В. Сиповский - Родная старина

• Название: Родная старина
• Автор: В. Сиповский
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-53442-5

Эта книга выдающегося педагога и историка XIX в. Василия Дмитриевича Сиповского увлекательно повествует о происхождении древних славян, об этапах складывания русской государственности, о событиях отечественной истории вплоть до 1682 г. Перед читателем зримо и ярко предстанут исторические портреты Василия I, Ивана III, Ивана Грозного, Лжедмитрия I и других исторических деятелей. Книга дополнена развернутыми «Комментариями», цветными и черно-белыми иллюстрациями.

---

Антоний в тяжелой скорби идет и снова умоляет Феодосия выйти к матери; наконец он повинуется и выходит. Увидела мать своего сына бледного, исхудалого, изможденного, бросилась к нему на шею, горько рыдала, обливала его слезами. Успокоившись немного, стала она умолять его:

– Возвратись в дом свой, детище мое! Все, что тебе надо для спасения души, – все ты будешь творить по своей воле, только не отлучайся от меня. Умру я, погребешь ты меня, тогда возвращайся в пещеру эту. Не могу я жить и не видеть тебя!

Напрасны были мольбы матери. Феодосий, верный данному монашескому обету, был непреклонен. Он предложил матери, если она хочет видаться с ним, постричься в одном из киевских ближних женских монастырей. После долгой борьбы материнское чувство взяло в душе ее верх над всеми мирскими утехами, и она, не имея сил расстаться навсегда с сыном, постриглась в женском монастыре Св. Николая. (Все подробности эти преподобный Нестор, написавший житие Феодосия, узнал от келаря Феодора, который слышал от самой матери святого подвижника.)

Молва о днепровской пещере и трех подвижниках ее: Антонии, Никоне и Феодосии – далеко разносилась по Русской земле. Со всех концов ее из разных сословий стала стекаться братия.

Сын одного знатного вельможи, Иоанна, явился раз к Антонию, долго беседовал с ним и выразил желание постричься в иноки. На другой день приехал он к пещере в светлой одежде, на богатом коне, в сопровождении своих слуг. Отшельники вышли из пещеры и приветствовали его, как вельможу; он же в ответ поклонился им до земли и, сняв с себя боярскую одежду, положил ее перед старцем, поставил перед ним и коней в богатых уборах и сказал:

– Все это, отче, прелесть мира сего; как хочешь, так и поступи с нею. Я же хочу, презрев все это, быть иноком и жить с вами в пещерах и не возвращусь больше в дом свой.

Антоний напоминал ему о силе обета, о власти отца, о гневе князя, но решимость юноши не поколебалась. Тогда Никон постриг его и нарек Варлаамом. Вслед за ним княжий слуга, любимец князя, также постригся в монахи под именем Ефрема. Узнав об этом, великий князь Изяслав сильно разгневался – велел привести к себе одного из отшельников. Явился Никон.

– Ты ли, – спросил его с гневом Изяслав, – постриг боярина моего и слугу в монахи без повеления моего?

– Божею благодатью, – отвечал Никон, – я постриг их повелением Царя небесного Иисуса Христа, призвавшего их на подвиг.

– Иди, – сказал князь, – и увещай их, чтобы они возвратились к себе домой; иначе я пошлю тебя и всех живущих с тобою в заточение и пещеру вашу раскопаю.

– Владыка, как тебе угодно, так и твори, а я не могу отнимать воинов у Царя небесного! – отвечал кротко Никон.

Жена Изяслава стала просить за иноков и смягчила гнев своего мужа.

Много стараний употребил отец Варлаама, чтобы вернуть сына из пещеры, наконец силою увел его к себе домой. Варлаам молча сидел в углу, не трогал пищи, принесенной ему, не обращал внимания на просьбы и ласки жены. Три дня просидел он молча, не евши, и только мысленно молил Бога, чтобы Он подкрепил его. Наконец родители поняли, что ничего с ним не поделать, и со слезами отпустили его. Оплакивала его жена, плакали слуги, любившие его. Он остался твердым в своем решении.

Варлаам был игуменом после того, как Никон ушел из Киева в Тмутаракань. Вскоре по желанию князя Варлаам стал настоятелем в монастыре Св. Димитрия в Киеве, тогда по благословению Антония братия избрала игуменом Феодосия.

Первыми подвигами его в игуменстве были постройка большой церкви и введение монастырского устава. Недалеко от пещеры нашел он удобное место, соорудил там храм во имя Пресвятой Богородицы, а около него выстроил кельи. В своем монастыре ввел он устав Студийского Константинопольского монастыря.

Правила этого устава очень просты. Общая молитва всей братии в церкви считается выше одиночной, келейной. У иноков должна быть общая трапеза; пищу вкушать за братской трапезой должны были все безмолвно, внимая чтению; без благословения игумена никто не смел ни есть, ни пить, ни держать хлеба или воды в келье, ни съесть ягоды в поле. Имущество у иноков должно быть общим, даже и одежда; никто не мог ничего назвать своим; даже в разговоре запрещалось употреблять слова «мое, собственное, твое». Инок не должен был принимать милостыни ни от кого; взять что-либо у кого-нибудь позволялось не иначе как с благословения игумена. Инокам не позволялось ходить по кельям друг к другу. Без разрешения игумена никто не смел выходить за монастырские ворота. Разные ремесла и искусства составляли занятие иноков в досужее от молитвы время.

Более всего Феодосий требовал от иноков полнейшего повиновения воле игумена; всякое уклонение от приказания его считалось тяжким грехом. Братия привыкла так повиноваться воле своего настоятеля, что раз вратарь не решился без спросу у него впустить в монастырь даже великого князя, потому что он приехал в такую пору, когда Феодосий запретил впускать посторонних в монастырскую ограду.

Жизнь иноков проходила в долгих церковных службах и тяжелых трудах. Пища была скудная; монастырь был еще беден, и случалось, что братия с вечера не знала, чем будет питаться завтра; но все иноки и игумен твердо верили, что Бог, питающий небесных птиц, пропитает и их. С течением времени, когда от разных пожертвований и вкладов обитель несколько обогатилась, Феодосий стал отделять десятую долю всех доходов монастыря на бедных, даже устроил особый двор, где жили на счет монастыря нищие, калеки и больные. Каждую субботу посылал Феодосий воз с хлебами по темницам. В келье у себя держал он расслабленного старца и взял на себя весь уход за ним.

Феодосий требовал, чтобы все иноки строго исполняли свои обязанности. Он часто посещал кельи, и если находил у кого из братии сверх общих братских вещей лишнюю одежду или другие вещи, то бросал их в огонь. Даже по ночам строгий игумен обходил кельи и слушал у дверей. Если он слышал в келье молитву, то благодарил Бога за благочестие инока; если же слышал беседу двух или трех иноков, то стучал в дверь. Утром призывал он виновных и обличал их, укорял кротко, со слезами…

«Молю вас, братия, – говорит он инокам в одном поучении, – будем подвизаться в посте и молитве. Попечемся о спасении душ наших. Возвратимся от злобы и от путей греха, каковы: клевета, празднословие, пьянство, объедение, неприязнь к брату. Взыщем Бога рыданием, слезами, постом, неустанною молитвою, покорностью, послушанием. Назвавшись чернецами, мы должны каждый день каяться в своих грехах. Покаяние есть путь, приводящий к Богу; оно есть ключ к царству; без него никому нельзя войти в царство небесное».

Строгий к другим, Феодосий был еще строже к самому себе. Никогда не видали его праздным: он не гнушался никаким трудом, работал целый день, не давая отдыха своим рукам и ногам, часто ходил в пекарню – месил тесто и пек хлебы вместе с пекарями. Пример его сильно действовал на братию. Раз пекарь сказал Феодосию, что нет воды, а наносить некому; тогда блаженный тотчас встал и принялся носить воду с колодца. Один из братии увидел это и поспешил сказать другим; сейчас же нашлось несколько человек, которые наносили воды с избытком… В другой раз случилось, что не было дров для кухни. Келарь пришел к Феодосию и сказал:

– Ты бы велел кому-нибудь из братии, кто не занят, наносить дров!

– Вот я не занят, – отвечал Феодосий, – так я и пойду.

Братии он велел идти в трапезу, так как было время обеда, а сам взял топор и стал рубить дрова. Когда иноки после обеда увидели настоятеля за работой, тотчас же каждый взял свой топор, и скоро накололи дров на много дней.

За братской трапезой ел он только сухой хлеб и вареную зелень без масла, не пил ничего, кроме воды, одежду носил ветхую в заплатах, а под нею колючую власяницу. Спать он обыкновенно не ложился, а после повечерья засыпал сидя; часто проводил он ночи без сна, молясь за себя и за братию. С наступлением Великого поста он обыкновенно удалялся в особую пещеру (известную до сих пор под именем Феодосиевой, или дальней), а возвращался в обитель накануне Лазаревой субботы.

Своим примером, добротой и приветом Феодосий производил чудесное действие даже на испорченных людей. Раз привели к нему связанных разбойников, которых поймали в одном монастырском селе за кражею. Блаженный при виде их связанных сильно опечалился. Прослезившись, он велел освободить их и накормить; потом долго поучал их никого не обижать, никому не делать зла, дал им много необходимого и отпустил их с миром. Отпущенные так умилились душою, что с этих пор перестали делать кому-либо зло, стали довольствоваться своим трудом.

Смирение Феодосия было необыкновенно. Случилось ему раз быть далеко от обители, у князя Изяслава. Князь приказал одному из своих слуг отвезти настоятеля в монастырь. Слуга, видя инока в нищенской одежде и не зная, кого везет, сказал ему дорогою: