Петр Краснов - Исторические очерки Дона

• Название: Исторические очерки Дона
• Автор: Петр Краснов
• Жанр: История

Максимально полная компиляция «Исторических очерков Дона» — последней работы П. Н. Краснова, опубликованной при его жизни. До сих пор в Интернете имела хождение одноименная брошюра, вышедшая в 1943 году, состоявшая из 13 глав, описываемые события которой заканчивались на 1613 году. В то же время, в журнале «На казачьем посту» эти и последующие главы публиковались вплоть до февраля 1945 года, закончив описание истории Донского казачества событиями августа 1914 года и вступлением России в Первую мировую войну.

---

Едва Денисов дошел до указанного ему места, как увидел шедший на него большой отряд французов. Шла конница и пехота, блистали в лучах восходящего солнца медные тела французских пушек.

У Денисова была только конница. Он решил: «Лучший способ обороны — атака»…

Французская конница развернулась против Денисова; пехота побежала в лес, чтобы лесом зайти во фланг Денисову.

Денисов бросил полк Ефремова в сомкнутом строю в атаку на французскую конницу; полк Астахова направил к лесу, чтобы тот лавою не допустил французскую пехоту выйти из леса; сам стал в резерве.

Платов, ознакомившись из доклада посланного Денисовым офицера о положении отряда, послал часть своих полков на выручку, но Денисов один справился с врагом.

Полк Ефремова так стремительно атаковал французскую конницу, что та, не приняв атаки, повернула назад. Астахов лавой загнал пехоту в лес, и не дал ей выйти из него.

Денисов глазам не верил. Как легко далась ему полная победа над превосходящим его численно неприятелем!.. Описывая в своих воспоминаниях дело у Гейльсберга, он пишет:

— «Видя сие, не постигал я, каким образом остаюсь победителем? Ясно видел я, что произошло сие от единой благости Всевышнего Творца к нам».

2-го июня под Фридландом Русская армия столкнулась с Наполеоном. Сражение было Русскими проиграно. Приказано было отступать.

Завеса конных казачьих полков прикрыла отход Русской армии. Полки Платова бросались в атаку на авангарды французов, задерживая продвижение армии.

4-го июня на Таплакинской пластине казачья артиллерия заставила французов развернуться. Начался упорный бой. Спешенные казаки отбили атаки французов, сожгли мост и отошли. На другой день наступавшие французы были снова остановлены в Кучелахском лесу, где казаки засели за засеками, а полки Грекова 18-го и Иловайского 10-го атаковали в дротики французов на лесной прогалине. Движение Наполеона снова было задержано на четыре дня.

7-го июня Платов ушел за реку Неман. Здесь узнали казаки, что в Тильзите идут переговоры, с Наполеоном о мире.

По случаю заключения мира и союза с Францией, в Тильзите были празднества. Нелегко дался этот мир и союз Императору Александру. Еще вчера он отказывал Бонапарту в Императорском титуле, не признавал его за государя, еще вчера он считал, что Наполеон незаконно сидит на престоле французских королей, а теперь ему приходилось принимать его, как равного, говорить льстивые речи, сознавать себя побежденным и уступать ему первое место… «Подумать только, что я провел эти дни с Бонапартом», — писал Александр своей матери… «Никогда Александр Павлович, во всю жизнь не мог переварить, этого свидания; чувства его достоинства были чересчур уязвлены, и самолюбие державного повелителя России приходилось приносить обстоятельствам», — пишет в истории великий князь Николай Михайлович.

Не менее тяжело переживали это унижение праздников с французами и Русские офицеры и казаки, последние особенно. Нелегко было и донскому атаману, вызванному на этот праздник. Шли смотры и парады то Русских, то французских полков, торжественные обеды, угощение то Русскими французов, то французами Русских. На одном из таких обедов Император Александр представил Платова Наполеону. Наполеон отозвался с большой похвалой о казаках и сказал, что он слышал, что казаки и теперь стреляют из лука, и что он слышал, что их атаман прекрасно владеет луком.

— Я хотел бы видеть это ваше искусство, — сказал Наполеон.

В ушах Платова звучали слова казачьей песни: «Что не терпит Дон французов». Он вопросительно посмотрел на своего Государя. Император Александр сказал атаману:

— Покажи свое искусство, Матвей Иванович. Нам есть чем похвалиться перед французами.

— Но… Ваше Величество. Ведь они… враги?.. злодеи?..

— Теперь они друзья… После обеда ты нам покажешь свое уменье метать стрелы.

Платов послал за своим богато украшенным, любительским луком и приказал за шатром на поле поставить мишень.

После обеда Платов в присутствии обоих государей метал стрелы. Наполеон был поражен силою и меткостью стрельбы.

— Это страшнее ружья, — сказал он.

Наполеон на память об этом подарил Платову дорогую табакерку со своим портретом. Платов не пожелал оставаться в долгу перед Бонапартом и передал ему свой лук и стрелы. Платов никогда не злоупотреблял подаренной ему Императором французов табакеркой. Он не хотел смотреть на изображенный на ней портрет «злодея».

За недолгую эту войну донские казаки сдружились с немецкими солдатами и мирным населением Пруссии. И как-то особенно полюбили Донцов мальчики-школьники.

Во время битвы под Пассенгеймом все школьники вышли из городка и наблюдали, кто победит. А когда после победы казаки входили в городок, мальчики строем с песнями пошли казакам навстречу.

— Что это они поют по-немецки? — спросил кто-то из офицеров.

— Это они нашу песню поют, ваше благородие, — ответил урядник. У нас ее переняли. Только слова по-своему придумали.

И точно — школьники пели по-немецки:

— Хвалим Платова героя —
Победитель был врагам…

В город шли женщины с кувшинами молока на продажу. Мальчики с казачьим гиком атаковали их, отняли молоко, и при общих веселых криках и хохоте отдали молоко утомленным боем казакам.

За войну с французами 1807-го года, 11-го августа 1811-го года войску Донскому были пожалованы Георгиевское знамя и грамота. В грамоте этой значилось:

…«Врожденная бдительность, донских воинов ограждала спокойствие нашей армии, а главнокомандующему служила вместо недремлющего ока»…

Этою грамотой подтверждались все права и преимущества Донского войска, дарованные Императрицей Екатериной Великой, и утверждались «нерушимость настоящего образа его служения и неприкосновенность всей окружности его владений»…

Пришедшие на Дон казаки сложили об этой войне и о Прусской земле песню:

— Под славным было городом, под Гутштадтом
Протекала там речушка, река слезовая,
А на речушке струя бежит, струя кровавая;
По-над речушкой сады цветут, сады зеленые.
В зеленом-то саду не кукушечка, она куковала,
Жалко, жалобно голосочек свой она выносила;
Она всю-то нашу армеюшку прослезила…
— «Ну вы стойте, наши казаченьки, стойте, не робейте
Государева свинцу пороха не жалейте,
Как заутра будет вам, казаченьки, награжденье:
Будет жаловать Государь, жаловать крестами,
Еще жаловать своим Царским знаменем»…
Но молодые тут малолеточки не испужались,
По темным лесам они разъезжали…

Глава XXIII

Война, со Швецией 1808–1809 годов. Дело у деревни Ильби. Взятие города Боро лейб-казаками. Переход по льду через Ботнический залив. Служба в Финляндии.

Зимою 1808 года началась война на севере России со шведами. В этой войне участвовали два Донских казачьих полка: Л. Гв. Казачий Его Величества полк под командою генерал-майора Орлова-Денисова и полк Киселева. Лейб-казаки у деревни Ильби 12 февраля 1808 года в теснине, занесенной снегом, по глубоким сугробам, пешком с пиками в руках, атаковали и взяли шведскую батарею, а потом, преследуя шведов, с налета захватили город Борго.

Полк Киселева шел впереди Русской армии, когда та совершила в марте 1809 года безумно смелый переход по льду через Ботнический залив.

Перенос войны из Финляндии в пределы Швеции побудил шведов осенью 1809 года просить о мире. По этому миру Финляндия отошла к России и составила часть Русской Империи.

Долгое время, охраняя покой и мир в Финляндии, донские казачьи полки стояли там по гарнизонам. Об этой службе на далеком и глухом севере малороссийским сочинителем Гребенко были написаны стихи. Они стали любимою песнею донских казачьих полков:

— Поехал казак далеко на чужбину
На добром коне вороном,
Свою он навеки покинул краину,
Ему не вернуться в отеческий дом.

Напрасно казачка его молодая
И утро, и вечер на север глядит,
Все ждет, поджидает, с далекого края
Когда же к ней милый казак прилетит.

А там, за горами, где вьются метели,
И страшны морозы зимою трещат,
Где сдвинулись дружно и сосны, и ели, —
Там — кости казачьи под снегом лежат.

Казак и молил и просил, умирая,
Насыпать курганчик ему в головах:
— Пусть на кургане калина родная
Растет и красуется в пышных цветах.

Пусть вольная пташка на этой калине
Порой пропоет эту песенку мне,
Как жил-был казак далеко на чужбине
И помнил про Дон на чужой стороне.

Глава XXIV