорошо, — заметил Штефан.

Она поняла, что скрыто за этими словами, и Штефан увидел, как порозовело ее лицо. Власта казалась в эту минуту школьницей, прибежавшей на первое в своей жизни любовное свидание. Казалось, от нее исходит аромат любимых им цветов, хотя был январь и с неба падал снежок.

Они улыбнулись друг другу, и Штефан сказал:

— Значит, завтра в три на том же месте.

— Нет, место нужно сменить, — ответила Власта. С отвагой у нее соседствовала осторожность.

— Где же? — спросил Штефан.

— Давайте, — предложила Власта, — на Францисканской, у той же старухи.

Он кивнул:

— Ладно, — и еще немного постоял, глядя ей вслед.

Она шла удивительно легко, мелкими шажками и ни разу не оглянулась. Потом Власта повернула за угол, и Штефан вынул сигарету, закурил. Он шел, тянул сигарету и не замечал, что снег все усиливается. Незаметно для себя Штефан вышел к Дунаю.

Слева был виден порт — портальные краны с поднятыми стрелами и какой-то маленький допотопный пароходик с густо дымящей трубой. Штефан вспомнил, что Колена готовит диверсию на одном из этих пароходов, стоящих в гавани, но на каком, он не знал.

Милый Ян не хотел втягивать его в это опасное дело. А Штефан сейчас чувствовал потребность в деятельности, в напряженной и опасной работе. Ему становилось противно при одной мысли о богомолке с тонкими бледными губами.

ДЕНЬ В БРАТИСЛАВЕ

Ян Колена действительно готовит диверсию в порту, но не ту, о которой думает Такач, и не одну. Знают же о них только непосредственные исполнители. Так обеспечиваются конспирация и безопасность всей организации в случае провала одной из групп.

Продолжая работать агентом по продаже швейных машин, Колена не вызывает никаких подозрений. Тисовским охранникам долгое время и в голову не приходит, что этот немолодой уже человек с седыми висками и близорукими глазами, скрытыми за толстыми стеклами очков в золотой оправе, этот представительный и, видимо, состоятельный господин — красный, коммунист, в руках которого сходятся нити многих «удерок» — ударных подпольных групп Сопротивления, ведущих тайную и разрушительную войну против тисовского режима и самого фюрера «великой Германии».

И вот сегодня, как это было вчера и много дней до этого, ровно в восемь утра звучит колокольчик у входной двери кафе пани Гуличковой и порог переступает пан Колена.

С полминуты он топчется на коврике у дверей, вешает пальто и шляпу на олений рог, ставит в угол палку, садится на излюбленное место у окна и разворачивает приготовленную для него газету.

— Что-то сегодня делается на нашем шарике? — задает он свой обычный, заменяющий приветствие вопрос.

И сразу из кухни появляется сама хозяйка — толстая и добродушная пани Гуличкова.

— С добрым утром, пан Колена! Как вам нравится эта погодка?

Пану Колене нравится погода. Ему вообще все по душе. Такой уж это человек. Он всегда в прекраснейшем настроении, пан Колена… только бы раскупались его швейные машины. А пани. Гуличковой не нравится погода. Не зима, а какая-то слякоть. И многое другое не нравится пани Гуличковой. Она ставит на мраморный столик тарелки с поджаренным хлебом и тонко нарезанным сыром, кофейник, кладет салфетку и переходит к текущим событиям.

— Жизнь становится все больше похожей на представление иллюзиониста в цирке. Сегодня не знаешь, что будет завтра, утром не знаешь, что ждет тебя вечером, — говорит пани Гуличкова и достает щипцами из хрустальной вазочки сахар.

— Как всегда, два куска, пан Колена?

— Благодарю вас, пани Гуличкова, как всегда — два.

— Приятно знать, что хоть один человек в Братиславе постоянен в своих привычках и ничто не может изменить их, даже война, даже… — Пани Гуличкова быстро оглядывается на дверь и, склонившись почти к самому уху клиента, спрашивает: — Вы слышали, пан Колена, о несчастье в гостинице на Вайнеровской? Взорвалась мина и уложила шесть человек. Да, да. И все — нужно же такое совпадение! — немецкие солдаты.

— Вот как!

— И все заслуженные. Крестами награждены. Представьте себе…

Опять оглянувшись на двери, пани Гуличкова спрашивает:

— Как вы думаете, пан Колена, кто мог подложить эту мину?

Пан Колена выразительно пожимает плечами: как может знать это агент по продаже швейных машин!

— Глупый вопрос, я понимаю, — смущенно соглашается пани Гуличкова.

А Ян Колена помешивает серебряной ложечкой кофе и с удовольствием думает: «Какие же они молодцы, мои дорогие девочки!»

Девушек прислал Зорич. Вначале приехала Гелена, потом Боришка. Первой — девятнадцать лет, второй — двадцать, и внешне они сильно отличаются друг от друга. Гелена — высокая, стройная девушка, и на ее узкие плечи волнами ниспадают каштановые волосы. Гелена ходит в черной широкой юбке и вязаной зеленой кофте, туго обтягивающей высокую грудь. Девушку можно принять за работницу одной из братиславских фабрик. Но, возвращаясь в партизанский лагерь с донесением Колены, девушка быстро сменяет кофту на френч, и тогда на ее кудрях появляется пилотка с красной лентой, на груди — портупея, а на боку — маленький пистолет. Гелена происходит из семьи чиновника.

Боришка — дочь крестьянина. У нее слишком высокий лоб, несколько портящий лицо. Но зато у нее красивые глаза — черные и выразительные. А рот маленький. И вся она хрупкая — никто с первого взгляда не скажет, что это отчаянная девушка. В партизанском лагере Боришка ходит в простой крестьянской кофтенке, как у себя дома, стрижет черные гладкие волосы «под горшок» и носит беретик.

Гелена любит танцы не меньше Нины Чопоровой, и лицо девушки часто освещается милой улыбкой. А Боришка угрюма и замкнута. Гелена и Боришка — лучшие связные Колены и одна из самых боевых пар.

«Значит, диверсия удалась», — размышляет Ян Колена, уже не слушая разглагольствования старухи Гуличковой о том, как уберечься в такую мерзкую погоду от инфлюэнцы. Первое время Колена использовал девушек только в качестве связных. Потом они стали распространять листовки с сообщениями Совинформбюро. Листовки проникали всюду. Хозяйки доставали их из кошелок, возвращаясь с рынка. Утром обыватели находили их в почтовых ящиках. Тайные и преданные руки расклеивали их в ночной темноте на столбах и заборах в порту. Листовки находили даже в ящиках письменных столов полицейских чиновников, и они доставали эти листки, как бомбы замедленного действия. Листовка вызывала румянец на впалых щеках рабочего, когда он находил ее в инструментальном ящике. Два слова: «Сообщение Совинформбюро», напечатанные, а иногда написанные от руки на серых, розовых или синих листках, вселяли в сердца одних людей надежду, вызывали страх у других.

Пани Гуличкова рассказывает (в который уже раз!), как ее дорогой и незабвенный Йозеф «схватил инфлюэнцу и сгорел за три дня». Это случилось в 1919 году. А Ян Колена мысленно опять возвращается к своим девочкам. Все ли у них в порядке, не нужна ли им помощь?.. На некоторое время, должно быть, придется укрыть их в безопасном месте. Немцы такие шутки не прощают, начнутся репрессии. Колена вспоминает семьи патриотов, которые могут предоставить кров его девочкам. «Может быть, у инженера Кужняра? Или лучше у грузчика Недбала? Нужно сегодня же выяснить».