Жюль Верн - Жангада. Школа робинзонов

• Название: Жангада. Школа робинзонов
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1993

М.: Ладомир, 1993 г. Серия: Неизвестный Жюль Верн

В третий том входят два внецикловых приключенческих романа.

Жюль Верн. Жангада (роман, перевод Е. Шишмаревой, иллюстрации Д. Каменщикова),

Жюль Верн. Школа Робинзонов (роман, перевод Н. Брандис, иллюстрации Д. Каменщикова)

В переводе романа «Жангада» восстановлены все купюры, выявленные при сверке с оригиналом.

---

— Ваша правда.

— Наш земляк не задержится на границе, — вмешался Фрагозо. — Он направляется в Манаус.

— Ну что ж, — заметил Бенито, — если вы посетите жангаду, вы встретите радушный прием, и я уверен, что отец сочтет своим долгом предложить вам место на ней.

— Охотно приду! — ответил Торрес. — И позвольте заранее поблагодарить вас.

Маноэль не принимал участия в разговоре. Он не мешал великодушному Бенито предлагать свои услуги, а сам тем временем внимательно разглядывал Торреса, внешность которого ему не понравилась. В самом деле, во взгляде этого человека не чувствовалось искренности — глаза его так и бегали, будто боялись остановиться на собеседнике. Но Маноэль ничем не выдал своего первого впечатления, не желая повредить нуждающемуся в помощи соотечественнику.

— Господа, — сказал Торрес, — если вы согласны, я готов следовать за вами в гавань.

— Идемте! — ответил Бенито.

Четверть часа спустя все трое ступили на плот. Бенито рассказал отцу, при каких обстоятельствах произошла их первая встреча с незнакомцем, и попросил разрешения довезти его до Манауса.

— Буду очень рад, — промолвил Жоам Гарраль.

— Благодарю вас, — Торрес хотел было протянуть ему руку, но что-то удержало его.

— Мы отплываем завтра на рассвете, — добавил Жоам Гарраль, — и вы можете сейчас же устраиваться на борту…

— О, устроиться мне недолго, — ответил Торрес. — Я путешествую налегке, у меня с собой ничего нет.

— Ну что ж, будьте как дома, — сказал Жоам Гаррль.

В тот же вечер Торрес занял комнату неподалеку от цирюльника.

А Фрагозо, вернувшись только в восемь часов, подробно рассказал юной мулатке о своих подвигах. В тот день слава знаменитого цирюльника еще больше возросла в бассейне Верхней Амазонки.

Глава XIV. Вниз по реке

На рассвете 27 июня команда отдала швартовы, и жангада вновь заскользила вниз по течению реки.

Теперь на борту стало одним пассажиром больше. Откуда взялся этот человек? Никто не знал. Куда он направляется? По его словам, в Манаус.

Приняв путника на борт, Жоам Гарраль поступил как всякий добропорядочный хозяин, окажись тот на его месте. На безлюдных просторах Амазонки в ту пору, когда большие пароходы еще не бороздили ее воды, было очень трудно найти быстрый и надежный способ передвижения. Суда ходили нерегулярно, и путешественникам приходилось пробираться сквозь леса чаще всего пешком. Так странствовал и продолжал бы странствовать и Торрес, если бы счастливый случай не привел его на жангаду.

Теперь, когда Бенито представил Торреса отцу, бродяга мог считать себя полноправным пассажиром и вести себя как на большом пароходе: участвовать в общей жизни, если ему захочется, или держаться особняком, коли у него необщительный нрав.

Торрес ни с кем не пытался сблизиться, особенно в первые дни. Он вел себя очень сдержанно, отвечал, когда к нему обращались, но сам ни о чем не спрашивал. Если он и бывал разговорчив, то лишь с Фрагозо, который подал ему счастливую мысль пуститься в путь на жангаде. Чаще всего он прогуливался в одиночестве на носу жангады или сидел в своей комнате. Завтракал и обедал он вместе с Жоамом Гарралем и его семьей, но почти никогда не принимал участия в общей беседе и по окончании трапезы тотчас удалялся.

Все утро жангада плыла среди живописной группы островов, расположенных в широком лимане Жавари. Этот крупный приток Амазонки течет к юго-западу, и на всем его пути от истоков до устья не встречается ни острова, ни порога. Его устье шириной около трех тысяч футов начинается на несколько миль выше места, где прежде стоял город Жавари, права на который долго оспаривали друг у друга испанцы и португальцы.

До утра 30 июня путешествие продолжалось без происшествий. Порой навстречу попадалась вереница скользивших вдоль берега лодок, связанных цепочкой, так что один туземец мог управлять всеми сразу. «Навигар де бубина», «бесстрашный штурман» — так называют местные жители такой вид навигации.

Вскоре позади остались острова Арариа, архипелаг Кальдерон, остров Капиату и многие другие, еще неизвестные географам. 30 июня лоцман указал на деревушку Журупари-Тапера, где и решили сделать остановку на два-три часа.

Маноэль и Бенито отправились поохотиться в окрестных лесах и подстрелили кое-какую пернатую дичь, которой оказали радушный прием на кухне. Молодым людям удалось убить также довольно крупного зверя, но он представлял больший интерес для естествоиспытателя, чем для кухарки.

Это четвероногое с темной шерстью чем-то напоминало большого ньюфаундленда.

— Муравьед редкой породы! — провозгласил Бенито, бросая его на палубу жангады.

— Прекрасный экземпляр, который послужил бы украшением музейной экспозиции, — добавил Маноэль.

— Наверно, нелегко словить такого диковинного зверя? — спросила Минья.

Бенито понял, что она хотела этим сказать.

— Да уж, конечно, сестренка! К счастью, тебя с нами не было, чтобы вымолить ему пощаду. Ох и живучи эти твари! Я истратил не меньше трех пуль, пока уложил его.

Муравьед и в самом деле производил сильное впечатление: длинный седоватый хвост, узкая морда, которую он засовывает в муравейник, и длинные худые лапы с острыми пятидюймовыми когтями — они сжимаются, как пальцы на руке. Но что это за рука! Если муравьед что-нибудь схватит, то уж не выпустит — остается только отрубить ему лапу! А сила такая, что путешественник Эмиль Каррей справедливо заметил: «Хватка у муравьеда железная, даже тигр не может вырваться из его когтей».

Утром второго июля жангада подошла к Сан-Паулу-ди-Оливенса, проскользнув среди множества островов, круглый год покрытых зеленью. Самые крупные из них: Журупари, Рита, Мараканатена и Куруру-Сапо. Несколько раз путешественники проплывали мимо устьев небольших притоков с темной водой, называемых «игуарапе».

Темная окраска вод — любопытное явление, свойственное многим притокам Амазонки, и малым и большим. Маноэль обратил общее внимание на то, как резко выделяются эти струи на белесой поверхности реки.

— Ученые по-разному объясняют феномен темной воды, — сказал он, — но, кажется, ни один не нашел достаточно убедительного объяснения.

— Она здесь почти черная, с чудесным золотистым отливом, — заметила Минья, указывая на переливающуюся водную гладь вокруг жангады.

— Да, — согласился Маноэль. — Еще Гумбольдт, как и вы, дорогая, наблюдал эту необычную окраску. Но, присмотревшись внимательнее, вы увидите, что в ней преобладает цвет сепии[46].

— Вот вам и еще одно загадочное явление, — вскричал Бенито, — о котором ученые спорят до сих пор и не могут прийти к согласию!

— Быть может, стоило бы спросить мнение кайманов[47], дельфинов и ламантинов[48], — заметил Фрагозо, — потому что они выбирают именно темные воды для своих игр.

— Несомненно, эта вода их привлекает, — подтвердил Маноэль. — Но почему? Трудно сказать! Гумбольдт считает, что вода обязана своей окраской содержащимся в ней соединениям углерода[49]. А может, она темнеет, протекая по торфяному руслу. Возможно, ее окрашивают и микроскопические водяные растения. Тут нельзя сказать ничего определенного. Во всяком случае, это превосходная питьевая вода, она отличается редкой свежестью и не имеет никакого привкуса. Попробуйте сами! Ее можно пить без опаски.

В самом деле, вода была свежая и прозрачная, ею наполнили несколько бутылей для нужд кухни.

В Сан-Паулу-ди-Оливенса не меньше двух тысяч жителей, выходцев из соседних племен. Теперешняя столица Верхней Амазонки некогда была просто миссией, основанной в 1692 году португальскими кармелитами[50], а затем перешедшей в руки иезуитов[51].

В былые времена эти земли принадлежали племени омагуа, что по-индейски означает «плоскоголовые». Название произошло от варварского обычая сдавливать головку новорожденного между двумя дощечками, чтобы придать ей удлиненную форму, что считалось красивым. Но как и всякая мода, она прошла: головы у омагуа теперь естественной формы, и среди местных ремесленников вы не встретите никого с изуродованным черепом.

Не только омагуа, но и тупинамбы и тупиники занимаются теперь изготовлением предметов католического культа: из скорлупы кокосовых орехов они изготовляют четки, пользующиеся большим спросом. Они сменили свои национальные костюмы и головные уборы из перьев белых ара на широкополые шляпы, белые штаны и пончо из полотна, вытканного их женами, которые стали умелыми мастерицами.

Вся семья Гарралей, за исключением Жоама, сошла на берег. Торрес предпочел остаться на борту и не выразил желания познакомиться с Сан-Паулу-ди-Оливенса. Надо признать, что этот тип был не только неразговорчив, но и нелюбопытен.