Уилбур Смит - Свирепая справедливость

• Название: Свирепая справедливость
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Научная Фантастика

---

С недовольным видом полковник передал приказ по уоки-токи, висевшему у него на поясе, и броневики тут же ожили и медленно скрылись за линией ангаров. Питер без всяких угрызений совести продолжал:

- Сколько людей вы развернули? - Он указал на ряд солдат вдоль наблюдательного балкона, а потом на головы у ангаров, заметные на голубом фоне африканского неба.

- Двести тридцать человек.

- Уберите их, - приказал Питер, - и пусть находящиеся в самолете увидят, что они уходят.

- Всех? - недоверчиво.

- Всех, - подтвердил Питер, и улыбка его стала волчьей, - и побыстрее, полковник.

Тот учился быстро, он сразу же поднес уоки-токи ко рту. Несколько минут солдаты на балконе строились, потом строем ушли. Над парапетом отчетливо видны были их стальные шлемы и стволы оружия, все это должны были увидеть в "боинге".

- Вы обращаетесь с этими людьми, с этими животными... - в голосе полковника звучал подавленный гнев, - ...слишком мягко...

Питер прекрасно знал, что его ожидает.

- Если вы будете продолжать размахивать пистолетом у них перед носом, полковник, они все время будут настороже. Пусть немного успокоятся, расслабятся, почувствуют себя уверенней. - Он говорил, не опуская бинокль. Солдатским взглядом подбирал позиции для своих четверых снайперов. Маловероятно, чтобы их можно было использовать - им для этого нужно одновременно уложить всех противников, - но можно по дренажной канаве подобраться вот к той небольшой постройке, где размещается один из радаров и маяки срочной посадки. Постройка находится в тылу противника. Вряд ли похитители ожидают огня с этого направления. Пункт за пунктом Питер рассматривал диспозицию, записывал наблюдения в небольшой переплетенный в кожу блокнот, разглядывал крупномасштабную карту аэропорта, рассчитывал градиенты и углы полей обстрела, подыскивал укрытия, определял "время достижения цели", если боевая группа выйдет из ближайшего укрытия; пытался найти новые решения, перехитрить врага, по-прежнему безликого и потому бесконечно грозного.

Потребовался час напряженной работы, прежде чем он почувствовал удовлетворение. Теперь он может сообщить свое решение Колину Ноблу, приближающемуся на борту "Геркулеса", и через четыре минуты после того, как шасси самолета коснется земли, все его люди, с их разнообразными талантами и мастерством, займут нужные позиции.

Питер оторвался от карты и сунул блокнот в нагрудный карман. Снова внимательно оглядел в бинокль молчаливый, с закрытыми иллюминаторами самолет - но на этот раз позволили себе роскошь эмоций.

Он почувствовал, как из самых глубин его души поднимаются гнев и ненависть, как быстрее бежит кровь и напрягаются мышцы живота и бедер.

Снова перед ними многоглавое чудовище. Оно скорчилось в засаде, ждет его, как не раз уже бывало в прошлом.

Он неожиданно вспомнил осколки стекла, покрывавшие булыжники улиц Белфаста, они сверкали, как алмазы, в свете дуговых ламп; вспомнил густой запах взрывчатки и крови.

Вспомнил тело молодой женщины, лежащей в кювете перед развороченными внутренностями фешенебельного лондонского ресторана. Взрыв раздел ее прекрасное юное тело, оставив на нем только обрывки кружевного французского белья.

Он вспомнил запах семьи: отец, мать, трое маленьких детей, сгоревшей в своей машине, тела их потемнели и корчились в пламени, словно в жутком медленном балете. С этого дня Питер не мог есть жареную свинину.

Вспомнил испуганные глаза ребенка, глядящие сквозь кровавую маску; рядом с девочкой ее оторванная рука, и бледные пальцы еще сжимают маленькую грязную тряпичную куклу.

В его памяти мелькали эти разрозненные картины, питая ненавистью, пока она не заполнила его всего, она жгла глаза, и ему пришлось опустить бинокль и вытереть глаза тыльной стороной ладони.

Это тот самый враг, с которым он уже встречался, но инстинкт предупреждал его, что с последней встречи враг стал сильнее, он потерял последние остатки сходства с человеком. Питер старался сдержать свою ненависть, чтобы она не помешала ему рассуждать здраво; он знал, что впереди трудные часы и дни. Но ненависть была слишком сильна, и слишком долго он ее сдерживал.

Он услышал в этой ненависти вражеский голос; из ненависти происходит искаженная философия и чудовищные действия врага; опуститься до ненависти значит опуститься на дочеловеческий уровень. Но ненависть не уступала.

Питер Страйд ясно сознавал, что это ненависть не только к ужасной смерти и искалеченным телам, которые он видел в прошлом. Скорее она направлена на угрозу, которую представляет враг для всего общества, для цивилизованных порядков и законов. Если этому злу позволить восторжествовать, законы в будущем будут придумывать революционеры с диким взглядом и с пистолетом в кулаке, миром станут править разрушители, а не строители, и Питер Страйд ненавидел такую возможность еще больше, чем кровь и насилие, и ненависть его была ненавистью солдата. Ибо только солдат знает, что такое ужасы войны.

Солдатский инстинкт призывал его немедленно выступить и уничтожить врага, но ученый и философ в нем предупреждал, что еще не время, и огромным усилием воли он сдержал свой инстинкт бойца.

В то же время он понимал, что именно ради такого момента, ради этой непосредственной встречи со злом он поставил под угрозу всю свою карьеру.

Когда ему не дали возглавить "Атлас" и вместо него назначили политика, Питеру следовало бы отклонить назначение на меньшую должность в "Атласе". Перед ним открывались другие возможности, но он предпочел остаться со своим проектом - и надеялся, что никто не почувствовал глубину его негодования. Бог свидетель, у Кингстона Паркера не было с тех пор оснований жаловаться. Никто в "Атласе" не работал напряженней, и верность Питера много раз была испытана.

Теперь все это казалось оправданным: наступил момент, ради которого Питер работал. Враг ждет его там, на горящем бетоне под африканским солнцем, не на мягком зеленом острове под дождем, не на грязных улицах густонаселенного города - но это все тот же старый враг, и Питер знал, что его время пришло.

Когда Питер забрался в салон "Ховсера", ставший его штабквартирой, и сел в кожаное кресло, связисты уже установили контакт и на главном экране виден был Колин Нобл. На правом верхнем экране помещалось панорамное изображение южной части главной полосы, в самом центре изображения, как орел в гнезде, сидел "боинг". На другом экране видна была его рубка при максимальном увеличении. Подробности были такими четкими, что Питер легко прочел на ярлычке имя изготовителя одеяла, закрывавшего окно. На третьем экране - внутренности контрольной башни. На переднем плане диспетчеры в рубашках с короткими рукавами перед экранами радаров, а за ними через большие окна вид все на тот же "боинг". Камеры были установлены час назад в здании аэропорта. Еще один экран оставался темным. Знакомое добродушное лицо Колина Нобла заполнило главный экран.

- Если бы у тебя была кавалерия, а не морская пехота, - сказал Питер, - ты был бы здесь еще вчера...

- Куда торопиться, приятель? Я вижу, пирушка еще не началась. - Колин улыбнулся ему с экрана и отодвинул назад бейзбольную шапочку.

- Ты чертовски прав, - согласился Питер. - Мы даже не знаем, кто организовал пирушку. Какова последняя оценка времени прибытия?

- Мы нашли попутный ветер - час двадцать две минуты с этого момента, - ответил Колин.

- Ну, хорошо, перейдем к делу, - сказал Питер и начал знакомить Нобла со своими решениями, сверяясь с записями в блокноте. Иногда он просил операторов сменить кадр, и они давали по его указаниями панораму или увеличение, показывали радарную станцию или вентиляторы служебного ангара, за которыми Питер решил поместить своих снайперов. Изображение передавалось в просторный трюм "Геркулеса", чтобы люди, которые будут занимать ту или иную позицию, могли заранее изучить ее и тщательно подготовиться. То же самое изображение через спутник передавалось, лишь слегка искаженное, на экране в центральном штабе "Атласа" в западном крыле Пентагона. Обвиснув в кресле, как старый лев, Кингстон Паркер следил за каждым словом разговора; он оторвался только раз, когда помощник принес ему сообщения с телекса. И сразу приказал, чтобы его изображение передали Питеру.

- Простите за вмешательство, Питер, но у нас есть полезные сведения. Предположив, что боевая группа села на 070 в Моэ, мы связались с сейшельской полицией и попросили проверить список пассажиров. Там село пятнадцать человек, десять из которых - жители Сейшел. Местный торговец с женой и восемь детей в возрасте от восьми до четырнадцати лет. Это дети служащих, нанятых правительством Сейшел для работы по контракту; они возвращаются в свои школы к новому учебному году.

Питер ощутил, как ужас наваливается на него огромной тяжестью. Дети. Почему-то юные жизни казались более важными и уязвимыми. Но Паркер продолжал говорить, держа ленту телекса левой рукой, а правой почесывая шею черенком трубки.