Инесса Клюшина - Работа над ошибками (СИ)

• Название: Работа над ошибками (СИ)
• Автор: Инесса Клюшина
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014

Неотразимые и успешные любимчики судьбы не любят неудач и презирают неудачниц. Что делать, если ты — одна из них? Как завоевать сердце этих неприступных принцев? Возможно ли? И нужно ли…

---

— Я пойду? Это все?

Тихо, спокойно, вежливо.

— Мне нужны вы и личные дела…

— Подойду после шестого урока. Устроит?

— Я убегаю после пятого…

— Тогда — завтра.

— Хорошо, Вероника Васильевна, только не забудьте…

«А ты — перестань разговаривать со мной через детей!»

Поворачиваюсь на пятках и открываю дверь.

— Пришлите ко мне Лену Севальцеву обязательно! Возможно, у нас будет с ней серьезный разговор! — кричит мне в спину Лада Сергеевна.

Понимаю раз и навсегда, что искать достойного психолога буду исключительно своими силами.

Недалеко от двери Лады Сергеевны стоит Лена. Звонка еще не было, но у девочки на плече сумка…

Узкие щелочки ненавидящих глаз, сжатые кулаки…

— Сука! — выдыхает моя Леночка, — Тварь п. кудная!

Пока я стою, оглушенная, Лена, одетая в одни черные брюки и светлый свитер, бежит к выходу из школы по длинному гулкому коридору…

Я рассчитывала увидеть Лену во вторник, отвести в сторонку и поговорить.

Ради этого пришла в школу даже раньше, чем обычно.

Вчера шахматная партия со Стасом затянулась надолго.

«Я пойду домой, Стас. У меня собака голодная и негуляная».

«Ну так пошли, погуляешь с ней, а потом у меня переночуете».

От такого предложения ни я, ни Жужик решили не отказываться.

Ночью я проснулась потому, что почувствовала, как чья-то рука обнимает меня. Испугалась, и сердце быстро заколотилось в груди.

«Спи, ты чего?» — шепнул мне Стас, и я вспомнила, где нахожусь. Прижалась к Стасу и заснула.

А под утро пес беспрепятственно залез на кровать с белой комнате (пришлось все же переночевать нам со Стасом там: кровать в его комнате ну очень уж жесткая и узкая).

Около шести утра я была разбужена рычанием Жужика: Стас его передвигал ближе к краю постели, а псу вовсе не хотелось покидать приятнейшее одеяло.

Со словами: «Нет, псина. Гулять с тобой согласен, но спать — никогда» Жужик был все-таки выдворен с кровати.

После инцидента с депортацией Стас пошел на пробежку, а я — домой, чтобы собрать нужные в школу книги и переодеться.

В половине восьмого я была уже в школе, около восьми — стояла в школьном коридоре. Пришедшая дежурить с классом Роза Андреевна, мягко говоря, удивилась: я не отличалась ярым рвением, чтобы дежурить не в свой день. Но Лена Севальцева в школу так и не пришла. И Максима тоже не было.

А в четыре часа пополудни меня вызвали к директору.

В класс зашла вездесущая Нина Петровна. Наметанным взглядом отметила ученика и разложенные на парте учебники:

— Вероника Васильевна, вы бы отпустили мальчика. Екатерина Львовна вас срочно к себе просит… Ой, серьезное дело… — и загрустила на манер Ярославны.

«Слово о полку Игореве» я много раз читала. В оригинале — тоже. Узнаю первоисточник…

— Кость, иди домой. Созвонимся и отзанимаемся попозже, хорошо?

Семиклассник понимающе кивнул и начал собирать вещи. А Нина Петровна все стояла в дверях и качала головой.

Неожиданные появления Нины Петровны — не к добру. Я давно это усвоила и внутренне начала готовиться к худшему.

Новость о Лене все-таки прорвалась в школу. Не знаю, как. Может, кто-то еще увидел девочку, кроме меня, не один Стас ездит по той дороге. И сейчас меня будут ругать и позорить: классный руководитель не обозначил проблему лицом, не заявил о ней…

И хотя мне есть что ответить на обвинения, я все равно останусь плохой. Как всегда.

Кабинет директора, пожалуй, самый красивый в школе, не считая класса Петровны, конечно. Нина Петровна — умная женщина, лишний раз не полезет вперед, и ее класс можно поставить на второе место после директорского…

Екатерина Львовна, по обычаю, спокойна и невозмутима — как кобра. Элегантный пиджак, корректнейшая юбка, незаметный профессиональный макияж и прямая осанка — настоящая Железная леди.

Уж я-то знаю, как она может шипеть и бросаться на любого подчиненного. Ох мне и попадет…

— Вероника Васильевна, добрый день, садитесь, пожалуйста, — широкий жест в сторону своего стола, где рядышком притулился одинокий стул просителей.

Официальная часть, начало.

Сажусь куда велено. Екатерина Львовна занимает собственное место за столом.

— Неприятнейший разговор произошел у меня сегодня с родителями вашего ученика, Вероника Васильевна. И с самим учеником. Пару часов назад…

Учеником? При чем здесь мой ученик? Боже мой, ну что еще…

Екатерина Львовна опускает глаза на какую-то бумагу, которую держит в руках.

— Вероника Васильевна, не буду ходить вокруг да около. Вас обвиняют. В домогательстве несовершеннолетнего…

— Что-о?

— Сегодня приходил ко мне Максим Артемьев. С родителями. Мальчик им все рассказал. Вы домогались его в пятницу.

— Я?

Тишина звенит. Нет, это звенит у меня в голове.

Екатерина Львовна устало вздыхает.

— Вероника Васильевна, объяснитесь, пожалуйста.

— В смысле — объяснитесь? Вы сейчас о чем, Екатерина Львовна?

— Вы пристаете к Максиму.

— Пристаю… — у меня в голове не укладывается… да ничего не укладывается!

Прищуриваю глаза, мотаю головой.

— Я тоже не совсем поняла претензию и ее мотив, — аккуратно вставляет Екатерина Львовна, — я даже не поняла, как это могло произойти. Но мальчик настаивает, понимаете? Он рассказал родителям. Они настроены очень решительно…

— И вы в это верите? — непонимающе смотрю на Екатерину Львовну. Та отводит взгляд.

— У Максима есть свидетели. Лена Севальцева.

Звон в ушах усиливается с каждой секундой, и мне уже не хватает воздуха.

Вот как, значит, Леночка. Говорят, на чужом несчастье счастья не построишь… Но некоторым это ох как удается.

— А вы сами в это верите, Екатерина Львовна? — злость поднимается из самых глубин души. Неужели ты, прожженная школой тетка, не чуешь истинную подоплеку? Допустим, ты не знаешь настоящей причины наиглупейшего обвинения, но должна же понять за такое количество лет в школе, что дети не всегда говорят правду. Зато отлично говорят то, что нужно и выгодно им. Они еще не осознают полностью всей значимости любых слов, которые иногда бросают, даже не подумав. А еще многие часто готовы идти ва-банк, чтобы добиться своих целей…

— Я не могу судить…

— Вы верите — или нет? Одно из двух. Это серьезное обвинение…

— Более чем, Вероника Васильевна. Также мне пока не особо ясна позиция родителей и то, что они собираются делать с обвинениями Максима. Это ведь может дойти до уголовной ответственности…

Все, мне достаточно.

— Екатерина Львовна, вы мне скажите — вы кому верите? Максиму, который на ровном месте меня просто с грязью смешал, вместе со своей юной любовницей Леной Севальцевой, которая еще и проститутка до кучи? — Екатерина Львовна чуть прищуривает глаза, но предпочитает эти фразы не заметить, проигнорировать. Сильного удивления на ее лице нет. Неужели ей уже донесли? Или она меня вовсе не слушает? Или уже настолько привыкла к негативу?

— Я уж молчу о том, что обвинения смехотворны и просто…просто…у меня нет слов…

— Я склонна верить вам, Вероника Васильевна, — в голосе Екатерины Львовны не слышу ни обвинения, ни поддержки, — видите ли, какая непростая ситуация. Я легко смогла бы поймать эту парочку на лжи. Но у ваших детей влиятельные родители, как вы знаете. И слепо верящие своим детям. Я не удивлюсь, если сегодня уже идут сплетни по всему вашему классу: по родителям, по детям…

Дальше гений дипломатии может мне ничего не говорить, но Екатерина Львовна не умолкает — напротив, ее голос становится все более и более уверенным:

— Я смогла бы все это замять, Вероника Васильевна. Обвинение даже с Леной выглядит голословно. Но вы понимаете, что это значит для школы, если маховик начнет раскручиваться? Прокуратура зачастит к нам, и к вам зачастит, кстати, если не еще хуже. Не дай Боже, узнают журналисты — они к нам просто налетят! Посмотрите, как смакуют подобные темы в газетах. И самое главное для вас, Вероника Васильевна… Что случится с вами? Хоть докажут, хоть опровергнут, но эта такая грязь, что не отмоешься. И репутацию не восстановишь. И на всю школу тень ляжет…

Я еле киваю в ответ. Мы заботимся только о репутации.

— А ничего, что ребенок — нет, двое детей! — нами всеми, и вами тоже, манипулирует? — мой голос совсем хриплый от волнения.

— Да, ваших противоправных действий, кроме Лены Севальцевой, никто пока не видел, как сказали мне родители Максима…

Закатываю глаза. «Моих каких-то действий». Это ж надо.

— Но опять же, говорю, все нужно разбирать и рассматривать… Школе не нужны такие проблемы, Вероника Васильевна.

— Екатерина Львовна, я объясню, почему вдруг возникли такие обвинения к учителю, — с надеждой начинаю говорить я, но Екатерине Львовне не до моих разоблачений. Она меня даже не слушает. Куда-то исчезает ее рассудительность и бесстрастность.