Майкл Пэйлин - От полюса до полюса

• Название: От полюса до полюса
• Автор: Майкл Пэйлин
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-387-00287

Майкл Пэлин — автор множества книг, ставших бестселлерами, артист, сценарист, документалист, знаменитый путешественник. Пэлин и его коллеги по съемочной группе ВВС уже не раз удивляли телезрителей и читателей широтой и смелостью своих замыслов. Однажды они задумали пройти (проехать, проплыть, пролететь) от Северного полюса к Южному, от «макушки» мира к его «дну». И им это удалось! Отважные и любознательные путешественники проложили свой маршрут в основном вдоль 30-го меридиана; между Арктикой и Антарктикой им пришлось преодолеть значительные территории Северной и Восточной Европы, Западной Азии, огромные пространства всей Восточной Африки, а «на десерт» — еще «кусочек» Южной Америки. Гренландия и Шпицберген, Норвежская Лапландия, Финляндия, Эстония, северо-запад России, Украина, Турция, острова Родос и Кипр, Египет, Судан, Эфиопия, Кения, Танзания, Замбия, Зимбабве, ЮАР, Чили — подобное невероятное путешествие останется в памяти его участников на всю жизнь.

---

День 70: Хартум

Впрочем, способ вывернуться из ситуации еще может найтись. Клем связался с группой эритрейцев, занимающихся перевозками через границу. Куда, как и когда они могут отвезти нас и возьмутся ли за это дело вообще, станет ясно сегодня днем. Тем временем мы отправляемся на съемки в Омдурман, на другой берег Нила.

Британцы так и не потрудились добавить Омдурман в свои планы перестройки Хартума, и он остается совсем африканским городом, без высоких строений и великих монументов.

На местном базаре соук можно купить буквально любую понадобившуюся тебе мелочь. Здесь продают нужные вещи, а не предметы роскоши. Специи, масло (для готовки и освещения), металлические кастрюльки, кухонную утварь, ткани, одежду из бумажной ткани и еду — бананы, лаймы, лимоны, манго, финики, лук; огромные чаши до верха и с горкой полны орехов. На одной стороне базара, скрестив ноги, вытянулась в рядок цепочка мужчин. Перед каждым аккуратно выложен собственный инструмент.

Начало жизни новой фелуки

Перед одним короткая лопатка лежит на стопке кирпичей, другой пристроил электрическую лампочку на сумку с инструментами, у третьего из мешка видны кисти, а на них находится мастерок штукатура. Люди эти ожидают нанимателя и сидят кротко и терпеливо, пока мы не достаем камеру, тут-то и начинается полный содом. Человек с киркой размахивается, столь натурально целя в мою голову, что я инстинктивно загораживаюсь руками. Слава богу, при этом он ухмыляется.

Отсутствие в Судане туризма как такового приносит некие невинные удовольствия, в частности возможность наблюдать возле Нила за чрезвычайным мастерством строителей фелук, не чувствуя себя при этом обязанным приобрести модель лодки или тенниску с надписью: «Я видел, как..» Десять мужчин поднимают толстый ствол красного дерева на расположенную в шести футах над землей раму. Далее, взявшись за рукоятки пилы наверху ствола и под ним, они распиливают его вдоль, пока наконец не получают четыре доски. Помимо тяжелейшего физического труда, совершаемого на такой страшной жаре, эти двое мужчин по мере развития процесса прикидывают в уме тот профиль доски, который им надо получить, совершая точные вычисления посредством одних своих глаз. Итогом этого тяжелейшего и удивительнейшего труда становятся доски, идеальным образом соответствующие форме корпуса. Они способны построить фелуку, то есть превратить груду бревен красного дерева в парусный кораблик за сорок пять дней.

Встреча с эритрейскими перевозчиками назначена у нас днем на противоположном берегу Нила, в самом Хартуме.

Опрятная современная вилла неожиданным образом оказывается штаб-квартирой Народного фронта освобождения Эритреи, а также организации Ayusha Travel. Цель последней — извлечение дохода из опыта, накопленного во время поездок в Северную Эфиопию и из нее во время войны, закончившейся со свержением режима Менгисту[35]всего лишь четыре месяца назад. Стены бунгало украшены фресками, изображающими идеализированных борцов за свободу — вооруженных до зубов женщин, готовых бросить гранату, грозящих копьями туземных воителей и гротескно щерящихся вражьих черепов. Хасан Кика провожает меня в свой кабинет. Это спокойный авторитетный человек с негромким голосом. Много проще видеть в нем представителя транспортной компании, чем «борца за свободу», невзирая на украшающие его стол осколки бомбы и упоминание о «10 000 мучеников», погибших ради освобождения Эритреи от эфиопской диктатуры.

Но теперь победа, в которую верили все, наконец достигнута, и через два года в Эритрее должен состояться спонсируемый ООН референдум, чтобы решить, станет ли она новым независимым государством. Хасан Кика считает, что результат предрешен[36].

Я излагаю ему наши куда более мирские проблемы, и мы вместе рассматриваем карту. Он может отвезти нас в Эфиопию. Для этого необходимы шесть-семь часов езды по хорошей дороге до Гедарифа и далее по тому, что он называет «плохой дорогой» на юг до пункта пересечения границы в Галлабате. Хасан предупреждает нас о том, что в этом году сезон дождей существенно запоздал и отдельные участки дороги могут быть смыты водой, но, располагая своими «лендкрузерами», он не ожидает проблем. Я спрашиваю его о том, ведутся ли около границы военные действия:

— Нет… едва ли, не думаю, нет. Армия освобождения народа тигре (победившая Менгисту) контролирует всю эту часть Эфиопии. Однако есть там и такие, кто не хочет присоединяться к ней, поэтому они составили свой отдельный отряд. Банду? — Он улыбается, хотя и не очень убедительно. — Люди из деревни сами выгонят их.

Хасан Кика и его эритрейцы как будто бы спасают наше дело. Они говорят, что предоставят нужные нам машины в конце недели. По их оценкам, нам потребуется около трех дней, чтобы добраться из Хартума до находящегося в Эфиопии Гондэра.

День 71: Хартум

Современное присутствие Британии в Хартуме сократилось до горстки сотрудников международных миссий и преподавателей. Со времени Войны в Заливе даже численность посольства сокращена менее чем до десяти человек. Однако продолжает существовать Суданский клуб, некогда открытый только для лиц британского происхождения и уроженцев стран Британского Содружества наций, ныне открывший свои двери для граждан всех стран ЕС. Он занимает виллу, находящуюся в центре города. В клубе есть бассейн, корты для сквоша, бледно-зеленая лужайка и членские взносы, ныне сократившиеся до 230 фунтов от 1000 и более фунтов в колониальные времена. Я встречаюсь там за ленчем с Аланом Вудраффом. Он занимает пост профессора медицины в университете Джубы. Алану семьдесят лет, и он три раза в неделю играет в теннис.

Разговор с ним вносит отрезвляющие коррективы в ностальгию со слезами на глазах, которую можно было бы почувствовать в отношении Британского Судана. Я спрашиваю его о том, каково здесь было во время Войны в Заливе, когда Судан принял сторону Саддама Хусейна, и в большинстве своем европейские страны посоветовали своим гражданам вернуться домой.

Воспоминания приводят профессора Вудраффа в хорошее настроение.

— Ну… Мне никто не мешал… я обедал в парадном зале!

Он говорит, что не ощущал никакой опасности для себя. Мириады политических проблем этой страны, и тот факт, что, по сути дела, как профессор и сам признает, он живет в условиях «военного положения», явно не беспокоит его.

Он утверждает, что за десять лет работы в тропиках не пропустил ни единого рабочего дня, поэтому я отодвигаю тарелку с сочными помидорами и луком подальше — насколько это позволено приличными манерами. Одно из первых условий выживания в тропиках требует избегать любого рода салатов. Обдумываю, не могут ли представлять проблему прочие пункты меню, включающие такие объекты, как яйца по-шотландски и «крученая рыба». Однако профессор успокаивает меня: все, что подано горячим из кухни клуба, можно есть без опаски. Крученая рыба?

— Отличная вещь; рыбные филейчики, закрученные и обжаренные в масле.

Полторы тысячи студентов возлюбленного профессором Вудраффом университета Джубы были недавно эвакуированы самолетами с юга страны, когда война сделала невозможным дальнейшее продолжение учебы, да и просто жизни. Профессор расхваливает своих студентов и говорит, что из суданцев получаются очень хорошие доктора. Однако нет денег, чтобы выпустить нужное число врачей. «Всемирная организация здравоохранения рекомендует, чтобы один врач приходился на каждую тысячу жителей, а в Судане, по моему мнению, один врач приходится на 10–12 тысяч человек».

После обеда, во многом вопреки здравому смыслу, я ввязываюсь в партию сквоша с Ноширом, работающим в Хартуме. Он явно привык к игре на жаре и потому проявляет полное понимание, когда после менее чем десяти минут игры я оказываюсь в состоянии полного коллапса.

— Сейчас здесь должно быть около 100°F, — утешает меня Ношир.

Май и июнь в Хартуме самые жаркие месяцы. Жена его однажды забыла в автомобиле куриные яйца, и, когда вернулась за ними, они оказались уже сваренными вкрутую.

Ему хорошо в Хартуме. Дети его посещают местную школу, и он рад тому, что им приходится учить арабский язык.

— Здесь хорошо, нет проблем с наркотиками, не сталкиваешься с бездумным насилием, семья держится вместе.

Выходя из Суданского клуба, я замечаю доску объявлений. На 4 октября назначен диско-буфет. Далее следует Международный день плавательных развлечений, Вечер европейской викторины и даже бал-маскарад по поводу Хэллоуина. Окружающий мир считает Хартум сонным центром разорванной войной и измученной голодом страны, находящейся на грани экономического коллапса, но для живущих здесь Ношира и профессора Вудраффа, худо или бедно, город этот является средоточием их вселенной. Для них и даже для меня, проведшего здесь всего половину недели, Хартум уже не кажется далеким, трудным, опасным. Это место, где мы находимся в данный момент. Это дом.