Роджер Бэкон - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Роджер Бэкон
• Издательство: Издательство францисканцев
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-89208-056-0

Данное издание впервые представляет русскому читателю сочинения знаменитого английского богослова, философа и естествоиспытателя, монаха-францисканца Роджера Бэкона (ок. 1214 — после 1292). Р. Бэкон известен как один из предвестников методологии науки Нового времени. Критикуя схоластические методы познания, характерные для XIII в., Р. Бэкон подчеркивает значение математики, астрономии, географии, филологии для достижения истинного знания. Большое внимание он уделяет опыту как критерию истины. Настоящее издание включает фрагменты наиболее известного труда Р. Бэкона — «Opus maius» («Большое сочинение»), а также его работу «О тайных деяниях искусства и природы и о ничтожности магии».

---

И эта практическая наука называется моральной и гражданской, она упорядочивает [действия] человека по отношению к Богу, ближнему и себе самому, и доказывает [истинность] этого упорядочивания, и действенно побуждает и увлекает нас к нему. И эта наука повествует о спасении человека благодаря добродетели и об обретении счастья, и она содействует этому спасению, насколько это возможно для философии, из чего в целом ясно, что эта наука благороднее прочих частей философии. Ибо поскольку она есть желанная цель человеческой мудрости, а цель в любой вещи есть наиболее благородное, то надлежит, чтобы эта наука была наиблагороднейшей. Равным образом, только эта, или преимущественно эта наука имеет дело с тем же, что и богословие, поскольку богословие рассматривает пять вышеуказанных вещей, хотя и иначе, а именно, в соответствии с верой Христовой. И эта практическая наука содержит много прекрасных свидетельств об этой вере и, как мы покажем далее, издавна предвосхищала ее основные положения, [что стало] большой поддержкой христианской вере. Но богословие — благороднейшая из наук, следовательно, та наука, которая более всего с ней схожа, благороднее прочих.

Но для того, чтобы великая значимость этой науки стала очевидной, надлежит исследовать ее части, ибо из частей будет выведено и целое, которое мы желаем. И поскольку моральная философия есть цель всех частей философии, необходимо, чтобы заключения иных наук были ее началами, в соответствии с формой отношения между предшествующими и последующими науками, поскольку заключения предшествующих наук естественным образом предполагаются в последующих. И поэтому подобает, чтобы [начала последующих наук] доказывались и удостоверялись в предшествующих науках, так чтобы они заслуживали того, чтобы быть принятыми для использования последующими науками. И как это происходит, ясно на примере метафизики. И поэтому начала моральной философии удостоверяются в предшествующих науках, и вследствие этого эти начала должны извлекаться из иных наук не потому, что они принадлежат им, но потому, что они приготовляют их для своей госпожи. Поэтому где бы они ни обнаруживались, они должны приписываться моральной философии, поскольку являются по своей сущности относящимися к морали. И хотя [эти начала] провозглашаются в иных науках, все это — ради моральной философии. А потому все таковое должно считаться относящимся к моральной философии и ей приписываться. И поэтому, если мы хотим правильно пользоваться [этими началами], необходимо, чтобы они были собраны в моральную науку от всех прочих наук. И неудивительно, что философы включили вопросы, относящиеся к морали, во все теоретические разделы философии, ибо они знали, что таковое нужно для спасения человека, а потому ко всем наукам примешали прекрасные высказывания, чтобы люди всегда побуждались к спасительному благу, и чтобы все знали, что исследования всех прочих наук нужны только для этой науки, которая является госпожой человеческой мудрости. И поэтому, если я привожу авторитетные высказывания из иных мест, отличных от тех, которые содержатся в книгах по моральной философии, следует иметь в виду, что они должны быть отнесены собственно к этой науке, и мы не можем отрицать того, что они записаны в книгах этой науки: ибо мы имеем на латыни только часть философии Аристотеля, Авиценны и Аверроэса, которые были главными авторитетами в моральной философии. Ведь, как богословие рассматривает спасительные истины, как свои, обнаруживая их повсеместно (как я затронул в начале, и чего коснусь далее), так и моральная философия по своему усмотрению присваивает все, что находит в иных местах, [если это] написано о вещах ее рода. И эта моральная наука называется Аристотелем и другими гражданской наукой, поскольку обосновывает права городов и граждан. И так как бывало, что города правили царствами, как Рим правил миром, то эта гражданская наука получила свое название от города (civitas), устанавливая, однако, права и для королевства, и для империи.

И эта наука, прежде всего, учит тому, как составлять законы и право для жизни. Во-вторых, она учит тому, как им доверять и их обосновывать, и побуждает людей к тому, чтобы они жили и действовали в соответствии с этими законами. Первая часть делится на три: первым по природе следует установление порядка действий человека по отношению к Богу и к ангелам. Во-вторых, устанавливается порядок действий человека по отношению к ближнему; в-третьих — по отношению к самому себе. И так же поступает Писание. Ибо сперва в книгах Моисея устанавливаются заветы и законы, касающиеся Бога и Божественного культа. А затем в этих же и последующих книгах [устанавливаются законы], касающиеся отношения человека к ближнему. И в-третьих, в книгах Соломона, дано учение о нравах. Равным образом, только эти три [основные части] содержатся и в Новом Завете: ведь человек не может характеризоваться иными отношениями [кроме этих трех].

Но не только ради первого, но и ради всех прочих [отношений] необходимо, чтобы начала моральной науки, из которых доказывается истинность прочих наук, были подготовлены заранее. Но из этих начал некоторые являются простыми началами, и только метафизика предназначена для их разъяснения. Другие же, хотя и являются началами по отношению к последующим, суть или первые выводы этой науки, или, хотя и пользуются некоей привилегией начала, должен, однако, вследствие своей величайшей сложности и великой полезности по отношению к последующим, а также для того, чтобы им меньше противились, быть в достаточной степени обоснованы. Сообразно этому Аристотель в начале Физики доказывает первый принцип этой науки, а именно, что существует движение, [выступая] против тех, кто полагает, что есть только одно неподвижное [бытие]. И следует знать, что метафизика и моральная философия весьма сходны: ведь обе, хотя и по-разному, имеют дело с тем, что касается Бога, ангелов, вечной жизни и других подобных истин. В самом деле, метафизика через общее для всех наук исследует то, что является ее собственным объектом, и через телесное исследует духовное, и через тварное достигает Творца, и через настоящую жизнь исследуют будущую, и предпосылает многое, являющееся началом моральной философии. И метафизика проводит свои исследования ради гражданской науки, так что право является связующим звеном между этой наукой и метафизикой, так как в ней [т. е. гражданской науке] предполагается то, что доказывается в метафизике, так что я не смешаю друг с другом две различные науки, доказывая здесь то, что является собственным для метафизики.

Итак, я утверждаю, что [в первую очередь], как и там [т. е. в метафизике], надлежит доказать, что Бог есть. Во-вторых, [следует доказать], что бытие Божие естественным образом познается любым человеком. В-третьих, что Бог обладает бесконечным могуществом и благостью, и одновременно с этим — что Он бесконечен по субстанции и сущности: и из этого будет следовать, что Он наиблагой, мудрейший и могущественнейший. В-четвертых, что Бог един по сущности, и не [существует] многих [богов]. В-пятых, что Он не только един по сущности, но и иным образом троичен (то, как это возможно в общем, должен исследовать метафизик, а непосредственно и в частностях это должно быть разъяснено здесь [т. е. в моральной философии]). В-шестых, что Он все сотворил и правит в природном бытии (Бэкон различает природное бытие и бытие в благодати[249]). В-седьмых, что помимо телесных Он сформировал и духовные субстанции, которые мы называем интеллигенциями и ангелами (поскольку «интеллигенция» есть имя по существу, а «ангел» есть имя должности), и то, сколько их существует, и каковы их действия (это настолько, насколько постижимо человеческим разумом, относится к метафизике). В-восьмых, что помимо ангелов Он создал и иные духовные субстанции, которые суть разумные души людей. В-девятых, что создал их бессмертными. В-десятых, что счастье жизни грядущей есть высшее благо. В-одиннадцатых, что человек способен обрести это счастье. В-двенадцатых, что Бог управляет человеческим родом через нравственные законы, так же как прочим — через природное бытие. В-тринадцатых, что тем, кто живет правильно, в соответствии с правлением Бога, Бог обещал будущее счастье, как учит Авиценна в VII книге Метафизики, а тем, кто живет дурно, в будущей [жизни] уготованы ужасные бедствия. В-четырнадцатых, что должно почитать Бога со всем благоговением и богобоязненностью. В-пятнадцатых, что точно так же, как человек по природе упорядочивает [свои действия] по отношению к Богу через должное благоговение, так же он, через справедливость и мир, упорядочивает [свои действия] по отношению к ближнему, и, через достойную жизнь, — в отношении самого себя. В-шестнадцатых, что человек, опираясь только на свои силы, не может знать, как должно почитать Бога, относиться к ближнему и самому себе, но нуждается для этого в истине откровения. В-семнадцатых, что откровение должно было быть дано только одному, и что он должен быть посредником между Богом и людьми, и наместником Бога на земле, которому подчинен весь род человеческий, и которому следует верить без противоречия, когда достоверно доказано, что он — таков, как только что сказано, и он есть Законодатель и высший священник, который имеет полноту власти над временным и духовным, будучи Богочеловеком, как говорит Авиценна в X книге Метафизики, и которому дозволено поклоняться после Бога.