Катя Кошкина - Внеклассные занятия (СИ)

• Название: Внеклассные занятия (СИ)
• Автор: Катя Кошкина
• Жанр: Современные любовные романы

— Почему? — нет, ну да, я в корень обнаглела и сошла с ума этой ночью, и вопрос мой до слез глупый, но мне теперь захотелось какого-то откровения, проснулось желание совсем снять маски отрешенности и больше не прикрываться этим глупым выражением лица «мне все равно». — Потому что я твой учитель и не должен проводить с тобой столько времени, целовать и трахать тебя тем более… — без лишних раздумий отвечает он, разглядывая белоснежный потолок над нами. — А хотелось бы?

---

- Все, мама… - спонтанно шепчу я, сжимая ткань маминого халата на плечах. – Все закончилось…

- Тшш… - шепчет мама, гладя меня по спине, как облезлого и больного котенка. – Все правильно. Так нужно, родная, так правильно.

Нужно… Кому? Для кого правильно? И почему так больно, если это настолько правильно?

- Хочешь, я поговорю с Екатериной Сергеевной, и тебе заменят учителя по истории? – предлагает мама, перебиваемая моими жалобными всхлипами и поскуливаниями. – Будешь посещать историю с другим параллельным классом?

- Нет, не хочу, - уверенно отрезаю я, приподнимая голову и стирая свои обидные слезы, показывающие мою слабость. – Все нормально, все остались живы, здоровы, и я не намерена грести по полной из-за своей собственной глупости и чужого цинизма. Я буду учиться только в своем классе. Все будет нормально, мам…

- Ну, смотри по себе, - вздыхает мама, выдавливая едва заметную улыбку, обрадованная моим серьезным настроем. – Если что, знай, всегда можешь…

- Мамочка, я люблю тебя… - обнимаю маму сильнее, прижимаясь к ее плечу.

На самом деле, мать оказалась единственным человеком, сказав которому «люблю», я не боюсь получить в ответ «а я тебя – нет». И это дорогого стоит. Сейчас я это знаю наверняка.

- Родная моя, я тебя тоже люблю! – улыбается мама, ответно сжимая мои плечи. – Никто в мире не стоит твоих слез… Самая смелая моя девочка, самая искренняя и доверчивая…

- Мам, не надо продолжать… - смеюсь я, впервые за прошедшие сутки ощущая легкость внутри себя.

- Хорошо, не буду. Тебе помочь с уроками?

- Мам, ты не заглядывала в мои тетради с третьего класса! – удивляюсь я, не сумев сдержать повторного приступа смеха.

- А теперь хочу провести вечер с моей непослушной дочерью, проверяя ее уроки! И что такого? – мама на секунду задумалась, затем осторожно спросила: - Может, ты хочешь чего-то еще?.. Только скажи, я попробую…

- Мам, я очень не хочу видеть в этом доме Льва Романовича, - вмиг становлюсь серьезной, умоляюще глядя в глаза матери. – Очень не хочу…

- Хорошо, - вдыхает мама, заправляя непослушную прядь волос мне за ухо. – Его здесь больше не будет. Обещаю…

Должно быть, предложение мамы о смене историка избавило бы меня от многих проблем и пошло бы на пользу для восстановления моего порушенного внутреннего мира, но также это был бы символ признания мной своей слабости. А это самое противное, что могла бы почувствовать я - жалость к самой себе. Жалость от всех окружающих, которые были в курсе моих душевных терзаний. А самое главное – он бы увидел эту жалость, понял бы, насколько больно мне сейчас, и смотрел бы на меня, как на нечто жалкое, поруганное им же, никчемное существо. Нет, не будет ему такой чести! Хватит того, что изрядно потоптался на моих самых искренних чувствах!

- Ужасно написали последнюю самостоятельную, - высказывает недовольство Даня, мельком окинув взглядом притихший класс. – Викторов, раздай тетради этим неучам. Не знаю, как вам удалось досидеть до одиннадцатого класса, не соображая элементарных вещей! Не говоря уже о грамотности… Ужас просто!

Получив свою тетрадь, я открываю ее на той самой самостоялке, о которой сокрушался Даня. Мельком пробежавшись по ней глазами, я поднимаю руку с целью задать пару вопросов преподавателю.

- Да, что тебе, Ярославцева? – он даже не смотрит на меня, пролистывая классный журнал, прибывая в крайне плохом расположении духа.

- Почему мне «пять»? – спрашиваю я, не поднимаясь с места.

- И чем ты недовольна? – переспрашивает учитель, кинув на меня беглый раздраженный взгляд.

- Ну, учитывая, что вы подчеркнули три четверти моего текста и то, что я перепутала два определения и несколько дат, могу сделать вывод, что эта работа точно не на «отлично». – объясняю я, просматривая пару листов в своей тетради.

- Ты хочешь поспорить со мной насчет принципа моей оценки работ?

- Я хочу справедливости, Даниил Евгеньевич. Надеюсь, вам знаком смысл этого слова?

- А правда, почему ей «пять»? – Лидия деловито поправила очки, вечно сползающие с переносицы. – У меня всего лишь одно определение поправлено и «четыре» стоит…

- Хорошо, Ярославцева, «три», согласна? – Даня тут же выводит мою оценку в журнале, начиная просто закипать от моей наглости.

- При чем тут мое согласие? – пожимаю плечами, закрывая тетрадь и встречаясь с едким взглядом историка. – Я хотела бы просто по справедливости получать свои оценки.

- Ох, да ты у нас святая, как оказывается! – язвит Даня, смерив меня высокомерным взглядом. – Что ж, не буду теперь делать поблажки ради твоей желанной медали…

- А это не моя желанная медаль, - хмыкаю я, откидываясь на спинку деревянного стула. – Я хочу получать те оценки, которые заслуживаю. Все же очень просто.

- Так просто, что я трачу на тебя треть урока, Ярославцева! Желаешь дальше продолжать дискутировать по поводу справедливости – делай это в коридоре! – Даня отворачивается к доске, выводя тему урока, противно так скрипя мелом, едва не кроша его в кулаке.

- Вы что, выгоняете меня, Даниил Евгеньевич? – принимаю вызов, складывая руки на груди и внимательно вглядываясь в его напряженную спину.

- Если не можешь тихо вести себя на уроке, то можешь быть свободна.

- Я ведь только уточнила правдоподобность своей оценки…

- Ярославцева, покинь класс, пожалуйста, – отворачивается от доски Даня, строго и серьезно глядя на меня. – Ты мешаешь не только мне, но и остальным!

- Ох, хорошо, не буду вам мешать… - беру сумку и, демонстративно улыбаясь своим одноклассникам, покидаю кабинет истории.

- Ты че так огрызалась на истории? – без того туго соображающий Вася пытался понять то, что его неразвитые мозги вместить были просто не в состоянии. – То тебя «пять» не устроила, то промолчать не могла, когда историк и так недоволен был всеми нами вместе.

- Ох, Вась, много чести вашему историку, если каждый будет молчать в тряпочку! – перебираю ногами в воздухе, сидя на парте и наблюдая, как мои одноклассники собираются домой после седьмого урока. – Кто он здесь? Господь Бог что ли?!

- Ну а сама-то ты кто? – Лидия выглядывает из-за своей большой сумки, нахлобучивая меховую шапку на голову. – Принцесса Турандот, да?

- А я человек, не лишенный гласности, заучка очкастая! – поморщившись, я показываю язык оборзевшей однокласснице. – Если ты за «пять» готова этого циника на руках носить, то мне его подачек не нужно!

Замерев с раскрытым ртом староста откладывает свое мешкоподобное пальто, подходя ко мне ближе и уперев руки в бока. В своей меховой шапке этот очкастый демон на самом деле внушал чувство страха, но в этот момент я почувствовала сожаление за сказанное. Замечаю, что стала агрессивнее, злее что ли… А самое поганое, что эта покрасневшая от обиды и недовольства девушка здесь совершенно не при чем.

- Прости, Лид, сорвалось… - сжимаю губы, искренне жалея, что обидела одноклассницу. – Просто как-то достало все…

- Ох, Ярославцева, когда ж ты вырастешь?! – хмыкает Лидия, постепенно отходя от обиды и нехотя принимая мои извинения. – Ты можешь поверить, что не все вокруг желают тебе зла? И даже историк! Он натягивает тебя на медаль, закрывая глаза на твои знания истории, договаривается с другими учителями, узнает по каким предметам у тебя тоже туго… А ты его за пустое место считаешь! Возмутительно себя ведешь, Кристина! Просто ужасно!

Закатываю глаза, спрыгивая с парты, намереваясь покинуть кабинет, но дальнейшие слова старосты меня останавливают:

- 14 февраля через неделю, - Лидия подносит указательный палец к оправе своих очков, делая крайне заинтересованный вид, будто этот праздник был важен лично для нее. – Нужно бы что-то подготовить для праздника в актовом зале.

- Э нет, петь я больше не буду! – кричу я уже из коридора. – Без меня, мальчики и девочки! Здесь без меня…

========== 25. День влюбленных. ==========

Как ни прискорбно, но 14 февраля приближалось, как и положено, несмотря на то, что я старалась всячески отдалить от себя эту дату. Казалось, это был самый печальный и грустный день в моей жизни. Плюс ко всему «хорошему» сам директор гимназии пожелал еще раз восхититься моими голосовыми способностями, а заодно поручил мне стать ведущей такого прелестного для всех праздника. Кажется, что я просто не выдержу всего этого и умру от эмоционального напряжения. Кроме того, вся окружающая обстановка способствовала: смущенные от излишнего внимания лица старшеклассниц, розовые ящики под Валентинки, украшающие каждый этаж, везде смайлики, улыбки… Это пиздец, товарищи… Нет слов, одни мысли и те – матом… Бесят все и каждый в отдельности! Разглядывая розовые плакаты мне одной хочется плакать, а остальные глупо ржут, охваченные возбуждением, будто от какого-то чуда, которое вот-вот должно было произойти.