www.litres.ru)
Молодой аргентинец за соседним столиком кафе в престижном районе Буэнос-Айреса то и дело восхищенно посматривал на Бет красивыми глазами цвета шоколада.
– Вы позволите, сеньорита? – Собравшись наконец с духом, он поднялся с места и с улыбкой наклонился к девушке.
Но прежде чем она успела ответить, рядом возник еще один мужчина, высокий рост и мощное телосложение которого по логике не должны были позволять ему двигаться с такой скоростью, и в одно мгновение заломил руку молодого человека за спину.
– Рафаэль! – протестующе воскликнула Бет, вскакивая.
Рафаэль даже не обернулся.
– Отвали от нее, – холодно приказал он растерявшемуся парню, не ослабляя хватки.
– Сам отвали от меня. – Девушка бросила на Рафаэля замученный взгляд. – Я вообще не понимаю, откуда ты здесь взялся…
До чего же наивно было верить, что ей удалось сбежать из-под опеки Рафаэля Кордобы! Ему ничего не стоило выследить ее, чтобы испортить даже несколько минут покоя и одиночества.
– Этот человек беспокоит вас? – не испугавшись воинственного обидчика, спросил молодой аргентинец на ломаном английском.
Рафаэль Кордоба «беспокоил» Бет с первой минуты знакомства. Не только потому, что ее безумно раздражало его неусыпное внимание. Она не могла представить себе женщину, которую оставили бы равнодушной почти два метра мужского совершенства. Темные волосы обрамляли лицо со скульптурными чертами и синими глазами, на зависть звездам модельного бизнеса, а широкоплечую и длинноногую мускулистую фигуру не портил даже скучный костюм-тройка.
– Мне хотелось только поговорить с вами, – сказал юноша, так и не понявший причины нападения. – Вас не опасно оставлять с этим человеком?
– Да уж безопаснее, чем с тобой, ты…
– Пожалуйста, Рафаэль, – устало попросила Бет, отдавая должное отваге молодого аргентинца перед лицом явной опасности. – Все довольно… сложно. – Она ободряюще улыбнулась. – Но я уверена, что он не причинит мне вреда.
У Бет имелись веские основания для такой уверенности. Рафаэль Кордоба был телохранителем, приставленным к ней Цезарем Наварро, чтобы никто другой не причинил ей вреда. Вернее, не ей, а Габриэле Наварро – молодой женщине, за которую Бет принимали все, кроме разве что нее самой.
Совсем недавно она спокойно жила в Лондоне, получала удовольствие от новой работы в издательстве и немного волновалась за сводную сестру Грейс, улетевшую на выходные в Буэнос-Айрес с новым боссом, красавцем-миллиардером Цезарем Наварро, на его личном самолете. Ей даже в голову не могло прийти, что визит Грейс в Аргентину будет иметь для нее такие непредсказуемые последствия!
Бет уж точно не могла представить, что сама окажется в Буэнос-Айресе после того, как генетики по результатам анализа ДНК объявят ее Габриэлой – похищенной двадцать один год назад дочерью Карлоса и Эстер Наварро. И что их сын Цезарь приставит к ней своего цепного пса, который будет отпугивать от нее молодых людей.
– Отпусти его, Рафаэль. Я все равно ухожу. От твоего поведения у меня в кофе молоко прокисло.
Она бросила на столик деньги за кофе и вышла, не посмотрев на мужчин. Какой смысл, если с одним из них ей не позволят даже поговорить, а другой все равно снова увяжется за предполагаемой Габриэлой Наварро? Бет цеплялась за формулировку «предполагаемой», категорически отказываясь признать результаты теста, пока расследование Цезаря не даст дополнительных веских доказательств.
Несмотря на симпатию, которой она прониклась к Карлосу и Эстер за несколько прошедших дней, Бет не сомневалась, что произошла ошибка. Ее настоящие родители – Джеймс и Карла Лоуренс – любили ее. Приемные родители Блейки – тоже. От одной только мысли, что она не Элизабет Лоуренс и не Бет Блейк, а кто-то совсем другой и незнакомый, у девушки сводило живот и дрожали руки. Как и от постоянного присутствия рядом Рафаэля, который давил на нее своей мощью и вкрадчивыми повадками хищника. В тридцать три года ближайший друг Цезаря и бывший офицер аргентинского спецназа по-прежнему производил весьма грозное и опасное впечатление.
Бет с удовольствием собрала бы чемоданы и вернулась в Англию, вычеркнув из памяти все семейство Наварро, если бы не сестра, которая готовилась к свадьбе с Цезарем, назначенной на следующий месяц. С одной стороны, Бет радовалась за Грейс, потому что видела, как сильно она любит своего красавца-аргентинца и какой пылкой взаимностью отвечает ей этот обычно высокомерный и сдержанный мужчина. С другой – это только усиливало ощущение, что сама она попала в западню, из которой ей не выбраться. Даже если побег возможен в принципе, Бет не собиралась предпринимать его накануне свадьбы сводной сестры. Кроме того, при всей уверенности, что она была и остается Элизабет Лоуренс, которую удочерили Блейки, Бет не посмела бы нанести такой жестокий удар супругам Наварро, однажды уже потерявшим дочь.
К счастью, она не испытывала никакой моральной необходимости щадить чувства Рафаэля.
– Что же ты никак не отвяжешься? – огрызнулась Бет, услышав за спиной его широкие, мягкие, почти бесшумные шаги.
– Ты не подумала, как глупо исчезать из квартиры Цезаря таким детским и безрассудным способом?
Бет поморщилась, недовольная тем, что он делает ей замечания.
– Мне там нечем дышать.
– Ты не должна была волновать Эстер. – Рафаэль поджал губы.
И как ему это удается, скажите, пожалуйста, – сразу подобрать именно те слова, которые откликнутся в Бет угрызениями совести?
Как бы невыносимо ни складывалась ситуация для нее, Бет не могла позволить себе тревожить пожилую пару, на долю которой выпало столько страданий. Несмотря на взаимную любовь, переживания оттолкнули Карлоса и Эстер друг от друга, призрак потерянной дочери стоял между ними, делая совместную жизнь невыносимой. Когда Цезарь поступил в университет и покинул дом, они разъехались и долго жили порознь: Карлос – в Буэнос-Айресе, а Эстер – в США, где родилась и выросла. Но, искренне поверив, что Бет и есть их обожаемая, чудом вернувшаяся дочь, снова сошлись и делили спальню в квартире Цезаря.
А вот Бет не могла и не хотела верить в чудо. В невероятной роскоши, которую семья Наварро воспринимала как должное, она задыхалась как вытащенная из воды рыба. Ей полюбились Эстер и Карлос, нравилось дразнить надменного Цезаря, но в глубине души Бет понимала, что она чужая и в их семье, и в Аргентине. Она была англичанкой до мозга костей. Такой ее воспитали вполне обеспеченные, но далеко не богатые приемные родители – Клив и Хизер Блейки.
Бет тяжело вздохнула:
– Ладно, извини. Мне просто хотелось побыть одной.
Рафаэль смотрел на Бет Блейк сквозь зеркальные солнечные очки, легко читая смену эмоций на ее выразительном – и очень красивом – лице. Он сочувствовал ее очевидному дискомфорту в неожиданной и непривычной роли Габриэлы Наварро. Однако медицинские доказательства трудно опровергнуть. Рафаэль, с детства друживший с Цезарем, прекрасно понимал, как много Бет значит для всех Наварро – спокойного и рассудительного Карлоса, доброй и заботливой Эстер, самоуверенного Цезаря. Людей, которые пригрели его, когда родной отец вышвырнул из дома.
А это значило, что главной обязанностью Рафаэля на сегодняшний день было любыми средствами обеспечить безопасность своенравной и самостоятельной девицы, вне зависимости от того, хотела Бет Блейк признавать свою новую личность или нет. Сбежав из квартиры Цезаря, она – в очередной раз! – показала, что благодарности за круглосуточную и ежедневную вахту он от нее не дождется.
– Габриэла…
– Меня зовут Бет, черт бы тебя побрал! – Она сердито сверкнула на него глазами, разрумянившись от злости.
Когда Бет была спокойна, ее светлая нежная кожа напоминала фарфор. Природа наградила девушку очаровательной внешностью: большие темно-карие глаза под длинными ресницами, слегка вздернутый носик, капризно очерченные губы над упрямым подбородком. А такие густые шелковистые волосы, играющие оттенками от золотого до бледно-серебристого, Рафаэль до этого видел только у одной женщины – Эстер Наварро, биологической матери Бет, если верить тесту ДНК.
