Борис Смирнов - Небо моей молодости

• Название: Небо моей молодости
• Автор: Борис Смирнов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

С утра до вечера на аэродроме гудят моторы. Каждый из нас взял под свою опеку одного испанца. Мой ученик - Клавдий. Он мне понравился с первого взгляда и, чем больше я узнаю его, тем сильнее укрепляюсь в своем первоначальном впечатлении.

- Пришлось покинуть университет, - рассказывает он мне. - Хотя я уже учился на третьем курсе.

- Жалеете об этом?

Он удивленно смотрит на меня.

- Камарада Борес! Как вы можете говорить это? Что такое Клавдий и что такое республика? Клавдий - только Клавдий, а республика - это народ, это свобода и счастье народа! Вот победим - и я вновь вернусь в университетские аудитории. А пока будем учиться в свободное время! - И он хлопает рукой по оттопыренному карману летной куртки - в этом кармане у него всегда лежит какая-нибудь книжка.

Довольно скоро обнаруживается, что Клавдий в свободные часы занимается и другим делом - пишет стихи. Вечером испанцы спрашивают его:

- Написал?

Не в пример большинству начинающих стихотворцев, он не смущается:

- Написал.

- Прочти, прочти, Клавдий!

Испанцам нравятся стихи, они слушают их внимательно, раздается восхищенное "буэно!" ("хорошо!").

Стих Клавдия точен и прост. Вслушиваясь в его строки, я с удивлением отмечаю, что в поэтический ритм каким-то чудом уложились советы, которые мы давали летчикам во время полетов: "Не горячитесь! Храбрость без выдержки может привести к глупостям. Учитесь владеть собой. В любом, самом горячем бою трезво оценивайте обстановку".

- Придется стихи Клавдия взять на вооружение! - смеется Панас.

Но вот учеба испанских летчиков подходит к концу, и мне передают телеграмму.

- "Командиру эскадрильи Смирнову, - читает телеграфист. - Вашей эскадрилье сегодня же вылететь в район прежнего базирования. Командование эскадрильей возлагаем на Бутрыма. Вам надлежит остаться с эскадрильей испанских летчиков вплоть до особого распоряжения. Ждите телефонного разговора с командующим..."

Что бы это могло значить? Бегу к Бутрыму.

- Сегодня же вылетать? - спрашивает он меня.

- Ну конечно.

- А ты остаешься?

- Остаюсь.

С нетерпением жду звонка. Проходит час. Наконец-то слышу знакомый голос командующего истребительной группой Птухина:

- Я вызвал вас, товарищ Смирнов, чтобы поговорить с вами об одном важном деле. Прежде всего командование благодарит ваших летчиков, которые помогли нам подготовить новую республиканскую эскадрилью. Это значительное подкрепление и знаете, куда мы думаем направить его? В Астурию.

- Понимаю. В Астурии, говорят, тяжело?

- Очень. Особенно в воздухе. Сейчас мы имеем там только две республиканские эскадрильи, и то неполного состава. Вот уже несколько месяцев они ведут изнурительную, неравную борьбу, так как в численном отношении противник превосходит их чуть ли не в десять раз. Вы должны им помочь. Мы хотим назначить вас командиром новой эскадрильи испанских летчиков. Той самой, которую вы обучали...

Выхожу из аппаратной в некотором смятении. Возле самолета стоит Клавдий.

- Мы отправляемся в Астурию, - говорю ему.

- И вы? - живо спрашивает Клавдий.

- Да. Я назначен командиром вашей эскадрильи.

Мгновение Клавдий смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

- Компаньерос! Компаньерос! - кричит он. - Скорее ко мне! Вы слышали новость?

...Друзья улетели в Мадрид, а я остался. И снова во весь рост встают новые задачи, новые дела. Когда к ним еще только приступаешь, они всегда кажутся очень сложными и трудными. Сумею ли я хорошо управлять эскадрильей, состоящей только из испанцев? Найду ли я с ними тот общий язык, когда люди понимают друг друга с полуслова, с одного взгляда? Сможем ли мы, небольшая группа истребителей, к тому же молодых летчиков, успешно противостоять опытному и сильному врагу? Что если нас расколют в первых же боях?.. Нужно бы еще подучить молодых летчиков, нужно еще раз проверить их настроение, испытать силу их духа.

Но мы скованы узкими рамками времени, вылетать надо по возможности скорее. Кроме того, уже ближайшая задача, стоящая перед эскадрильей, требует особого внимания. Предстоит перелететь на северное побережье Испании. А это не так просто. До Сантандера от Алкала - триста сорок километров. А что если фашисты вынудят нас вступить в бой? Как избежать возможного боя?

Ответ один: лететь на предельно большой высоте. Только высота в какой-то мере может гарантировать от встречи с противником. Во всяком случае, если враг даже заметит появление нашей эскадрильи, он не успеет нагнать нас.

Ну, а что будет, если фашисты поступят умнее, не станут гнаться за нами, а просто предупредят следующий аэродром: встречайте, мол, республиканцев на такой-то высоте...

Скрывать от испанцев я не хочу ничего. Хуже всего рисовать боевую работу розовыми красками. Мужественные люди любят и ценят откровенность. Летчики воспринимают приказ сдержанно: ни возгласов удивления, ни тени замешательства. Выслушав меня, Клавдий еще раз наклоняется над картой, спокойно перекидывает кашне через плечо и говорит:

- Мы постараемся все сделать, что нужно для успеха.

Ну что ж, в воздух! И я уверенно направляюсь к Мадриду, к аэродрому Алкала. Смотрю на Клавдия - он летит рядом со мной: побледнел от напряжения, торопливо, жадно глотает разреженный воздух. У меня, более опытного летчика, и то усталость уже сковывает тело, появилась сонливость. Хочется закрыть глаза, а еще больше - ринуться вниз, поближе к теплой, милой земле.

Но я разрешаю это себе и своим новым товарищам, только когда мы уже различаем у горизонта, на фоне коричневой цепи Гвадаррамских гор, россыпь мадридских зданий.

Приземляемся организованно. Навстречу нам бегут летчики, авиамеханики.

- Откуда ты привел нам такую подмогу? - весело кричит мне Панас.

- Из Валенсии.

- Ну, теперь мы короли!

Мне остается лишь улыбнуться.

Ночью нам не спится. Бутрым лежит с открытыми глазами, молчит. Панас то и дело курит. Только Волощенко хочется спать, и он с удовольствием заснул бы, но ведь никто не спит!

Странные у меня друзья. Хорошие товарищи! Но не любят лишних успокоительных слов даже тогда, когда они, может быть, и нужны. Молчат, изредка кто-нибудь сделает замечание о моем предстоящем полете, и одно это лучше любых слов говорит, что думают они сейчас о нашей совместной боевой жизни, о предстоящей разлуке.

Сижу за столом, пишу письмо на Родину: из Сантандера его не пошлешь, север отрезан от центральной части Испании.

- При первой возможности передай письмо почтальону, - говорю я Панасу.

Рано утром уже все готово к вылету. Еще раз напоминаю испанцам порядок перелета. Спрашиваю их, все ли здоровы, нет ли у кого каких-либо сомнений или желания остаться здесь.

Неожиданно из строя делает шаг вперед Клавдий.

- Что вы хотите сказать, Клавдий? - спрашиваю я удивленно.

- Несколько слов, товарищ командир. - Он встряхивает кудрявой головой: - Я говорю от лица всех летчиков эскадрильи. Среди нас четверо из Астурии. Мы летим защищать свой родной край и заверяем вас, товарищ командир, что никакая сила не заставит нас дрогнуть на поле боя. Мы знаем, что в боях за свободу испанского народа погиб ваш любимый друг и командир Алехандро Минаев. Мы будем такими же честными и смелыми воинами, как Алехандро! Будем!

- Ну что ж, по самолетам! - говорю я и иду к своей машине.

До вылета - несколько минут. Возле самолета стоит Хуан, ждет так же, как всегда, держа наготове парашют.

- Камарада Борес, - вдруг тихо и настойчиво говорит Хуан, - я все приготовил... чтобы лететь вместе с вами.

Уже вчера весь день он ходил за мной по пятам и уговаривал взять его с собой.

- Дорогой Хуан! - с мольбой отвечаю я. - Но ведь ты же прекрасно знаешь, что каждый лишний килограмм - это расход лишнего горючего. А перелет трудный, ты знаешь, что в этом самолете инструктор не предусмотрел второй кабины для пассажира. Как же я заберу тебя с собой?

- Очень просто! - восклицает механик. - Я помещусь в том месте, куда мы обычно укладываем самолетные чехлы.

Не знаю почему, но я сразу же теряю всякую решительность. Если бы Хуан настаивал, я бы, наверно, ни за что не сдался. Но он просит меня как товарищ товарища.

- Но ведь чехлы ты укладываешь в фюзеляж, - это место совсем не приспособлено для второго человека. Хуан угадывает, что я уже, в сущности, согласился.

- Мне много места не потребуется, камарада Борес. Разрешите, я покажу вам.

- Ну, быстрее.

Хуан мигом пролезает в фюзеляж самолета и усаживается на аккумулятор, установленный сзади сиденья летчика.

- Сколько в тебе весу, Хуан?

- Пустяки! - ликует механик. - Каких-нибудь двадцать - тридцать килограммов!

Громкий хохот покрывает этот ответ.

- Он даже в весе недооценивает себя! - смеется Бутрым.

- Возьми его с собой, - уговаривает меня Панас. - Он к тебе привык. Легче будет! А до Сантандера дотянете. Горючего хватит.

- Ладно, Хуан, неси свой инструмент, чемодан.