Аркадий Стругацкий - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977
• Автор: Аркадий Стругацкий
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 975-5-98424-145-8

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является четвертой во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких (АБС), а также некоторые, ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

9. Хорошо было бы также, если бы ты заглянул в Межкнигу и напомнил о нас. Вполне допускаю, что деньги там лежат, а нам ничего не сообщают.

10. Сегодня получил письмо от Ирены Левандовской. С ДоУ она покончила и сдала перевод; издание можно ожидать весной. ПнО намерена закончить к февралю-марту. Передает тебе привет от себя и от своего мужа Витольда.

11. Был тут у меня Юрка Манин, наш простой советский Валентин Пильман. Отлично посидели за чайком часа три. И без никаких спиртных напитков!

12. Можешь передать Нине (когда будешь напоминать ей насчет псевдонима), что ключ, который я ей прочил, оказался без всяких надписей. Штопор в ём есть, а надписей нет.

12. Что слышно о ПнО в «Знании»? Не подгадила ли Лен-Правда?

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машенции — привет!

Письмо Бориса брату, 16 ноября 1972, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Пишу тебе внеочередным образом вот по какому поводу. Адку отправляют в командировку в Москву. Это будет где-то в начале недели, в начале 20-х чисел. Ненадолго — день-два. Так вот, не могла бы она у вас ночь-две переночевать? Уходить будет рано, приходить поздно, хлопот с нею никаких, а? Телеграфируй, пожалуйста, ваше решение, и если будет «да», то Адка телеграфирует в свою очередь, когда возьмет билеты (не для того, чтобы ее встречать, а чтобы вы точно знали, когда она у вас появится). Тогда бы я вместе с нею отправил рукописи сценариев, а то страшно.

Новостей у меня никаких не появилось.

Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет!

Письмо Аркадия брату, 20 ноября 1972, М. — Л.

Дорогой Борик!

Теперь моя очередь восклицать: наконец-то пришло твое письмо! Долго идут письма — ты опустил свое 14-го, а пришло оно (вместе с письмом об Адке) только вчера — 19-го. Ладно, что сетовать.

1. О псевдониме не забыто и уже договорено. А. Ярославцев[57]. Это твердо. В процессе (верстка, сверка и пр.) добавочно прослежу.

2. «Аврору» получил, передай маме большое спасибо. Пустил в дело. Сценарии буду ждать с Адкой. Надо бы их перепечатать. Будет время — так и сделаю.

3. Предыдущую выплату по ПнО получил, последнюю еще нет, точнее не был еще в сберкассе.

4. Экз ПXXIIВ непременно достану.

5. Беле звонил. Она обещала попытаться провернуть договор на нынешней неделе, до ухода Жемайтиса в отпуск (это 26-го). Только я им мало верю. Справлюсь еще. Что касается Брандиса и его статьи, то можно сделать попытку к Ревичу в «Лит. обозрение» или в «Смену» к Сереже Абрамову. Попробую.

6. В Межкнигу днями звонил, ничего нет.

7. Насчет ПнО в «Знании» знаю только, что рукопись на рецензии у Рима Парнова. Очень интересно, каков будет исход. О статье в ЛенПравде здесь не знает никто.

8. С 1 декабря и до 24-го мы с Ленкой будем в Малеевке, путевки нам дали-таки. Сейчас ползу в поликлинику высвечивать кишки. А там поблизости живет Агранович, зайду к нему и начну всех обзванивать.

9. Был у меня интересный разговор с Ильиным. Все подробно перескажу Адке, а тогда она тебе, и посмотрим, что по этому поводу делать. Дело, коротко говоря, аналогично позапрошлогоднему, только теперь уже насчет ГЛ.

Кажись, все. Жму и целую, твой Арк.

Привет своим. Поцелуй мамочку.

О происхождении псевдонима «С. Ярославцев» рассказывает легенда, изложенная в шуточной энциклопедии об АНе.

Из: АНС-энциклопедия

Псевдоним «С. Бережков», которым Аркадий Натанович подписывал свои переводы, возник от того, что много лет Аркадий Натанович жил в Москве на Бережковской набережной. Аналогичным образом возник и один из псевдонимов Бориса Натановича — «С. Победин». Борис Натанович в Ленинграде жил и живет по сей день на улице Победы. Происхождение его второго псевдонима тоже не составляет тайны. «С. Витин» был образован от перевода слова «победа» на английский — «виктория». Но вот со вторым псевдонимом Аркадия Натановича далеко не все ясно. Легенда гласит, что один из его друзей, встречая Аркадия Натановича из Ленинграда, задал ему вопрос о происхождении псевдонима «С. Ярославцев», когда они вышли из здания Ленинградского вокзала в Москве на Комсомольскую площадь.

— Неужели не ясно? — поморщился Аркадий Натанович. — Вот Ярославский вокзал, — показал он рукой, — напротив — Казанцев, тьфу, Казанский вокзал.

Но если псевдоним — это, так сказать, шуточки, то завуалированное известие, изложенное в конце письма АНа («Дело, коротко говоря, аналогично позапрошлогоднему, только теперь уже насчет ГЛ»), было весьма серьезно. Позапрошлогоднее дело — это публикация СОТ без ведома Авторов в эмигрантском издательстве «Посев». Теперь ситуация повторялась.

Вот что писалось в альманахе «Грани»:

От редакции

Мы предлагаем вниманию читателей фрагмент новой фантастической повести братьев А. и Б. Стругацких «Гадкие лебеди», которая циркулирует в Самиздате по Советскому Союзу.

Это антиутопическое произведение авторов «Улитки на склоне»[58] и «Сказки о тройке» (см. Грани № 78), содержащее в себе, главным образом, широко развернутый социально-идеологический элемент, адресуется также к зрелому читателю, легко улавливающему подтекст. Хотя действие повести разыгрывается в некоем тоталитарном государстве с черновыми общими чертами капиталистического строя, специфика описываемого общества разрешает все сомнения относительно того, кого именно авторы подразумевают. Главный персонаж повести — преуспевающий модный писатель Виктор Банев, показной фрондёр с оппортунистическими замашками. Попав в несерьезную опалу, он приезжает в город своего детства. Жители этого загнивающего от постоянного дождя города сильно взбудоражены таинственным влиянием на их детей, оказываемым генетически больными «мокрецами» — презираемыми и могущественными в своем интеллектуальном развитии существами из расположенного в окрестности лепрозория. Банев соглашается на авторскую встречу с учениками школы, в которой учится его дочь от расторженного брака, Ирма.

Повесть будет полностью опубликована издательством «Посев» без ведома и согласия авторов.

Из архива. Из ответов БНа польской прессе, 2005

<…>

В семидесятые годы на Западе был опубликован перевод повести «Гадкие лебеди». Какова история этой публикации? Действительно всё произошло без ведома авторов?

— Все действительно произошло без ведома и против желания авторов. Только уже в самые новейшие времена мы узнали, кто переправил «Лебедей» на Запад, а до того — даже не догадывались. Ничего, разумеется, не имея против таких публикаций вообще, мы всегда были откровенными противниками таких действий для себя лично: писали только для России и только в России хотели публиковаться.

<…>

Письмо Бориса брату, 20 ноября 1972, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Сценарий ПНвС высылаю с Адочкой. Что же касается сценария ДоУ, то у меня его, оказывается, нет. Только сейчас я вспомнил, что свой единственный экз я в свое время передал тебе, а ты кому-то сунул, кто не вернул. Так что последняя надежда, что остался экз у Лешки. Сейчас это не проверишь — Лешки нет в городе, — но буде возникнет настоятельная необходимость, найдем.

Так я и не дождался от тебя письма, которое ты обещал прислать (по словам Дмитревского). Так что зачем тебя вызывал Ильин и что именно в порядке (по твоим словам со слов Дмитревского) — остается для меня жгучей тайной.

У меня все по-прежнему. Отпихиваюсь от приглашений выступить, пишу письма читателям, копаюсь в марочках и жду новостей от тебя.

На всякий случай рутинные вопросы:

1. Что в МолГв?

2. Что с ПнО у Севки?

3. Был ли ты в Межкниге?

Пользуюсь случаем напомнить:

1. Не забудь обеспечить псевдоним в Детгизе.

2. Не забудь экз ПXXIIВ. Можешь передать его с Адкой.

Вот пока и все. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Привет Леночке и Машке.

P. P. S. Было бы также очень неплохо, если бы ты прислал с Адкой рукописный экз УнС.

Письмо Аркадия брату, 24 ноября 1972, М. — Л.

Дорогой Борик!

Хотел все нижеследующее передать с Адкой на словах, однако тут выяснилось, что память у твоей супруги — ой-ёй-ёй. Так что главное доверяю бумаге, а ты уж сам усмотри, сжигать ее по прочтении аль нет. И вообще насчет всевозможных мер касательно твоих преступных связей.

1. В понедельник 13-го я был у Ильина. Перед этим (вот совпадение!) я отнес в «Мир» рецензию, и тут Девис, криво ухмыляясь и глядя в угол, рассказал: во Франкфурте-на-Майне имела состояться выставка книгопродукции издательств ФРГ, всяких там ферлагов. От нас выставку посетили Мелентьев (ныне зам. председателя ГК по печати) и руководство «Мира» и «Прогресса». Добрались до стенда издательства «Посев». Выставлено пять книг: Исаич[59] «1914», двухтомник Окуджавы, реквизированный Гроссман, «Семь дней творения» В. Максимова и Мы с Тобой «ГЛ». Поверх всего этого — увеличенные фотопортреты авторов вышеперечисленных и, якобы, подпись: «Эти русские писатели не примирились с существующим режимом». (Гроссману-то легко не примиряться!) Ну прямо от Девиса пошел я, судьбою палимый[60], к Ильину. Думаю, быть мне обосрану, а нам — битыми. Ан нет. Встретил хорошо, даже за талию, по-моему, обнял, не за стол — в интимные угловые креслица усадил и принялся сетовать на врагов, которые нас так спровоцировали. Ласков был до чрезвычайности[61]. Коротко, все сводится к тому, что нам надобно кратко и энергично, с политическим акцентом отмежеваться. Эту бумагу должен составить ты, перешлешь ее мне (это не опасно, сам понимаешь), а я уж понесу ее к Ильину и буду тянуть. Правда, честно говорю, обозлился я очень. Далее. Ильин, оказывается, нашу позапрошлогоднюю бумагу либо вообще не подавал в Литературку, либо ему ее завернули. Она у него в моем досье. У всех писателей досье как досье — тоненькая корочка с десятком бумажек, а у меня — в три пальца толщиной. Да. Затем он решил показать мне образцы изданий «Посева» и «Граней» и вытащил было из сейфа целую кипу книг, но тут в кабинет с воем и рыданиями ввалилась куча ужасных старух и навалилась на него. Требовали, чтобы В. Инбер хоронили на Новодевичьем, а не на Ваганьковском. Шум начался ужасный, и Ильин, поглядевши на меня, руки развел. Я удалился.