Гай Гэвриел Кей - Звездная река

• Название: Звездная река
• Автор: Гай Гэвриел Кей
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084448-7

В легендах Катая звездная река лежит между смертными и их мечтами. Что бы ни случилось на земле между мужчинами и женщинами – жизнь и смерть, слава и радость, горе и конец горя, – звезды не меняются. Если не считать случайно пролетевшей кометы, которая иногда ненадолго появляется, очень яркая, потом тускнеет, а потом исчезает. Совсем как люди, некогда жившие на этой древней земле – правители и крестьяне, поэты и воины, герои и предатели. Но некоторые из них, уплыв навсегда по искрящейся небесной реке, обретали новую жизнь в легендах и песнях. История возникновения одной такой песни – перед вами…

---

Этот сад – это все утверждали – чудо света, от которого сердце замирает. Он – отражение Катая в миниатюре, как и было задумано. Точно так же, как благополучие императора и правильное поведение неразрывно связаны с сохранением благословения богов на правление, так и императорский сад должен олицетворять размах и равновесие Катая, а также действия, направленные на сохранение этого размаха и равновесия. Так решили его советники.

И это так разумно.

Его страсть к этому ошеломляющему свершению не была притворной, средством уйти от задач и забот. Его труд в саду, его личные указания садовникам и архитекторам лежали в центре – в самом сердце – его долга перед народом!

Так думал император Катая, сидя в лучах утреннего солнца, осенью, в павильоне с видом на свою новую гору. Он уже подумывал о создании новой картины, чувствуя покой в душе и мыслях, когда услышал странный звук со стороны дорожки, где скрытый от его глаз садовник подметал листья. Император взглянул на своих стражников. Они смотрели прямо перед собой, бесстрастно. Он снова услышал тот же звук.

Если император не ошибался, садовник плакал.

Первый министр Хан Дэцзынь нашел императора, как и ожидал, в павильоне возле горы. Однако то, что он увидел, было совершенно неожиданным. Сначала он подумал, что его слабеющие глаза снова подвели его, но когда он осторожно ступил из своего портшеза на ухоженную дорожку, он понял, что это не так.

Император стоял у края павильона. Он не писал, не рисовал, не смотрел на свой камень-гору. Он смотрел вниз, на распростершегося на дорожке человека.

Лежащий на земле человек дрожал от ужаса. Учитывая то, что он явно был простым дворцовым садовником (его грабли лежали рядом с ним), оказавшимся перед лицом самого императора Катая, реального императора, этот страх легко можно было понять. Стражники императора придвинулись ближе. Никто из них не двигался, их руки лежали на рукоятях мечей, лица напоминали лица каменных воинов.

Лицо императора тоже было холодным, как увидел Дэцзинь, когда подошел поближе. Такое выражение не было обычным для Вэньцзуна. Оно могло быть требовательным или невнимательным, но редко сердитым. Он-то знал.

Позже Хан Дэцзинь невольно задумался о том (и даже написал письмо старому другу), как случайные совпадения во времени могут оказать такое сильное влияние на течение событий в мире. Можно подумать, что это вмешательство небес, что подобные моменты вовсе не случайны, или можно считать их указателями на тот предел, который боги поставили власти смертных людей, даже если они мудрецы.

Дэцзинь склонялся ко второй точке зрения.

Если бы он не отправился к императору тем утром с двумя письмами в складках одежды, если бы помощник первого министра оказался рядом с Вэньцзуном в тот момент, когда садовнику велели предстать перед императором, очень важные обстоятельства сложились бы совсем иначе. Он написал об этом в своем письме.

Он выполнил три положенных падения ниц. Император Вэньцзун милостиво разрешил своим старшим советникам не соблюдать придворный протокол в полном объеме, когда они находятся в его саду, но инстинкт подсказывал Хан Дэцзиню, что это важный момент, и он выполнил все три падения ниц. Его мозг работал быстро, несмотря на скованность тела. Он не понимал, что здесь происходит, а ему необходимо было понять.

– Главный советник, – произнес император, – мы рады вас видеть. Мы бы сами послали за вами. Подойдите, – очень официально, в том числе и старый титул. Во всем есть свой смысл для тех, кто умеет его находить.

– Для меня большая честь предвосхитить желание императора, – ответил Дэцзынь, поднимаясь и проходя вперед. – Неужели что-то нарушило спокойствие императора?

Конечно, что-то нарушило, но необходимо было задать вопрос, выслушать ответ и получить возможность разобраться в ситуации.

– Это человек, этот… садовник сделал это, – сказал Вэньцзун.

Дэцзинь видел возбуждение императора, его рука скользила вверх и вниз по колонне из слоновой кости, непрерывно поглаживая ее.

– И ваше милостивое императорское величество позволяет ему жить? Это еще одно свидетельство благосклонного императорского…

– Нет. Выслушай нас.

Император только что перебил его. Это поразительно. Хан Дэцзинь сунул руки в рукава и опустил голову. А потом, слушая, первый министр Катая увидел подобное лучу солнечного света, прорвавшегося сквозь грозовые тучи, сияние открывшейся возможности.

Он потребовал к себе садовника, как рассказал император, из-за расстроивших его звуков рыданий. Задав прямой вопрос, он узнал, что работник льет слезы по сыну, о смерти которого ему только что сообщили. По-видимому, его сын воевал в Армии усмирения, одним из рекрутов, посланных на захват столицы кыслыков на северо-западе.

– Садовник только что сообщил мне, – сказал император, – то, что знает, очевидно, весь Ханьцзинь: некоторое время назад половина армии Катая уничтожена во время отступления от Эригайи. По-видимому, ее плохо снабжали и ею плохо командовали.

Хан Дэцзинь про себя счел удивительным (и совершенно неправильным), что садовник все еще жив, после того как он так много поведал своему императору. Он проявил невыносимую самонадеянность и заслуживал отсечения головы. Куда скатился мир, если садовые слуги так ведут себя? В то же время советник ощутил прилив теплых чувств к человеку, лежащему лицом вниз на земле и потеющему в своей тунике. Иногда случается, что помощь приходит к тебе из самого неожиданного источника.

– Только что командир нашей гвардии подтвердил эти неприятные известия, – сказал император.

Голос Вэньцзуна был тонким и холодным. Он действительно очень разгневан. Стражники смотрели прямо перед собой неподвижным взглядом, по-прежнему готовые броситься на садовника. Дэцзинь точно не знал, кто их командир, у них форма была одинаковой. Даже лица для его слабого зрения казались одинаковыми. Вэньцзун предпочитал окружать себя стражниками с похожими лицами из соображений гармонии.

По-видимому, командир, кто бы им ни был, действительно подтвердил то, что сказал садовник. Это не было новостью. Первые сообщения о катастрофе дошли до Ханьцзина в прошлом году. А к этому моменту даже слуги о ней знали.

А император не знал.

Хан Дэцзинь осторожно проговорил:

– Мой господин, это прискорбная правда, что Армия усмирения понесла ужасные потери.

Император Катая мрачно смотрел на него сверху вниз. Император был высоким мужчиной и стоял на три ступеньки выше, в павильоне. У него за спиной находился столик для письма и сиденье. Скала, которая погубила поля и убила столько человек (об этом не говорилось), возвышалась сзади, освещенная солнцем, великолепная. Дул легкий ветерок.

– Вы знали об этом, советник?

Возможность. И необходимость крайней осторожности. Но Хан Дэцзинь долго пробыл при дворе, на вершине всех возможных достижений. Сюда не приходят и здесь не выживают, если не знают, как справляться с подобными моментами.

– Знал, потому что сумел узнать из своих собственных источников, небесный повелитель. Военные донесения приходили к помощнику первого министра. Он пока не предъявил их совету или двору. Император помнит, что ответственность за Армию усмирения под командованием евнуха У Туна была возложена непосредственно на защитника и покровителя генерала У, министра Кая. Это сделано по просьбе самого Кай Чжэня, и я не возражал. Поэтому мне не пристало принижать достойного Кай Чжэня, сообщая императору о трагедии до того, как он… сам решит сделать это.

«Решит сделать это», – удачно сказано, подумал Хан Дэцзинь. Как и выбор слова «принижать».

Все, что он сказал, было правдой. Просто это не было главной правдой. Конечно, Дэцзинь узнал, что случилось, как только пришло известие; конечно, он не принес это известие императору… но таково было общее тайное соглашение между всеми, кто правил Катаем при этом дворе.

Катастрофа у Эригайи могла погубить их всех, если Вэньцзун воспримет ее определенным образом. Все они высказались за эту войну, по разным причинам. Этот кошмар мог погубить все – реформы, их собственное положение. Он мог вернуть назад консерваторов! Си Вэньгао! Братьев Лу!

Вести такого сорта способны были это сделать. Очень большая экспедиционная армия, посланная взять столицу варваров, но не обеспеченная снабжением… и забывшая осадные орудия для действий после прибытия к стенам города.

Что грозит тем, кто за все это отвечает? Какой вид казни сочтут соответствующим прегрешению, даже если генерал этой армии – любимый императором У Тун, который придумал сеть, создавшую этот сад?

Сам У Тун, очевидно, сбежал на юг впереди армии. Он все еще находился на западе, держался подальше от двора. Он все еще жив. Посылает произведения искусства и деревья для Гэнюэ.

До Дэцзиня доходили тревожные слухи о том, что во время отступления через пустыню, подвергаясь нападениям варваров на всем пути на юг, умирающие от голода и сходящие с ума от жажды солдаты Катая начали убивать своих командиров и пить их кровь.