Ларисса Айон - Перерожденный грех (ЛП)

• Название: Перерожденный грех (ЛП)
• Автор: Ларисса Айон
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

ЕЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ НЕСЕТ СМЕРТЬ. Единственный демон Семинус женского пола, наемная убийца высшего класса Синиад привыкла, что к ней относятся как к изгою. После десятилетий рабства, она поклялась, что скорее умрет, чем вновь потеряет свободу. Но вскоре, ее врожденные способности убивать врагов выходят из-под контроля: она создает новый смертоносный вирус оборотней, который порождает бурю паники и насилия. ЕГО ГОЛОД НЕВОЗМОЖНО ОТРИЦАТЬ. Полуоборотню — полувампиру Конэллу поручено призвать к ответу и наказать Син за насланную чуму. И она для Конэлла не незнакомка: он привязан к девушке кровными узами и единственной памятной встречей, которая оставила его жаждущим ее неукротимой чувственности. Хуже всего то, что Син — одна из самых разыскиваемых преступниц Преисподней. Но вскоре Кон узнает, что он — единственный, кто может помочь ей… и что, спасая жизнь Син ему, возможно, придется пожертвовать своей собственной. Переведено специально для сайта: http://lovefantasroman.ru/     

---

— А затем моя мать сбежала из больницы, нам с Лором было по восемнадцать, два дня недоставало до нашего девятнадцатилетия, и мы все еще жили с дедушкой и бабушкой, когда она ворвалось и убила их. Причина, по которой мы остались живы заключалась в том, что я увернулась. И нож, нацеленный мне в сердце, угодил в плечо. Я закричала, и Лор прибежал из своей комнаты, чтобы усмирить мать.

Кон коснулся губами ее волос, и в этом жесте было столько нежности, столько близости, что у нее перехватило дыхание. Кон словно только сейчас осознал, что он совершил, и его тело напряглось не в силах поверить, что это он сделал.

— Мне так жаль, — но говорил ли он о своем поступке или о ее прошлом Син так и не поняла.

Так или иначе она испытывала определенную неловкость. И может быть немного… тепла.

— Все в порядке. Не велика важность. — Ее бравада являлась ложной, и ей было интересно осознавал ли он это. Правда заключалась в том, что произошедшее опустошало ее, и она не могла прийти в себя в течение нескольких недель. Если бы Лор не заставлял ее есть, возвращая к жизни, возможно она умерла бы.

— Лор заботился обо мне и в течение года мы оставались в доме, а затем узнали, что наша мать говорила чистую правду.

Этой ночи ей никогда не забыть. Полнолуние. Туман. Жуть такая. Ее правую руку начало жечь, и она с ужасом смотрела на красные ожоги. Лор вернулся вечером с работы с лицом перекошенным от боли, его рука тоже пылала.

— Многое стерлось из памяти. — Она провела пальцами по ребрам Кона, ей нужно было чем-то занять руки, поскольку кинжала у нее не было под рукой. — Но кое-что помню абсолютно четко. Вместе с родовым знаком на нас обрушилось сумасшедшее вожделение… И знаешь, что хуже всего. Лон сопротивлялся этому как мог, и это довело его до крайней степени ярости. — Она вздрогнула вспомнив, как его багряная кожа была покрыта выпученными темными венами. В его глазах пылал алый огонь, желающий ее смерти. — Полагаю, что чистокровные Семинусы в буквальном смысле сходят с ума во время своего первого цикла созревания. Им необходимо такое количество секса, чтобы пережить это. Лор… с ним все обстояло иначе. — Во всяком случае, пока он оставался в доме. После того, как он исчез, ей приходилось только догадываться, что происходило с ним. — Он разворотил все в доме. Полагаю, что мне удалось выжить только потому, что я прикинулась мертвой. Я ушла оттуда следом за ним. Но вернулась обратно до того, как он снова объявился. За несколько дней до того, как он вернулся… — Она глубоко вздохнула.

— Где ты была все это время?

— Затрудняюсь ответить. То тут, то там.

Он оглядел кухню.

— Это я натворил?

Она кивнула.

— Син, мне так жаль. — Он взял в ладони ее лицо. — Я просто убит… я совершал такие жуткие вещи.

— Я тоже, — прошептала она. Два дня проведенные в Бостонских трущобах произвели на нее неизгладимое впечатление.

Он склонил голову, прикоснувшись к ней и она отпрянула, не желая, запачкать его собственными воспоминаниями, но он не так понял, и его лицо вытянулось.

— Мне право так жаль…

— Я… я нуждалась… — она так и не сумела закончить фразы. Ей хотелось заснуть, проснуться, и чтобы все это оказалось всего лишь жутким кошмаром.

Она уснула, а когда проснулась Лор исчез. Записка отставленная им гласила: "Не могу рисковать твоим благополучием. Люблю тебя".

— Он собрал сумку и уехал. Я не видела его более четверти века.

— Семьдесят пять лет? Иисусе. Что с тобой произошло? — Когда она не ответила, словно пытаясь прочистить горло, Кон осторожно приподнял ее лицо, и прикоснулся губами к ее губам, желая помочь ей избавиться от застрявшего в горле кома. — Ты можешь все мне рассказать. Пожалуйста, Син.

Она несколько раз сглотнула перед тем, как дар речи снова вернулся к ней. Наконец, уткнувшись лицом в его грудь, она произнесла:

— Я… уже говорила тебе, что покинула дом сразу после нашего странного изменения, после того, как Лор набросился на меня.

Кон напрягся

— Он ведь не пытался…

— Нет… Господи, нет. Он был в ярости, обезумевший, но в этом не было ничего сексуального. — Когда Кон немного расслабился она продолжила: — Позже я ощутила непонятную потребность, но я толком не могла разобраться в чём. — Она ухватилась за Кона, словно неожиданно пошла ко дну. — Я была девственницей. Я не испытывала влечения к кому бы то ни было прежде. И уж точно не в таком виде. И секс не был популярной темой для обсуждения между бабушкой и дедушкой. Все, что я понимала, что что-то внутри меня не так, я буквально пылала. Я билась в судорогах от боли, и меня тянуло к каждому мужчине, который попадался мне на глаза.

Она прикрыла глаза, не желая возвращаться в худшее из времен в ее жизни.

— Я была напугана. Я оказалась в одних из Бостонских трущоб… — ее лихорадило от боли, она хватала мужчин за руки, умаляя помочь ей, даже не понимая, о чем она просит. Она была невредима. Физически Лор не причинил ей вреда, но походила на сумасшедшую, и один из мужчин ударил ее так сильно, что кровь хлынула у нее из носа. Другого прельстили флюиды, исходящие от нее, и когда он попытался взять ее в переулке, женщина — по всей видимости его жена — застукала их, и Син пришлось сбежать.

Она забрела в самую отстойную часть трущоб, пахнущую скотобойней и заполненную фабричным дымом, где пара молодых головорезов прижали ее в углу подле магазина и наконец, обеспечили ей то, в чем она так нуждалась

Она плакала в течение нескольких часов, спрятавшись среди грязных коробов, сбитая столку и испуганная, физически пресыщенная, но душевно разбитая.

— Боже, — прошептал Кон, и она поняла, что говорила в слух. — Так ты узнала, что такое секс?

— О, это было не так уж и плохо, — произнесла она, не способная скрыть сарказм. — Вообрази, как я удивилась после того, как они достигли кульминации… а затем и я. — Скупая слеза, скатилась по ее щеке. Она была сама себе противна. Мерзкое существо, получавшее наслаждение вне зависимости от того, кто и как ее трахал и как жутко обращался с ней.

— Ты не можешь противостоять собственной сути, Син. Ты есть та, кто ты есть.

— Неужели в тебе нет того, чтобы ты ненавидел?

— Да, — ответил он неохотно. — Да, есть. Что произошло после? Ты отправилась искать себе подобных? Хотя бы пыталась?

— Я понятия не имела о собственном виде, и вряд ли мне бы представился шанс узнать о нем хоть что-нибудь. — Она пошевелила кончиками ступней, вызывая эффект непонятной близости. Может быть потому, что ей не доводилось просто лежать раздетой в постели с мужчиной прежде. Прикасаться пальцами ног нормально для обычных любовников? — После того, как Лор исчез тем утром я ощущала себя грязной и омерзительной, недостойной оставаться в доме, где жили мои дедушка с бабушкой. Я блуждала по городу, как беспризорная собака. Ночуя под мостами, питаясь объедками.

Она замерла, изучая реакцию Кона, но он только успокаивающе поглаживал ее. Немного расслабившись она продолжила.

— Однажды ко мне подошел мужчина. Он был прилично одет, говорил с европейским акцентом и сообщил, что мог бы позаботиться обо мне. Я была настолько отчаявшейся и оголодавшей, что пошла с ним. А он оказался демоном. Работорговцем. Я ничего не знала об этой разновидности, а он был Тертасео, и не воспринимал меня как человека. — Она провела пальцами по ребрам Кона, словно пересчитывая их от нечего делать. — Поначалу он хорошо со мной обращался, чтобы я доверяла ему. А потом просто стал использовать. Как только мы поняли суть моего дара и моих сексуальных потребностей, я превратилась в его персонального убийцу.

Она снова ожидала его реакцию, но ничего не произошло.

— Он имел дело с огромным количеством демонов, и я скопила достаточное количество денег, чтобы заплатить ему за то, чтобы он сделал для меня это. — Она потерла татуировку на шее. — Она очаровательна. Демон наполнил ее волшебством, способным ослабить мое сексуальное влечение.

Кон провел пальцем по татуировке, оставляя покалывающий след.

— Жаль, что это не сработало.

Она нахмурилась.

— Сработало. Видел бы ты меня прежде.

Тихое проклятье сорвалось с его губ и прикосновения Кона стали еще нежнее.

— Что случилось потом?

— Я оставалась с ним около тридцати лет, потом он продал меня еще кому-то, от того что я много раз пыталась сбежать от него. Новый хозяин оказался такой сволочью. Он запирал меня, не позволяя иметь сексуальных отношений.

На этот раз Кон выругался довольна смачно и громко.

— Почему?

Ее живот скрутило от воспоминаний о собственной беспомощности и пережитых унижениях.

— В наказание. Чтобы позабавится. Я не знаю. Он ждал, пока я не начну корчиться на полу, умоляя его сжалиться надо мной. — Син горько рассмеялась — И мне было уже без разницы наступит облегчение от секса или от пули.