Джоанна Макдональд - Игры на острове

• Название: Игры на острове
• Автор: Джоанна Макдональд
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00331-3

В день своего двадцатилетия близнецы брат и сестра Нелл и Тэлли Маклины решают резко переменить жизнь. Нелл, милая толстушка, полна комплексов, предпочитает любовным забавам спагетти и беседы со своими платоническими друзьями. Тэлли же, красивый сексапильный мужчина, наоборот, часто меняет женщин, тратит деньги напропалую — словом, прожигает жизнь, но он тоже в глубине души ждет любви, хочет понять, способен ли он на это чувство…

Они уезжают в Шотландию на один из островов и решают там открыть гостиницу, и жизнь близнецов круто меняется…

---

— Что ж, это просто отлично, — с радостью в голосе отозвалась Нелл. — Что-то такое, чему мы можем все порадоваться?

Флора покачала, головой:

— Но только не сейчас. Может быть, позднее. — На ее губах задержалась улыбка Моны Лизы, и она больше ничего не добавила.

В истинных традициях представителей средств информации команда, делавшая программу, в этот вечер наклюкалась от души. Когда без долгих уговоров Калюм согласился заменить заболевшего шефа-конкурента, Патрик заходил на голове. Грили настояли на том, чтобы всех присутствующих угостить за их счет выпивкой, и, довольные, уселись со всеми вместе, в шумной компании электриков, постановщиков, операторов и звукооператоров, вспоминающих прошлые триумфы, поражения и победы вещания. Затем, устав от заезженной колеи, изрядно уже поднадоевшей, Кэролайн принесла магнитофон и поставила пленку с рождественскими песенками, и вскоре все уже подпевали, изменив слова песенок так, чтобы они подошли к случаю:

В первой инструкции к печке гриль,
Присланной мне,
Патрик Коинингхэм пишется, начиная с Мэ!
Во второй инструкции к печке гриль,
Присланной мне,
Два Гордон-Гриля
И Коинингхэм пишется, начиная с Мэ!
В третьей инструкции к печке гриль,
Присланной мне,
Три соревнующихся шеф-повара
Два Гордон-Гриля
И Коинингхэм пишется, начиная с Мэ!

Так что, оказывается, не одна только Нелл понимала, что Гордонов Грилей было двое!

На следующий день, когда команда снимала с вертолета все открытие по плану, ей удалось снять кадры с Бэйзилом, искавшим желуди на опушке старого дубового леска на северной оконечности острова. В конце концов дикий кабан смог-таки появиться в программе, только живым, а не мертвым! Во вступлении, упоминая сыр Талиски, Гордон настоял, чтобы показали съемки Марсали, отельной коровы, и сам старательно выкинул из сценария всякие замечания о телятине, хотя не мог устоять перед заимствованием пары дежурных фраз, сопровождавших появление коровы, таких, как «вдали от яслей» и «мычащая скотина». Как было согласовано во время подписания контракта, Тэлли с Нелл должны были судить шефов-конкурентов, что предоставило благоприятную возможность Гордону всюду и везде комментировать происходящее со ссылкой на Маклинов так: как они пережили «двойное беспокойство», решившись согласиться на съемки программы в гостинице, как должно быть их судейство «двуликим» и «дважды справедливым» — по сравнению со всяким другим судейством. «Достойно иронии, — размышляла Нелл, — что именно я, которая раньше подсовывала судьям столько несъедобных ингредиентов, теперь сама оказалась по ту сторону, с дегустаторами. И еще больше иронии судьбы в том, что я, придумавшая фразу «Так проходит Глория!» — из-за выпачканного рвотой автомобиля, теперь должна буду наверняка проделать то же самое. Хотя, Бог даст, не в дороге и не на чью-нибудь приборную доску…»

В связи с включением в число конкурентов в последнюю минуту Калюма возникло одно осложнение. Едва ли Маклины могли бы выбрать своего собственного шеф-повара победителем в конкурсе — иначе их бы обвинили в пристрастности. В конце концов Патрик придумал способ, чтобы они не могли распознать, кто же из шеф-поваров готовил блюдо, так что их решение должно было быть непредвзятым. После взаимных уступок и компромиссов все устроилось, и, казалось, все складывалось так, чтобы телепередача была успешной.

Однако утром в день записи, после завтрака служащих гостиницы, Флора остановила Тэлли и спросила, не может ли она с ним переговорить. В большом недоумении, он прошел с ней в свою квартиру и уже собрался крепко поцеловать ее «с добрым утром» (чего они не могли сделать на людях), как она выплеснула свои новости.

Флора, увернувшись от его губ, быстро сказала:

— Я беременна.

Тэлли пришел в восторг. Схватил ее за руки:

— Беременна? Флора, какое чудо! Боже, это же замечательно. Ребенок! Фантастика! Когда ты узнала это?

— Неделю назад. Я ездила к врачу.

— Почему же ты мне ничего не сказала? Думала — я рассержусь? Что ты! Я рад безумно! Честное слово — так рад. Флора, что с тобой?

Судя по ее виду, ей было не по себе. Она отдернула руки и стала вертеть пуговицу на жакете костюма экономки.

И он обеспокоенно спросил:

— Все ли в порядке? Как ребенок?

— Ну да, все отлично. Врач сказал, что я очень здоровая и не должно быть никаких осложнений.

Тэлли вздохнул с облегчением:

— Это очень хорошо. Когда родится ребенок?

— В июне, — ответила она, все еще играя пуговицей. — В середине июня.

— Наверняка родится на мой день рождения. И это, должно быть, не случайно! — Тэлли сделал в уме быстрые подсчеты и, помрачнев, нахмурился: — Но тебя не будет почти три месяца.

Он потянулся и обнял Флору за плечи, пристально глядя в ее большие темно-синие глаза:

— Почему ты мне раньше не сказала? Беспокоишься за Мака?

Флора поежилась, сбросив его руки:

— Нет, Тэлли, не беспокоюсь. Он в восторге. Дождаться не может, когда папашей сделается.

Тэлли был ошеломлен. Он сильно встряхнул головой, отказываясь слышать то, что услыхал:

— Но отец же не он. Это наш ребенок — и мы должны пожениться, — выговорил он, заикаясь, подыскивая нужные слова.

Флора отрицательно покачала головой:

— Нет, Тэлли. Я уже замужем. Десять лет, как мы с Маком об этом молимся. Это наше дитя, Мака и мое. К тебе никакого отношения оно не имеет.

Тэлли схватил ее и сжал ее плечо:

— Что ты говоришь — «к тебе не имеет никакого отношения»? Ты же знаешь, это же неправда! Прожив десять лет с Маком, ты не забеременела, а сейчас беременна. Это мой ребенок, Флора. И ты это знаешь. Должен быть мой!

Она покачала головой, оставаясь стоически спокойной при виде его растущего волнения:

— Нет. Я замужем за Маком. Он мой муж, и он отец моего ребенка.

— Да это смешно. Болтовня какая! Он должен быть мой! — Тэлли кричал уже почти истерично. — Есть тесты — мы можем сделать тесты крови! Флора, я тебя люблю и люблю нашего ребенка. Он мой, и я имею право!

— У тебя нет права, Тэлли, — упрямо отчеканила она. — Бог услышал наши молитвы. Мак — отец ребенка, точно так же, как я — его мать.

— Бог? Да какое ему до этого дело? Это ведь не божественно-чистое понятие. Этот ребенок зачат здесь, в моей постели, под моей крышей. И это не от Бога, и не от Мака, а от меня! Флора, не можешь ты со мной такое сделать. Не можешь!

Тэлли бессильно упал в кресло, лицо его побледнело; он смотрел на Флору умоляющим взглядом:

— Я люблю тебя.

У нее на лице отразилось сильное сожаление. Она села напротив Тэлли, положив руку на живот.

— Что я могу поделать? — мягко спросила она. — Женщина знает, кто отец ее ребенка, и отец этого ребенка — Мак. Не осложняй, Тэлли. Мы так долго грешили с тобой, а сейчас должны остановиться. Все, ты понял? Все, хватит.

— Как это — все? Как можно? — спросил он дрожащим от сдерживаемого рыдания голосом. — Я люблю тебя. Только подумай, Флора, подумай об этом. Вы женаты десять лет. Десять лет без всякой беременности, а сейчас ты ждешь от меня, что я тебе поверю, что это ребенок Мака, что произошло чудо, как в сказке. Отец вашего ребенка — я, и ты знаешь, что это так. Я поговорю с Маком — он поймет. Он не захочет стать отцом ребенка другого мужчины.

Упрямое выражение на лице Флоры сменилось сильным волнением и вызовом. Она в раздражении встала.

— Ты не скажешь ему, Тэлли, — наклонившись над ним, сказала Флора резко. — Потому что, если ты хоть словечко скажешь, ты его убьешь. Ты знаешь, что для него значит этот ребенок. Он на седьмом небе — такой гордый и счастливый. Это может его убить — думать, что мы с тобой были… что тут могут быть какие-то сомнения, его это ребенок или нет. Ты не можешь такое с ним сделать, знаю, что не сможешь, — Флора умоляла, но в то же время была настойчива. От старания его убедить она даже дрожала всем телом. — А если ты так поступишь, я от этого отрекусь. И он поверит мне, потому что он хочет мне верить, и ничего не изменится. Даже если он меня бросит, я за тебя не пойду. Это ребенок Мака. Он меня взял в жены, когда я умоляла его забрать меня от отца. Он знал, что тот человек делал со мной, и он меня спас. Я в долгу перед ним, Тэлли. Я должна ему родить ребенка.

До Тэлли сразу не дошло, о чем она говорит.

— Он спас тебя — от твоего отца? Что ты хочешь сказать? Ты говоришь, что твой отец тебя насиловал? Инцест — ты это имеешь в виду?

Флора кивнула, лицо ее пылало от стыда и гнева.

— Это бывает. И я не единственная девушка на острове, которая пострадала. Я не хотела тебе говорить, не хотела, чтобы кто-то узнал. Но Мак знал, и он меня вывез оттуда, взял меня в жены, любил меня и уважал. Понимаешь сейчас — или нет? Это его ребенок. И я ему его должна!