Аркадий Стругацкий - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977
• Автор: Аркадий Стругацкий
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 975-5-98424-145-8

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является четвертой во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких (АБС), а также некоторые, ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

<…>

Целая область умственной жизни с новой силой была захвачена романтическими стремлениями. Но романтические надежды связывались с точными науками и техникой, следовательно, опирались на устои сугубо практические, непреложные. Реализация новых идей казалась абсолютно неизбежной. А потому и эксперимент должен был последовать немедленно. При современном уровне техники он нередко был рискованным, результаты могли сказаться не сразу. Значит — нужен риск, возможны жертвы. И нужны герои, способные на риск. Люди, не боящиеся взять на себя ответственность за опасный шаг.

«Страна багровых туч» возникла в спорах тех лет. Они если и не определили навсегда писательский путь Стругацких, то во всяком случае дали материал для целого периода их работы: для повести «Путь на Амальтею» (1959), сборника «Шесть спичек» (1960), повестей «Стажеры» (1962), «Возвращение (Полдень, XXII век)» (1963). Это была начальная точка эволюции их идей, стремлений, художественных принципов.

<…>

Что касается коллизии Быков — Юрковский, здесь начинается важная тема, которая в ином плане, не в психологическом, а социальном, будет поставлена в повестях «Трудно быть богом» и «Далекая Радуга». Покамест же решается вопрос: что важнее, нужнее, в итоге результативнее — риск, жертва или отдающее себе отчет, обдуманное мужество, в любую минуту готовое встретиться с опасностью.

Три книги («Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажеры»), связанные между собой одними и теми же героями, так и не дают однозначного ответа. Оба характера динамичны, обогащаются от книги к книге. Спор идет серьезный, и долго нельзя определить победителя. Может быть, в этом споре по-настоящему и сказались индивидуальности братьев, когда сполна представленные аргументы — одним в пользу Юрковского, другим в пользу Быкова — не позволяют быстро исчерпать конфликт, присудив бесспорную победу одной из сторон.

<…>

В этой повести [ПНА. — Сост.] нет новых идей, новых концепций. Она движется инерцией «Страны багровых туч». И все-таки «Путь на Амальтею» примечателен для работы Стругацких. В первой повести заметна их писательская неопытность, заметны усилия, с которыми она писалась, этакая серьезность учеников-отличников, получивших самостоятельную работу. «Путь на Амальтею» написан легко, непринужденно, весело, свободно, с ощущением таланта и просто удовольствия писать, строить, делать вещь.

<…>

И вот в повести «Стажеры» (1962) — резкий и непредвиденный поворот.

<…>

С самого начала — это повесть размышлений, споров, обобщений. Уже в прологе спорят больной Дауге, окончательно отставленный от космоса, и Маша Юрковская, любимая когда-то им женщина.

<…>

Спорят Иван Жилин и содержатель кабачка Джойс.

Жадно набрасывается на впечатления и пытается поместить их в свой наивно-благородный, несложный еще душевный мир восемнадцатилетний стажер Юрий Бородин, согласовать со своими представлениями о должном, желаемом, прекрасном.

На распутье находится тридцатилетний Иван Жилин, у которого после десяти лет космических полетов созревает новое решение.

Все время возвращаются к своему прошлому, думают, анализируют происходящее Быков и Юрковский.

<…>

Конфликты, таким образом, переносятся в другую сферу. Четверка «космических мушкетеров» сходит со сцены. И это — не только завершение одной из художественных задач, поставленных перед собой Стругацкими. Изменились их собственные мнения. Влияние техницизма кончилось. Человеческий мир нельзя усовершенствовать только с помощью машин и науки. Надо заниматься им непосредственно. В познании и устройстве жизни человека надо идти от человека.

Эти выводы меняют природу повестей Стругацких. «Стажеры» еще расслаиваются на главы, концентрирующие выводы, где в диалогах, спорах, самоотчетах сосредоточено самое важное, и на главы приключений, в которых герои проявляют себя, доказывают слова делом. Иван Жилин, еще недавно (в повести «Путь на Амальтею») работящий, сдержанный, серьезный ученик Быкова, здесь произносит длинные поучительные речи перед Юрой Бородиным, оказывается порой в невыгодной роли резонера. Но важно другое — для Стругацких теперь ценно прежде всего интеллектуальное содержание повести. Им еще трудно свести действие и мысль в один узел. Еще не удается найти необходимую конструкцию, где фантастическая ситуация уже являла бы собой концепцию. Однако стремление к этому новому качеству выражено очевидно.

<…>

Она [повесть ПXXIIВ. — Сост.] являет собой попытку непосредственно взяться за земные дела, о которых только упоминается в «Стажерах». Однако, как это часто случается со Стругацкими, они идут дедуктивным путем. Заданное общее положение реализуется по частным, конкретным линиям, создается большая конструкция с незыблемыми устоями, которая потом может быть испытана индуктивным путем, от опыта. Так было построено техническое здание «Страны багровых туч» и разрушено в «Стажерах». Теперь, в повести «Полдень, XXII век…», строится новая модель.

<…>

В художественном плане это решение реализуется в социальной утопии — повести «Полдень, XXII век…». Оно пока что остановилось на той же высокой восторженной ноте, что и техническая утопия в «Стране багровых туч». Стругацкие как бы решают для себя общий вопрос: ради чего идет борьба, к чему стремиться?

<…>

Повестями «Попытка к бегству» (1961) и «Трудно быть богом» (1963) начинается новый период работы Стругацких.

Экскурсии в будущее вдруг сменяются трудными, трагическими возвращениями в прошлое.

<…>

Впервые, мне кажется, в этой повести [ПКБ. — Сост.] Стругацким удалось нарисовать характеры людей желаемого будущего. Без умиления, без идилличности, в серьезных конфликтах, в сомнениях, перед лицом ответственных решений. У Антона и Вадима стойкий иммунитет ко злу. Они не подвержены этой заразе. Но вместе с тем отчасти утратили способность и узнавать его. Зло ведомо им скорее теоретически, оно для них ирреально и призрачно.

<…>

А скептический Саул ставит новые и новые вопросы, один сложнее другого. <…>

Это не столько рассуждения, сколько опыт. Писательский эксперимент поставлен Стругацкими с блеском. Повесть невелика — всего 120 страниц. Острый ее сюжет неотделим от мысли, от экспериментальной задачи. Повесть больше не расслаивается на действие и его истолкование. Каждый новый шаг героев не только очередное приключение, но познание, продиктованное встревоженной совестью, чувством человеческого долга.

<…>

В первой повести — «Стране багровых туч» — Быков еще мог думать, что он обязан спасти Юрковского, потому что Юрковский обладает уникальными знаниями о Венере.

В «Пути на Амальтею» подчеркнута другая мысль — друзья должны надеяться на друзей, друзья всегда обязаны броситься на помощь, спасая товарищей, идти на риск, делать невозможное.

В «Стажерах» в такой форме вопрос уже не возникает и возникнуть не может: в решительную минуту, рискуя, необходимо спасать человека, терпящего бедствие. Любого.

Повесть «Далекая Радуга» (1962) целиком сосредоточена вокруг этой темы.

<…>

Трагедия Камилла, человека-машины, может быть бедственной для людей. Стоит на один только шаг пойти дальше и представить, что у него появились бы желания. Не его, человеческие, а те, что соответствовали б возможностям машины. Она, вероятно, хотела б странного, чуждого человеку.

Научный эксперимент — к тому ведет содержание повести — не должен иметь надчеловеческих целей. Моральная сторона, какие бы выгоды ни сулил результат, не может сбрасываться со счета при решении рискованных научных задач.

<…>

Испытательная лаборатория «Далекой Радуги» — только пролог более трудного эксперимента. «Попытка к бегству» была первой разведкой, первой встречей с обществом, крайне нуждающимся в помощи. Повесть «Трудно быть богом» — следующий шаг. Научный эксперимент в природе сменяется социальным экспериментом. Ответственность экспериментатора-социолога усугубляется тем, что он имеет дело прежде всего с людьми. В «чистой» науке моральная сторона дела оказывается существенной в поворотные моменты, при открытии и испытании новых принципов. В остальное время она регулируется соблюдением техники безопасности, правовыми нормами в конце концов. Не то в эксперименте социальном. Здесь мораль всегда на одном из главных мест. Не может быть успешного социального эксперимента, основанного на аморализме, на попрании естественных прав человека.

<…>

Острые конфликты повестей Стругацких возникают из моральных проблем, сопутствующих общению разных цивилизаций. Проблем, не до конца еще решенных на Земле. Не ушли в прошлое колониальные войны. Не ушла в прошлое «политика силы» по отношению к малым народностям.