Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

• Название: Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
• Автор: Алекс Савчук
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014

Роман Алекса Савчука, переносит читателя в те благословенные годы, когда автору и его друзьям было немного за 20, когда солнце было ярко, небо голубое, снег белый, вино стоило 90 копеек, хлеб 13, а любовь и виноград – только по любви. Любви и на такой короткий, но такой сладостный молдавский вечер, и на всю, как оказалось, короткую, молодость…

Продолжение предыдущей книги. Герой перешел на новую работу. Теперь он развозит молдавское вино по железной дороге по городам Советского Союза. А в пути его ждут новые встречи с прекрасным полом…

---

И, что бы вы думали?

Иосиф, нахально ухмыляясь, бросает передо мной свои карты – 31. Я даже не поверил вначале, что он с такими очками вскрывается, неужели он действительно решил меня пожалеть? Да, видимо так и есть, потому что, увидев мои карты, он удивляется не меньше моего.

И сразу вспомнилась игра недельной давности – дело происходило на озере, когда мой друг и постоянный партнер Жердь, во время свары, оставшись один на один с оппонентом, услышал от него: «Три шестерки» – очки небитые, высшие, то есть. Жердь пожевал губами, помолчал пару секунд, затем невозмутимо открывает свои карты и говорит: «Свара». И действительно, все увидели, что на руках у него тоже три шестерки. Что тут началось, словами не передать! Шести шестерок в одной колоде ведь не бывает, какая уж тут свара, понятно, что кто-то из двоих смухлевал. И пошла у нас потасовка, ну и мне пришлось вступиться за товарища, – кулаками отбили банк.

Жердь вон, до сих пор с синяком под глазом ходит, зато деньги мы тогда все же забрали, а карты я в общей заварухе словно ненароком смешал. На всякий случай. Потому что Жердь свои три шестерки, собранные из другой колоды, вынул, естественно, из рукава.

Итак, у нас с Иосифом свара. А на кону 400 рублей с лишним. Все вступают по полкона, то есть по 200 с мелочью. В итоге набирается полторы тысячи. Разыгрываем эту сумму, в результате чего кучка с деньгами заметно подрастает. И вновь по оконцовке розыгрыша у меня свара. Теперь с Василием – по 22, у меня два туза, а у него три карты одного цвета – красного, бубны, аж в глазах зарябило – это, к моему счастью, маленькая тринька, 6, 7 и 9 – одной масти = 22. Вновь вступивших – трое, да нас двое – всего пятеро.

Теперь на кону лежит четыре с половиной тысячи рублей – сумма приличная. Когда я в очередной раз начинаю тасовать карты, наступает тишина. Все нервно курят и следят за моими руками. Просто так следят, для порядка: в нашей компании не принято быстротой рук "исправлять ошибки Фортуны", как говаривал когда-то завзятый картежник Федор Толстой, – себе дороже выйдет. Как-то раз один залетный шпилевой из Кишинева, играя с нами, попытался по ходу игры карты передернуть, колоду «зарядить». Тогда Иван – заведующий базой, он же хозяин «катрана», отпер сейф и, достав оттуда пистолет, передернул затвор и сказал: «Положи деньги на стол, дятел, и пошел вон отсюда». Что тот и сделал, конечно.

Итак, вновь свара. Я, как непосредственный участник трех предыдущих свар, понимаю, что везение и хорошие очки – это не бесконечно, в четвертый раз запросто могу пролететь. С замиранием сердца смотрю в свои карты – всего 19. «Девки» – как говорят картежники. Настроение упало почти до нуля. Так я и знал. Это при игре в «двадцать одно» – «девки» – 19, зачастую очень даже неплохо, а в триньке… Не меняя выражения лица, внимательно всматриваюсь в лица друзей-соперников.

Конечно, вид у всех уверенный, лица будто каменные, при этом никто не сбрасывает карты и не смотрится с соседями. Я продолжаю игру уже скорее из принципа: сам наварил, сам и расхлебывать буду, не бросать же игру теперь, на полпути, да и сумма в банке немалая… Жидкая кучка пятерок у меня под рукой безнадежно тает, других денег нет, а занимать во время свары в нашем кругу не полагается, разве что вскрыться дадут.

На кону уже под пять тысяч, что и говорить – игра крупная, нервы у всех напряжены до предела. Есик, сидящий напротив, внимательно мне в глаза глядит, с моей рожи информацию пытается считать. Ну и дурень же он, не туда смотрит: вряд ли именно я ему или же кому-либо другому конкурент; слева, жадно затягиваясь дымом сигареты, кидает в банк пятерки Костик-Липован.

После «смотрелок» мы остаемся втроем.

– Дай разок потянуть, – тянется Есик к сигарете Костика.

– Потерпи, она пока больше моего хера, – грубит, нервно отдергивая руку с зажатой в ней сигаретой Костя и, отодвинувшись от стола, продолжает бурчать что-то сквозь зубы. Я различаю слова: «Дай ему потянуть… мерину фартожопому… еврейская морда…». Впрочем, никто на его слова внимания не обращает: все мы знаем, что он это не со зла так говорит – просто минута уж больно напряженная.

Держа под контролем Есика, Костик в то же время своим правым немигающим стеклянным глазом в мою сторону косит, словно рентгеном просвечивает.

Я-то вижу по физиономиям партнеров, что с очками у них тоже негусто, ну а что, если у Есика – 20, а это всего лишь парочка одноцветных картинок? Этого будет вполне достаточно, чтобы он забрал банк, уж лучше было бы, если у нас с ним окажется поровну и тогда – вновь свара, и с ней – новая надежда. Неожиданно Костик вынимает изо рта сигарету с изжеванным фильтром, с размаху вставляет в зубы Есику, свои карты бросает на кон и смачно сплевывает на пол:

– Жрите мое мясо, гады, пейте мою кровь.

Иосиф невозмутимо пускает дым изо рта и через нос, затем роняет на кон очередную пятерку.

– Вскрывай, змей, – говорю я ему, но он мои слова игнорирует, глубокомысленно молчит. Теперь мое слово, я беру свою последнюю пятерку и со словами: «Выдоит же все до последней копейки, гад!» накрываю ею банк. Затем открываю карты и говорю: «Девки». Одним глазом слежу за Есом, другой от волнения и напряжения прикрыл – так легче пережить нокаутирующий удар.

Есик медленно, очень медленно переворачивает свои карты. Ну, еще секунда и я могу отправляться домой, хотя не только девяти, и восьми часов еще нет, а я уже пустой, как барабан.

Я не боюсь проигрышей. За эти годы и проигрывал и выигрывал немало. На протяжении двух лет, до того как устроился работать в бар, я только за счет карт и жил, при этом питался исключительно в ресторанах да еще семью содержал, так что, по большому счету, выходит, не проигрывал. А как-то, помню, всего за одну ночь, играя вместе с товарищем своим, Жориком Сливой, проиграли мы на двоих одиннадцать тысяч рублей! Играли на одну руку, оба и влипли. У него дома, причем. Вот это была ночка! Вот это был улет! А ведь нас обоих в тот период все картежники в городе называли фартовыми игроками, везунчиками! Влипли, вот и все! Потому что непобедимых игроков не бывает!

Я вглядываюсь в карты соперника и глазу своему не верю. Открываю второй глаз – та же картина: на картах Еса всего 18.

Я с удивлением оглядываю партнеров – у них лица словно обмороженные и при этом все молчат. Это… это же получается, что я выиграл!? Глаза мои еще не верят, а руки уже начинают действовать: я поднимаю с пола свою сумку, расстегиваю змейку на всю длину, и одним движением руки от кисти до локтя смахиваю в нее со стола сотни разноцветных бумажек, оставляя несколько купюр для продолжения игры.

Все одновременно закуривают, кто-то наливает в свой стакан водки, кто-то шумно вздыхает и начинает обсуждать перипетии игры. Пять с лишним тысяч в одной сваре! Давно такого не было, я уж и не припомню, когда в последний раз такая сумма на столе собиралось.

– Савва, давай сюда свою сумку, забирай мою машину, – цедит сквозь зубы Костя. Он уже две недели ищет покупателя на свой подержанный «жигуль», собирается приобрести другой, поновее. Я не отвечаю – от немого восторга перехватило дыхание. После перекура все нехотя возвращаются к игре.

И тут госпожа Фортуна и вовсе повернулась задницей ко всем, кроме меня. Иван, открывая сейф, достает оттуда очередную стопку денег и говорит удивленно:

– Ребята, вы не знаете случайно, зачем я тут с вами сижу? Ставлю и ставлю на кон, а все без толку…

– А ты Иван, – не удержался и пошутил я, – используй олимпийский принцип: главное – не выигрывать, а участвовать.

И пошла у нас игра удивительная: в раздачах еще куда ни шло – выигрывает то один, то другой, а как только случается свара, один я деньги забираю, – раз за разом. Развязка наступила к девяти вечера – к этому времени ни у кого на руках не осталось ни рубля.

Такого случая, чтобы все деньги ушли в одни руки, я тоже что-то не припомню. И, конечно же, – а это особенно приятно, – что именно в мои. А чтобы игра закончилась в девять вечера – такого вообще не бывало. Все мои партнеры в растерянности, если не сказать в шоке. Никто из присутствующих не помчался, к моей радости, домой за деньгами, и никто свеженький с улицы с пачкой купюр в компанию не влился.

Я застегнул сумку, ногой небрежно пододвинул ее под стул Василию и говорю:

– Разрешите, братцы, в туалет сходить, побрызгать. – И вышел. Специально сумку в комнате оставил – Василий парень абсолютно порядочный, да и мне выказывать недоверие к компаньонам ни к чему.

Вернувшись, остановился перед дверью и стал слушать.

– А ну подтолкни, Василий, сумку ко мне, – слышится бубнящий голос Кости. – Надо ему ее ополовинить – этому маланцу слишком жирно будет, все наши деньги забрал.

Вася не отзывается, у него, судя по всему, нет настроения отвечать.

Голос Иосифа: «Придется теперь, бляха, километр труб продавать, клиент меня давно просит. Дожился, блин, деньги в доме под ноль кончились, жене на хозяйство нечего выделить».