Генри Пайпер - Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик

• Название: Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик
• Автор: Генри Пайпер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-335-1

В эту книгу вошли два романа, открывающие знаменитую трилогию о фантастически обаятельных инопланетянах-пушистиках — «Маленький Пушистик» и «Пушистик разумный».

Содержание:

Маленький Пушистик, роман, перевод О. Васант

Пушистик разумный, роман, перевод С. Трофимова

Иллюстрация на обложку печатается с разрешения художника и его агентов: Glassonion Ltd. (США) и Александра Корженевского, Россия

---

Ид метнулась к нему, потом увидела сигарету в руке у Рут И с разбегу запрыгнула к ней на колени.

— Мама Вут, йоссо-аки дымокко.

В комнату вошла Линн Эндрюс. Из-под зеленой ленты, скреплявшей длинные белокурые волосы, торчал тонкий провод наушников. Она несла вопившего Комплекса, который извивался в ее руках и жаловался, что «Тетя Инн не дает ему дымокко».

— Это одно из тех терранских слов, которые они выучили без всяких затруднений, — раздраженно сказала Линн.

— Дай ему сигарету. Никотин им не вредит. — Вспомнив об осторожности ученого, Рут тут же добавила: — По-видимому, не» вредит.

Рут понимала чувства Линн. Ее прислали сюда из госпиталя Мэллори-порта. Власти хотели подстраховаться и приставить к пушистикам человека с более солидным медицинским образованием, чем у четы Рибеков и Панчо Айбарры. Линн работала педиатром, а пушистики напоминали годовалых детей. Кроме того, педиатр, как и ветеринар, мог обходиться со своими пациентами почти без содействия со стороны последних. Вот поэтому ее и выбрали. К сожалению, Линн всерьез отождествляла пушистиков с детьми. Она знала, что годовалому ребенку курить нельзя, и не позволяла этого пушистикам, которым могло быть лет за пятьдесят, если не больше. И никто не мог переубедить ее в этом.

Рут отдала крошке Ид свою сигарету. Линн села на кушетку и прикурила еще три — для Комплекса, Супер-эго и себя. Теперь «дымокко» был у каждого из пушистиков. Синдром подбежал к журнальному столику и вернулся с хрустальной пепельницей, которую поставил на пол. Пушистики сели вокруг нее — все, кроме Ид, которая осталась сидеть на коленях Мамы Вут.

Линн нахмурилась, и Рут попыталась успокоить ее.

— Они не берут того, что может им повредить, — сказала она. — Например, алкоголь, которого они не переносят.

Линн была вынуждена согласиться. Любой пушистик Мог попробовать спиртное только раз — да и то лишь потому, что так делали Большие. Глоток виски действовал на маленькое существо мгновенно. Глядя на ужимки подвыпившего пушистика, невозможно было удержаться от смеха. А потом тот переживал жесточайшее похмелье и больше никогда не прикасался к спиртным напиткам. Рут узнала это, работая с Эрнстом Маллином, психологом «За-ратуштры», когда выполняла свое последнее задание в отделе флотской разведки.

— Но мне говорили, что некоторым пушистикам не нравится табачный дым, — сказала Линн.

— Многим людям тоже не нравится. У пары моих знакомых сигаретный дым вызывал аллергию. Интересно, а у пушистиков бывает аллергия? Нам это не мешало бы выяснить.

Рут опустила Ид на стол и, подтянув к себе блокнот, записала на чистой странице несколько слов. Ид тут же схватила другой карандаш и начала рисовать в блокноте закорючки и кружочки.

В коридоре хлопнула дверь. Рут услышала голос Айбар-ры и веселый смех мужа. Трое пушистиков, сидевших на полу, сунули сигареты в пепельницу, вскочили на ноги и завопили:

— Папа Ге'д! Дядя Панко!

Они выбежали гурьбой в соседнюю комнату. Ид отбросила карандаш, спрыгнула со стола и помчалась следом за ними. Через минуту пушистики вернулись обратно. На головке Ид красовалась фуражка флотского офицера. Малышка приподнимала ее обеими руками и гордо смотрела по сторонам. За ней под широким сомбреро Герда шагал Синдром. Суперэго и Комплекс несли объемистый портфель.

Панчо и Герд вошли в гостиную. Рут заметила, что отутюженный утром костюм ее мужа уже помялся, а китель психолога был по-прежнему чист и сверхъестественно опрятен. Она встала, приветствуя мужчин. Панчо подошел к кушетке и сел рядом с Линн.

— Что новенького? — спросил супругу Герд.

— Час назад звонил Джек Холлоуэй. Они построили лабораторию и уже завезли туда оборудование. Рабочие закончили несколько бунгало и тот домик, который предназначается для нас. Джек показал мне его на фото. Он просто замечательный. Кстати, я договорилась в порту о доставке компьютеров и остального снаряжении. Мы можем отправляться в путь, как только соберем вещи.

— Нет ничего хуже торопливых сборов, — ответил Герд. — Кроме того, мне не хочется прилетать туда посреди ночи. Давайте лучше спокойно упакуем вещи и отложим вылет на завтра. Тем более что Бен Рейнсфорд пригласил нас сегодня на ужин.

Линн тут же согласилась и на всякий случай спросила:

— А ты договорился с госпиталем насчет медикаментов?

— Нам без всяких возражений дали все, что мы попросили, — ответил Герд. — Так же, как и в научном центре. Меня это даже удивляет.

— А меня нет, — отозвался Панчо. — Сейчас о правительстве ходит много сплетен. Муниципальные власти знают, что через пару недель могут оказаться в нашем подчинении. Но мне хочется знать, что мы будем делать с ленчем? Пойдем в ресторан или закажем еду сюда?

— Давайте сделаем заказ, — предложила Рут. — Нам надо проверить списки оборудования. Возможно, я что-то пропустила и не внесла в реестр.

Панчо вытащил пачку сигарет и обнаружил, что она пуста.

— Эй, Линн! — сказал он фальцетом. — Со-йоссо-аки дымокко.

Ну что же, подумала Рут. Этот месяц все равно будет у них медовым — пусть немного сумбурным, заполненным встречами и делами, но веселым и забавным. И еще ее радовало, что Панчо и Линн начинали проявлять друг к другу интерес.

Прежде чем приступить к делу «Джон Доу, Ричард Роу и Добровольная ассоциация граждан против колониального правительства Заратуштры», главный судья Фредерик Пен-дарвис облокотился на стол и осмотрел троих адвокатов, стоявших перед ним.

Первый, со стороны ответчика, был гигантом — более двухсот фунтов весом и шести футов ростом. Часть его лица ниже мясистого носа скрывалась под пушистой бородой. Копна непокорных седовато-каштановых волос вызывала неуместное сравнение с ореолом. Адвоката звали Густав Адольф Браннард, и до того, как он взлетел на вершину славы в процессе, известном для многих как «дело о пушистиках», друзья ценили его в основном из-за трех характерных качеств — за удивительную способность добиваться оправдания своих явно виновных клиентов, за непомерную удаль в ставках на ипподроме и за умение поглощать огромное количество виски. Пять дней назад он стал главным прокурором колонии.

Мужчина, стоявший рядом с ним, мог бы показаться всоким и мощным, если бы не близость Гаса Браннарда. На фоне гиганта он выглядел стройным и утонченно-элегантным человеком. Его аристократическое лицо хранило скучающее полунасмешливое выражение, будто жизнь напоминала ему неприличную шутку, которую он слышал уже много раз. Его звали Лесли Кумбс. Он бьы главным юристом «Заратуштры». Встав рядом с Браннардом, Кумбс как бы давал понять, что в этом деле он будет на стороне своего бывшего оппонента по процессу «Общественность против Холлоуэя и Келлога».

Третьим, со стороны истца, был Хьюго Ингерманн. Судья Пендарвис попытался подавить свое предубеждение против этого человека и его клиентов. Насколько ему было известно, за последние шесть лет Ингерманн лишь семь раз защищал в суде действительно честных и порядочных людей. Судье почему-то не верилось, что настоящее дело станет восьмым исключением из правил. Тем не менее Ингерманн являлся членом адвокатуры и имел полное право представлять в суде одну из сторон — во всяком случае до тех пор, пока его не лишат адвокатского звания.

— Итак, вы требуете, чтобы колониальное правительство передало землю в общественное пользование? — спросил Пендарвис. — Как я понял, речь идет не только о территориях для поселений, но и о приисках самоцветов. Кроме того, вы настаиваете на учреждении контор, где ваши клиенты могли бы подавать заявки на приобретение участков. Верно?

— Да, ваша честь, — ответил Ингерманн. — И я буду представлять в суде истцов.

Он был гораздо ниже двух других адвокатов — эдакий полный мужчина, с круглым румяным лицом и зарождавшейся спереди лысиной. В его больших голубых глазах застыло выражение полной и безупречной искренности, и этот взгляд мог обмануть любого, кто еще не слышал сплетен, ходивших о нем.

Ингерманн хотел продолжить свою речь, но Пендарвис повернулся к Браннарду:

— Ваша честь, я представляю колониальное правительство. Мы оспариваем требования истцов.

— А вы, мистер Кумбс?

— Я представляю нелицензированную компанию «Заратуштра», — ответил тот. — Мы не собираемся участвовать в этом процессе. Я здесь просто наблюдатель и amicus curiae 7.

— Хм-м. Вы сказали, нелицензированная… Хорошо, мистер Кумбс. Поскольку данное дело затрагивает интересы вашей Компании, вы как ее представитель имеете право присутствовать здесь и высказывать свои суждения.

Пендарвису стало интересно, кто придумал назвать Компанию «нелицензированной». Судя по тонкости черного юмора, это сделал висельник Грего.