Владимир Успенский - Тайный советник вождя

• Название: Тайный советник вождя
• Автор: Владимир Успенский
• Жанр: История

«Тайный советник вождя» — книга-сенсация. Это роман-исповедь человека (реального, а не выдуманного), который многие годы работал бок о бок с И. Сталиным, много видел, много знал и долго молчал. И, наконец, с помощью В. Успенского, заговорил — о своем начальнике, его окружении, о стране. Честно рассказывает — без прикрас, но и без очернительства. В книге масса интереснейшей информации, имеющей огромную познавательную ценность.

---

Абакумов повторял бывало понравившиеся Иосифу Виссарионовичу слова Жан-Жака Руссо: «Пусть все имеют достаточно, и пусть никто не имеет слишком». И вот тебе на: Абакумов-то лжец, двурушник с темной душой. Жуков хоть не словоблудил, а этот… У маршала было четыре километра тканей, а у министра госбезопасности оказалось три: чуть-чуть не дотянулся. Как верить такому, как доверять важнейшие государственные тайны, охрану собственной жизни?! Ну и еще: по словам Рюмина, генерал Абакумов умертвил в тюрьме профессора Якова Этингера, от которого получал информацию о еврейском заговоре, надеясь тем самым спрятать концы в воду. Если так, значит, и сам замешан.

Тот, кто стоял за спиной Рюмина, позаботился, чтобы документы, компрометирующие Абакумова, оказались на столах партийных и государственных деятелей. Не скрыть, не отложить в «долгий ящик». Ни на той нашей прогулке в Знаменское, ни позже Иосиф Виссарионович совета по поводу Абакумова у меня не спрашивал, за это я был признателен ему, потому что не знал, как ответить. В измену министра я не верил. Но его алчность, гибель профессора Этингера…

Как-то очень уж единодушно выступили против Абакумова видные деятели партии и государства. То ли опасались: много знает о них, поскорей бы убрать. То ли дирижерская палочка сработала. Хрущев позвонил Сталину по этому поводу с гневным осуждением министра. Микоян тоже. Каганович, Маленков, Булганин высказались против Абакумова. Что мог предпринять Иосиф Виссарионович при таких обстоятельствах?! После десятидневного размышления дал согласие на арест с условием: следствие будет вестись строго по закону, без физического и психического воздействия. А еще, в связи с задержанием Абакумова, Сталин дал персонально Георгию Максимилиановичу Маленкову указание создать постоянную следственную группу при Комиссии партийного контроля для ведения тех дел, которые касались лиц высшего партийно-государственного эшелона. То есть частично вывести их из-под десницы особых органов, из сферы влияния Берии. Выделить для вышеозначенных лиц в «Матросской тишине» пяток не самых плохих камер.

Начальник тюрьмы полковник МВД Клейменов, получив указание, выполнил его как всегда добросовестно. Особенно постарался для своего бывшего сослуживца-начальника генерала Абакумова. Ему улучшили питание, выдали хорошее белье, домашний халат, тапочки и, что совсем трогательно, украсили окно камеры занавеской, скрывавшей решетку. Узнав об этом, Маленков посчитал, что Клейменов переборщил, и велел некоторые, наиболее очевидные, привилегии отменить. Занавеску сняли.

Наблюдение за ходом следствия, включая встречи с Абакумовым и ознакомление со всей документацией, Сталин поручил вести мне. Узнав об этом, Берия сразу понял, чем для него могли обернуться малейшие перегибы. Тем более что Иосиф Виссарионович, санкционируя арест Виктора Семеновича Абакумова, категорически потребовал одновременно отстранить от работы Богдана Кобулова, с тем чтобы начать разбирательство по делу этого «верного пса» Лаврентия Павловича. Таким образом, в руках Сталина оказался конец большого клубка, который предстояло распутать. Кобулов и Абакумов превратились в своего рода заложников. Судьба одного зависела от судьбы другого.

Побеседовать с Абакумовым в тюрьме довелось мне только один раз. Вскорости Сталин умер, а затем и Берия отправился вслед за ним. Пришедшая к власти группа Хрущева позаботилась о том, чтобы убрать нежелательных свидетелей. В том числе и Кобулова. Абакумов и некоторые его соратники тоже были приговорены к расстрелу. Хотя Виктор Семенович не признал себя виновным ни по одному пункту.

Это я опять вперед забежал. А тогда, когда взяли под стражу Абакумова, я понял, что обстановка накалилась до предела. Не будет же Сталин без конца пасовать перед теми, кто рвется на его место! Отступать больше некуда.

25

В моем представлении Власик был неотделим от Сталина, как тень, а вернее — как привычная, неотъемлемая грань сложного образа Иосифа Виссарионовича. На протяжении многих лет они всегда или почти всегда были вместе, я воспринимал их неразрывно, найти другого такого человека для Иосифа Виссарионовича, на мой взгляд, не было никакой возможности. Его и не нашли. А вот кандидата на освободившуюся должность подобрали гораздо быстрее, чем я ожидал. Точнее — сразу трех кандидатов для формального выполнения тех обязанностей, которые долго и успешно исполнял Власик… Нет, он не исполнял, он жил своими обязанностями, видя в них смысл своего существования.

Продолжим распутывать паутину, все более прочную и липкую, которую плели вокруг Сталина недоброжелатели и завистники — претенденты на высшую власть в стране. После ареста министра госбезопасности Абакумова его кресло занял вовсе не чекист, не разведчик, а партийно-административный работник Игнатьев. Профессионал в госбезопасности никудышный, зато надежный исполнитель указаний свыше. И вся суть в том — чьих указаний?! Это был человек Маленкова. Поднимаясь по служебной лестнице, Маленков тянул и тянул за собой Игнатьева, передавая ему свои посты, прикрывая таким образом собственные тылы, хороня от посторонних глаз допущенные грехи и ошибки.

С помощью опытных заместителей Игнатьев с работой кое-как управлялся. Хорошо или не очень — для Маленкова это не имело особого значения: важно, что силовую организацию возглавлял преданный и послушный последователь. И вот в феврале 1952 года, когда был отстранен Власик, опять же по предложению Маленкова и по согласованию с Берией, министр госбезопасности Игнатьев назначен был одновременно исполняющим обязанности начальника Управления правительственной охраны. Берию он устраивал как приятель и выдвиженец Маленкова и как человек новый в особых органах, не чувствовавший себя уверенно, нуждавшийся в поддержке, в опеке. А опекали его те, кто давно уже работал с Лаврентием Павловичем. Своя рука — владыка.

Маленков и Берия понимали, конечно, что заниматься охраной правительства, в первую очередь Сталина, Игнатьев может лишь в общих чертах. Кто-то должен был ведать этим важнейшим делом конкретно, постоянно общаясь с вождем. Требовалась фигура, которая устраивала бы и двух названных выше деятелей, и тогдашнего их «союзника» Хрущева, и — главное — приемлемая для самого Сталина. Согласился бы вождь, не вытурил бы после первых же встреч. Сложная головоломка! Однако три приятеля с помощью Кагановича нашли удачное и перспективное для себя решение, может быть, самое выгодное для них в той запутанной обстановке. Непосредственное руководство правительственной охраной было поручено заместителю министра госбезопасности Василию Степановичу Рясному. Перед этим человеком открылись все подступы к Сталину. А почему Иосиф Виссарионович, чья осторожность и подозрительность возросли тогда до болезненной мнительности, согласился с предложенной кандидатурой — об этом надо поведать подробней.

О Рясном Сталин знал давно, еще с того времени, когда тот занимался в Промышленной академии вместе с Хрущевым и Надеждой Сергеевной Аллилуевой. На химическом факультете. Аллилуева рассказывала дома о своих товарищах по учебе, по партийному комитету, в том числе о председателе факультетского профкома Рясном — о боевом напористом участнике гражданской войны, прибывшем в Москву с партийной работы в Туркменистане. Можно считать, что Рясной даже пострадал из-за Надежды Сергеевны в связи с ее смертью: не дали ему доучиться. Вскоре после похорон Аллилуевой, на которых он присутствовал, его и других слушателей академии, много общавшихся с женой Сталина, во избежание толков и пересудов отправили в разные места подальше от столицы. В ЦК партии Каганович вручил несостоявшемуся химику Рясному направление в Сталинградскую область на должность начальника политотдела МТС.

Второй раз Василий Степанович Рясной появился в Москве лишь в 1937 году, когда после ареста Ягоды обновлялись кадры НКВД. Подбором людей занимался в Центральном Комитете партии Маленков. Он же и вызвал из глубинки Василия Степановича, сам привел его на Лубянку, представил новому наркому внутренних дел Ежову. Рясной стал чекистом — надолго определился его путь, сложились его знакомства и связи. Он вошел в ту когорту, к которой принадлежали Николай Кузнецов, Павел Судоплатов и многие другие бойцы «незримого фронта», заслуги которых в годы войны очевидны. Только известность разная. А фамилия Рясного если и звучала в ту пору, то не по всей стране, а на Украине, где он занимал ни много ни мало пост наркома внутренних дел УССР. Его люди очищали освобожденную территорию от бандитских формирований националистов, от предателей и диверсантов, обеспечивая тылы наших войск, безопасность важных коммуникаций.

Особо тяжелая обстановка сложилась к концу войны в районе Львова, возле западной нашей границы. Из России и со всей Украины вместе с отступавшими немцами откатились туда их прислужники и вообще все те, кому советская власть не сулила ничего хорошего: спекулянты, торгаши, уголовники и иже с ними. В других странах не очень-то рады были принять этот сброд, да и у немцев не было охоты тащить за собой грязный и бесполезный для них хвост. Вот и осела эта накипь на краешке украинской территории. Кто затаился, кто вредил исподтишка, а много было и таких, кто не расстался с оружием. Освобожденный Львов оказался во власти бандитов. Они свирепствовали не только по ночам, но и среди бела дня: грабили, убивали мирных жителей и военнослужащих, обчищали склады, магазины.