Игорь Князький - Тиберий: третий Цезарь, второй Август…

• Название: Тиберий: третий Цезарь, второй Август…
• Автор: Игорь Князький
• Издательство: Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91419-699-5

Монография доктора исторических наук профессора И.О.Князького посвящена жизни и деяниям римского императора Тиберия. Тиберий стал третьим по счету цезарем, получившим высшую власть, он — второй Август во главе Принципата и первый легитимный правитель Римской империи, законно унаследовавший императорскую власть.

Выдающийся полководец, успешный правитель империи и безжалостный тиран (в последние годы своего правления). Неудивительно, что в исторической науке уже не одно столетие ученые спорят как о личности самого императора, так и о значении его правления.

Опираясь на широкий круг источников и исследований, автор анализирует события долгой жизни Тиберия в контексте панорамы бурных исторических процессов того времени, охватывая период от гражданской войны в Римском государстве после гибели Гая Юлия Цезаря (42 г. до Р. X.) до смерти Тиберия в 37 г.

---

Число легионов резко сократилось. Их осталось 25, в новой ситуации после окончания гражданских войн этого было предостаточно. Армия окончательно приобрела регулярный характер, что стало логическим завершением реформ вооруженных сил еще Римской республики, начатых Гаем Марием.{236} Принцип комплектования армии, его командного и рядового состава, четко и ясно изложил Августу виднейший его соратник Меценат. Военную организацию следовало устроить таким образом, чтобы «войсками командовали бы те, кто имеет опыт в военном деле, а несли бы военную службу и получали бы за это жалование люди самые крепкие и бедные».{237}

Денежное вознаграждение стало теперь основой и содержания войска, и выплатой ветеранам, завершившим свою службу. В 13 г. до Р.Х. Август окончательно отказался от земельных пожалований ветеранам, заменив их денежными выплатами. Решение это с энтузиазмом восприняло гражданское население, поскольку ему теперь не угрожали возможные земельные переделы. Отставные легионеры в массе своей также были довольны, поскольку не все ветераны рвались к обработке земли, а деньги были им гарантированы.

Тогда же Август установил и сроки воинской службы. Солдаты преторианских когорт, находившиеся в Риме и Италии, должны были служить двенадцать лет, все остальные легионеры — шестнадцать. Кроме того была установлена денежная сумма вознаграждения ветеранов при отставке. Она и компенсировала земельный надел былых времен.{238}

На деле сроки, изначально установленные Августом, согласно сообщению Диана Кассия,{239} не удалось соблюсти. Они вскоре возросли до шестнадцати лет у преторианцев и до двадцати лет у остальных. Но и эти сроки в армии не стали предельными. Фактически они постоянно нарушались. Дабы как-то узаконить задержки, были введены так называемые вексилларии — те, кто прослужил уже свои двадцать лет, освобождались от работ в военном лагере, но в случае войны они должны были сражаться наравне со всеми, поскольку их боевой опыт был наиболее ценен.

Полную картину дислокации римских вооруженных сил по всей территории империи времен правления Тиберия дал Публий Корнелий Тацит:

«Италию на обоих морях охраняли два флота: один со стоянкой в Мезенах, другой — в Равенне, а ближайшее побережье Галлии — снабженные таранами корабли, захваченные в битве при Акции и посланные Августом с должным количеством гребцов в Форум Юлия. Но главные силы составляли восемь легионов на Рейне, являвшиеся одновременно оплотом и против германцев, и против галлов. Недавно умиротворенные испанские области были заняты тремя легионами. Мавританию римский народ отдал в дар царю Юбе. Прочие африканские земли удерживались двумя легионами, столькими же — Египет, а огромные пространства от Сирии и вплоть до реки Евфрата — четырьмя легионами: по соседству с ними властвовали цари иберов и альбанов и других народов, ограждаемые от посягновений со стороны пограничных государств нашим величием: Фракией правили Реметалк и сыновья Котиса; на берегах Дуная были размещены два легиона в Паннонии и два в Мезии, столько же находилось в Далмации; вследствие положения этой страны они могли бы поддержать с тыла дунайские легионы, а если бы Италии внезапно бы потребовалась помощь, то и туда было недалеко; впрочем, Рим имел собственные войска — три городские и девять преторианских каторг — набираемые почти исключительно в Умбрии и Этрурии, а также в Старом Лации и в древнейших римских колониях. В удобных местах провинций стояли союзнические триремы, отряды конницы и вспомогательные когорты, по количеству воинов почти равные легионам; впрочем, точность здесь невозможна, так как в зависимости от обстоятельств эти силы перебрасывались с места на место, и их численность то возрастала, то падала».{240}

Понятно, что подобное расположение войск в основном было унаследовано Тиберием со времени Августа, хотя некоторые перемены он произвел.

Как известно, торжественное закрытие Августом ворот храма Януса вовсе не означало на деле наступления мирных времен для империи. Отсюда справедливо наименование этой эпохи «кровавый мир».{241} Войны стоили огромных денег, египетская добыча не могла не закончиться и денежное содержание армии неизбежно ухудшалось. Даже успешные завоевания стоят, как известно, немалых затрат и потерь. А конец правления Августа ознаменовался еще и Тевтобургской катастрофой, грандиозным мятежом в Иллирике, что состояния учрежденной военной казны никак не улучшило. Казну эту Август и создал для того «чтобы средства для жалования и наград всегда были наготове».{242} Средства в нее поступали за счет новых налоговых сборов. Но для таких непредвиденных трат никаких поступлений уже не хватало. Начались неизбежные задержки выплат жалования, а если вспомнить и про задержки увольнений ветеранов, то общая ситуация усугублялась и недовольство среди легионеров не могло не нарастать. Изменить положение было крайне затруднительно. Напряженная военная обстановка вынуждала не сокращать, а увеличивать число военнослужащих путем задержки ветеранов, а денег все более не хватало. В таких условиях нарастающего недовольства солдат военачальники попытались исправить ситуацию усилением без того суровой в римской армии воинской дисциплины. В военных лагерях участились телесные наказания. В одном из легионов, размещенных в Паннонии, одного из центурионов по имени Луцилий «солдатское острословие отметило прозвищем «Давай другую», ибо, сломав лозу о спину избиваемого им воина, он зычным голосом требовал, чтобы ему дали другую, и еще раз другую».{243}

Кого-то порка может, и устрашала — как само наказание, так и угроза его, — но большинство в таких случаях обычно скорее озлобляется. Вкупе же все это — задержка жалованья, лишние годы службы, усиление дисциплины и частое применение телесных наказаний — неизбежно порождало в легионах мятежные настроения.

Мятежи в римских легионах редкостью не были. Даже при великом Гае Юлии Цезаре, любимце своих легионов, случилось несколько мятежей в годы гражданской войны. Знаменит был случай, когда он укротил мятежный десятый легион одним словом, обратившись к ним «граждане» вместо обычного «воины».{244} С солдатскими мятежами сталкивался и сам Август, тогда еще Октавиан. Причем однажды после главной своей победы над Антонием при Акциуме, когда он отослал в Италию часть войск. Те, требуя награду и заслуженной отставки, взбунтовались и Октавиану пришлось срочно вернуться в Италию, пробыть там в Брундизии двадцать семь дней и успокоить мятежи не словом, но делом: все требования ветеранов были выполнены.{245}

Так что был в римской армии и исторический опыт мятежей, и исторический же опыт их усмирения. И причины солдатских бунтов бывали разные, и полководцы успокаивали их, действуя по ситуации. Отсюда разные способы усмирения мятежных легионеров. Цезарь, к примеру, никогда не уступал мятежникам, всегда решительно шел против них.{246} Причины успешного прекращения мятежей при Цезаре не только, разумеется, удачно найденное им слово для обращения, но сильнейшее уважение, заслуженное гениальным полководцем у своих боевых соратников. Абсолютно чуждый жестокости Цезарь, тем не менее, зачинщиков мятежей карал сурово, действуя и здесь по обстоятельствам. Не обязательно следовала примерная казнь. Главных мятежников того самого знаменательного возмущения, успокоенного единственным словом «квириты», Цезарь покарал сокращением им на треть обещанной доли в добыче и земельных пожалованиях.

Август же, не бывший сам полководцем и потому не могущий претендовать на такую преданность легионеров, как великий Юлий, предпочел пойти на разумные уступки мятежным легионам, что в его положении было и разумно, и оправдано, и, главное, эффективно.

Таким образом, и опыт мятежей у римских легионеров был, и военачальники могли опереться на опыт предшественников.

Ко времени смены власти на Палатине в легионах накопилось предостаточно вполне основательных поводов для недовольства. Лишние годы службы, задержка жалования, усиление палочной дисциплины — все это, накапливаясь, ждало соответствующего момента, чтобы взорваться мятежом. Смена правителя империи была в жизни римлян событием новым, непривычным. Как-никак уже выросло два поколения людей, родившихся после окончания гражданских войн и не знавших другого владыки, кроме Августа. Потому уход из жизни престарелого императора стал событием, неизбежно будоражащим сознание всех римлян. А особенно тех, кто имел причины для недовольства. Реакция на все новое, непривычное всегда таит в себе неожиданности. Вот потому-то «смена принцепса открывала путь к своеволию, беспорядкам и порождала надежду на добычу в междоусобной войне».{247}

Наивысшая концентрация недовольных была, естественно, в легионах. И именно там известие о смерти Августа имело самые серьезные последствия. Так смерть правителя империи развязала мятежи в римской армии в Паннонии и на Рейне.{248}