Дитрих Айгнер - Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

• Название: Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль
• Автор: Дитрих Айгнер
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. — 352 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00566-6

Жизнь, богатую успехами и неудачами, победами и провалами, прожил 32-й президент США Ф. Рузвельт, избиравшийся на этот пост четыре раза подряд. Благодаря реформаторскому «Новому курсу» он сумел удержать страну от экономического развала в годы мирового кризиса. У. Черчилль вошел в историю как «вождь нации» и «спаситель отечества», осуществивший свою мечту о полном и безоговорочном служении своему народу. Будучи главой правительства в трудные военные годы, он посвятил себя делу сплочения английского народа на борьбу за полное уничтожение фашизма.

Ф. Рузвельт и У. Черчилль стояли у истоков антигитлеровской коалиции, внесли весомый вклад в послевоенное устройство в мире и образование Организации Объединенных Наций.

---

Тот факт, что с 1935 по 1939 год Черчилль играл ведущую роль в британской политике вооружения, что он был назначен на этот пост правительством, которое он открыто самым жестким образом критиковал, и что именно там ему был предоставлен доступ к информации, которую он использовал против этого же самого правительства, мог бы послужить поводом для размышлений о «мнимой изоляции» Черчилля.

В Англии того времени не было политика, которому предоставлялись бы такие льготы со стороны правительства и высших правительственных учреждений. К его «особым источникам информации», кроме комитета по противовоздушной обороне, принадлежали и другие органы официального аппарата, в особенности переданный ему в 1932 году с целью совместного использования «Промышленный информационный центр» его соседа по дому Десмонда Мортона, наряду с этим — отчасти также несколько полулегально — доверенные люди из министерства иностранных дел, министерства авиации и Адмиралтейства. Его личные друзья Бренден Бракен и сэр Генри Стракош собирали дополнительный материал и для этой цели поддерживали контакты с немецкой эмиграцией, например, с Леопольдом Шварцшильдом в Париже. Другим источником информации для курируемого Линдеманом информационного центра в Чартуэлле были участники немецкого сопротивления, такие, как Эвальд фон Клейст-Шменцин или Карл-Фридрих Герделер, поддерживавшие с Черчиллем связь через посредников и желавшие видеть в нем своего союзника в борьбе против Гитлера. Однако их ценили только в качестве поставщиков информации. «Герделер, — писал сэр Роберт Ванзиттарт 7 декабря 1938 года, — является подставным лицом немецких военных экспансионистов: и в этом качестве не только не представляет ценности, но и опасен в своей роли посредника»; однако его можно было использовать как источник информации. Именно в качестве главных свидетелей захватнических намерений Гитлера против правительства «Чемберлена Черчилль и его друзья небезуспешно использовали свои контакты с немецким движением сопротивления; в 1939 году перед ними стояла задача продемонстрировать общественности низкий уровень морального сопротивления гитлеровской Германии. Примечательно, что единственный в Англии знаток немецкого сопротивления Адам фон Тротт цу Зольц всегда старался избегать общения с Черчиллем и его окружением.

До сих пор не решен спор, культивировался ли Черчилль сознательно в этой двоякой роли критика, с одной стороны, и представителя правительства, с другой, в качестве альтернативы к официальному «соглашательскому курсу» на тот случай, если конфликта, которого опасались обе стороны, все же нельзя будет избежать. Датированное 1936 годом высказывание внешне добродушного Стэнли Болдуина указывает как будто именно на такое толкование. «Если уж дело дойдет до войны, — говорил он тогда, — Уинстон должен стать премьером». О правительственной должности, как и о страстно желаемом им военном министерстве, по меньшей мере в мирное время, он мечтать не мог, возможно, именно по этой же причине. Не говоря уже о его особенностях, его исключительная сконцентрированность на области военных приготовлений, умение «не думать ни о чем другом» делали бы его «неудобным» для любого правительства, для которого неизбежность войны еще не стала реальностью.

Возможно, Черчилль поначалу также не считал войну неминуемой, и именно потому ему удалось кроме собственной идеи о вооружении осуществить еще и свою вторую идею — обуздать «германскую опасность», опираясь на убедительную силу «Великого альянса», коалицию государств, подобную той, которая во времена Мальборо победила Францию Людовика XIV. Ее военный перевес, однако, должен быть настолько «очевидным», чтобы она и без войны могла диктовать условия противнику. Любая попытка повлиять на военное равновесие могла бы стать для немцев поводом еще раз испытать военное счастье. Можно предположить, что Черчилль ни в коем случае не намеревался использовать для уничтожения Германии его идею вести переговоры только с поверженным противником. Однако заверение обеих сторон, что они хотят, исходя из достигнутого однажды положения «превосходящей силы», пойти на уступки и устранить «законные жалобы», было уже потому маловероятно, что Англия, по его мнению, не имела ничего, что она могла дать Германии, а другие страны именно в силу сохранения своего актива представляли бы большой интерес для «Великого альянса». В остальном же все утверждения о направленном исключительно против Германии «Великом альянсе» были мало реалистичными. Основным недостатком альянса было то, что для его создания Черчилль намеревался использовать организацию, созданную не «реалистами», а «идеалистами», — Лигу Наций. Он сам не принадлежал к ее основателям; во время маньчжурской агрессии Японии в 1931 /32 году он выступал против введения санкций и «за право на жизнь» агрессора. Когда в октябре 1933 года Гитлер заявил о выходе Германии[19] из Лиги Наций, Черчилль признал пользу этого инструмента «коллективной безопасности»; теперь он был увлечен мыслью о Лиге Наций со страстью вновь обращенного верующего и старался связать ее со своей кампанией по вооружению. «Оружие и устав Лиги Наций» было девизом, под которым он хотел собрать «Великий альянс» против Германии. В него приглашались все европейские державы, включая и «безопасный уже по его географическому положению» Советский Союз, имевший в 1934 году доверительные отношения с английским послом, усилиями Англии и Франции в том же году ставший членом Женевской лиги. Таким образом, был сделан важный шаг к сохранению статус-кво.

Кроме того, в британской общественности было распространено убеждение о том, что Лига Наций является «внепартийным» инструментом обеспечения мира, которая в случае необходимости образует фронт против всякого агрессора, и что для этой цели она должна быть в состоянии провести любые коллективные акции, включая и военные «санкции». Во всяком случае, так выглядел — это с особенным удовлетворением отмечал Черчилль — результат неофициального опроса населения под названием «Вотум мира», взбудораживший весной 1935 года не менее 12 миллионов британцев. Однако вся беда заключалась в том, что следующим агрессором, который должен был стать неотложной задачей, была не Германия, а Италия, именно Италия, на которую Черчилль возлагал такие большие надежды как на опору «Великого альянса», гаранта австрийской независимости и преграды на пути «немецкого продвижения на юго-восток». Последовательно по отношению к антигерманскому «Великому альянсу» и непоследовательно к идее Лиги Наций Черчилль прилагал все усилия, чтобы приуменьшить значение итальянской агрессии против Эфиопии, удержать Лигу Наций от санкций и создать компромисс, который в значительной степени удовлетворил бы требования Муссолини и снова ликвидировал трещину, появившуюся в англо-франко-итальянских отношениях. Но при этом он запутался в нитях «политики коллективной безопасности», в приверженности которой именно в предвыборной борьбе 1935 года громко клялись все партии. К тому же оказалось, что британская общественность не склонна одобрять интерпретацию Черчиллем устава Лиги Наций, согласно которой агрессором может быть только Германия. Она взбунтовалась и провалила предложенное сэром Робертом Ванзиттартом соглашение Хора — Лаваля. И без того не совсем откровенная политика санкций должна быть продолжена; пропасть между Италией и западными державами стала совершенно непреодолимой, несмотря на то, что в последующие годы из Лондона при настойчивой поддержке Черчилля не раз делались попытки восстановить отношения. Позиция Лиги Наций, чуждая, по мнению Черчилля, ее целям, впервые зародила в нем серьезное сомнение, удастся ли вообще использовать «Великий альянс» против Германии. Эти сомнения подтвердились после того, как разразившаяся летом 1936 года гражданская война в Испании пробудила недобрые воспоминания о «всемирно-революционной роли Коминтерна». Во всяком случае, Черчилль не только открыто заявил об официальной политике невмешательства британского правительства, но он был одним из немногих британских политиков, кто с самого начала открыто встал на сторону генерала Франко вопреки мнению значительного большинства английского народа, которое желало видеть в личности Франко мятежника, а в «красных» — легальное демократическое правительство. Черчилль упустил возможность присоединиться к одному из самых крупных народных движений этого столетия; в решающий момент он отвернулся от аудитории, которая хотела превратить «гитлеровскую фашистскую агрессию в Испании» в тест на коллективную безопасность. Здесь, как и в абиссинском вопросе, он действительно плыл против течения, скорее даже против «общественного мнения», чем против правительства, скорее против «коллективизма», чем против «пацифизма».