Александр Курантов - Уильям Оккам

• Название: Уильям Оккам
• Автор: Александр Курантов
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

Книга посвящена творчеству Уильяма Оккама (1300—1349) — английского философа эпохи средневековья, одного из предшественников материализма и решительного борца против папской власти. Анализ философских, естественнонаучных и логических взглядов мыслителя, его предшественников и последователей позволяет понять оккамизм как звено в подготовке точного естествознания и передовой философии нового времени.

Книга рассчитана на специалистов по истории философии, а также на всех интересующихся проблемами философии и естествознания.

---

Наряду с новыми методологи XIV в. обсуждали также ряд проблем, типичных для предшествующих столетий. Так, еще Скот поставил проблему интенсификации и ослабления формы и иллюстрировал ее примерами «теплого» и «холодного». Существенной была проблема о возникновении новой формы, а также о том, не наличествует ли она ранее в старой в скрытом виде. В качестве одного из возможных Эгидием Римским предлагалось такое решение: высшие формы сохраняют в себе низшие, однако не в актуальном, но в виртуальном смысле. Например, форма n-угольника виртуально содержит в себе форму (n—1)-угольника. Форма «розовое» виртуально содержит в себе формы «белое» и «красное».

Весьма «щекотливым» был и вопрос о смешении форм, приводящем к образованию так называемых смесей. Дунс Скот постулировал, что образ действия смеси специфически отличается от образа действия элементов смеси. Этот постулат можно проиллюстрировать примером образования смеси HCl из элементов H и Cl, где H и Cl — газы, а HCl — твердое тело. Принималась также ступенчатая шкала форм.

На постановку и разработку проблематики о смешении форм некоторое влияние, по-видимому, оказали определенные успехи тогдашней химии (хотя и тесно связанные с алхимической традицией). Описывая понятия физических изменений на теологическом языке (например, Григорий из Римини иллюстрирует интенсификацию формы на богословском понятии благодати — caritas), схоластики существенно затрудняли разработку натурфилософской проблематики. В XIV в. некоторые схоластики, во-первых, во многом очищают теорию изменения форм от теологического языка, и, во-вторых, что не менее важно, делают первые попытки, отрешившись от перипатетического физикализма, применить в своих спорах о «формах» и «субстанциальных свойствах» математический (а точнее, геометрический и механический) язык. Эти плодотворные попытки приходятся на вторую половину XIV в.

Из других традиционных проблем выделим так называемый принцип индивидуации (principium individuationis). Он был связан с попыткой выяснить тот комплекс факторов, который отграничивает данный индивидуальный предмет от сосуществующих с ним других предметов. В различных трактовках этого вопроса наиболее четко обозначался водораздел между реализмом и номинализмом, причем последний вариант решения проблемы до Оккама был намечен в XIII в. Годфруа Фонтэнским (74).

Иногда пытались объяснить причину указанного обособления исходя из некоего гипотетического основания существования (ratio essendi) конечных объектов. Вообще же предлагалось большое число вариантов решения этой проблемы. Одни усматривали упомянутую общую основу либо в материи, либо в форме, либо в самом субъекте, либо, наконец, в некоей тенденции, заложенной в индивидуальных объектах. Реалисты в противоречии со Стагиритом усматривали индивидуальное начало в идеях, тогда как номиналисты склонны были либо попросту игнорировать эту проблему, либо соотносить указанное начало с самими единичными объектами.

Принцип индивидуации имел также некоторое отношение к трактовке категории становления, поскольку в качестве порождающих индивидуацию процессов иногда называли эманацию (конституирование индивидуального путем «излучения» творческой энергии божества у неоплатоников), иногда эволюцию, дифференциацию и так называемое отпочкование. Социальной подоплеки принципа индивидуации в виде буржуазного индивидуализма, естественно, в эпоху средневековья быть еще не могло. Интерес же к индивидуационной проблеме явился следствием прогрессирующего изучения многообразия реального мира, а также осознанной ныне связи с лежащим в основе классической математики понятием упорядоченного по величине числового континуума (см. 35, 8).

Вот кратко те методологические проблемы, с которыми столкнулась не только схоластика XIV в., но и непосредственные предшественники Уильяма Оккама. К «предоккамистам» можно причислить францисканского епископа Пьера д’Орсоня (ум. в 1322 г.) и авиньонского профессора Дюрана де Сан-Пурсена (ок. 1270/5 — ок. 1334), но не Дунса Скота, к концептуализму которого Оккам относился отрицательно.

Пьер д’Орсонь с 1316 г. учил в Париже. В 1312 г. он побывал в Болонье, в связи с чем испытал заметное аверроистское влияние, текстуально зафиксированное у А. Майер (85, 267). Антитомистские тенденции положительно сказались на его гносеологических воззрениях, изложенных в «Комментарии к первой книге „Сентенций“ Петра Ломбардского» (99). В конечном счете Пьер д’Орсонь в какой-то мере восстанавливает честь номинализма, несколько заглохшего со времени И. Росцеллина.

Явным провозвестником оккамовского номинализма выглядит следующий текст Пьера д’Орсоня: «Очевидно, что аспект человечности и животности, поскольку он отличим от Сократа, есть продукт разума и не более чем термин» (99, I, d. 23, а. 2). Здесь содержится явный выпад против онтологизации универсальных аспектов. Индивидуационное начало францисканский епископ усматривал в самостоятельно существующей единичной субстанции, для которой он использовал термины «субстрат» и «абсолютное» (102, 2, 324). Субстрат он отличал от неопределенного единичного (individuum vagum), видя в нем источник возникновения универсалий как наиболее общих понятий (99, I, d. 35, р. 4, а. 1, р. 812 В).

Согласно Пьеру д’Орсоню, любой познавательный акт есть процесс, связанный с постижением определенной вещи как психологического бытия для познающего субъекта, причем последнее и есть созерцаемая форма. Чрезвычайно важное для схоластики понятие esse intentionale (интенциональное бытие) было введено Дунсом Скотом в отличие от esse in se (бытия в себе), которое обычно употреблялось для обозначения субстанциального бытия за пределами духа.

В плане ясно сформулированных номиналистических тенденций д’Орсонь употребляет термин dictio лишь в смысле языкового выражения, а раздел о значении (significatio) рекомендует изъять из компетенции логики и передать грамматике (там же, I, pr., р. 66 А). Он предлагает тщательно фиксировать различие между словом, выражающим вещь, и словом, выражающим понятие vox expressiva res и vox expressiva conceptus — 102, 3, 319). Примером первого может служить, скажем, слово «Тибр», примером второго — слово «содержание».

Номиналистические установки еще более окрепли в трудах Дюрана де Сан-Пурсена, получившего от современников «титул» «решительнейшего наставника». Кроме Авиньона он учил и в Париже, а также был епископом в Мо. В своем идейном развитии он прошел сложную эволюцию от полутомиста до убежденного антитомиста. Итоги этой эволюции нашли свое отражение в его «Комментарии к четырем книгам теологических „Сентенций“ Петра Ломбардского», напечатанном в 1576 г. в Антверпене (70).

Наперекор Фоме Аквинскому Дюран заявляет: «...познание не основывается на реальном уподоблении природе (realem assimilationem in natura) ...но оно базируется на соответствии между потенцией познания и познаваемой вещью» (70, I, d. 3, q. 1). В том же антитомистском духе он продолжает: «...общее не предшествует акту разума, но скорее само возникает с помощью этого акта» (там же, II, d. 3, q. 7). Согласно Дюрану, «общее, т. е. основание или интенция универсальности... есть нечто образуемое с помощью акта разума, посредством которого [акта] рассматриваемый предмет отвлекается от индивидуальных условий [своего существования]... общее не есть ни первичное интеллектуальное представление, ни нечто предшествующее относительно познания» (там же, I, d. 3, q. 5). Такая трактовка категории универсального своим острием была направлена против томистских представлений о так называемых врожденных идеях как специфической разновидности понятия всеобщего. В самом деле, о каких врожденных идеях может идти речь, коль скоро, по Дюрану, никакое общее нельзя трактовать как предшествующее познавательным актам? Критика Дюрана метко била по объективному идеализму Фомы Аквинского и в историческом плане была отражением извечного конфликта между материализмом и идеализмом.

Дюран так уточняет скотистское понятие интенционалыюго бытия, которое займет в дальнейшем надлежащее место в гносеологии Оккама: «Интенциональное бытие может приниматься в двояком смысле. В первом смысле оно понимается в аспекте противопоставления реальному бытию (esse reale), и таким образом, называют обладающими интенциональным бытием те объекты, которые суть не что иное, как предметы, образуемые с помощью действия разума, какими являются, скажем, род, вид и логические интенции» (102, 3, 293).

Дюран считает смутным (confusa) познанием такое, которое основывается лишь на употреблении имен, а отчетливым (distincte) — такое, которое состоит в оперировании с их определениями, почерпнутыми из опыта (70, IV, d. 49, q. 2). Очевидно, что эта дистинкция навеяна Р. Бэконом.

С каждым психическим феноменом Дюран связывает понятие об интенциальной (ментальной) наличности предмета, что приблизительно может быть описано как соотнесенность сознания с имманентной предметностью. В зависимости от способа отношения сознания к его предмету он выделяет три типа психических феноменов: представления (благодаря им образ предмета как бы «входит» в сознание), суждения (благодаря им вводится оценка утверждений о предмете как об истинных либо ложных) и стремления (благодаря которым предмет может стать объектом какого-либо волевого акта).