Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

• Название: Рейд к звездам
• Автор: Альфред Ван Вогт
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-004178-0

Альфред Ван Вогт — один из ведущих авторов эпохи «золотого века» фантастики, писатель, удостоенный звания Великого Мастера Американской ассоциацией писателей-фантастов — и, пожалуй, самый своеобразный и оригинальный из фантастов знаменитого американского «довоенного поколения». Произведения Ван Вогта, в каком бы жанре они ни были написаны — от «космической оперы» до антиутопии и «черной» утопии, — так или иначе объединяет одно: за увлекательностью «крепко сбитого», до предела «взвинченного» приключенческого сюжета здесь скрывается МЫСЛЬ. Мысль — иногда шокирующая, парадоксальная, иногда — иррациональная, почти нелепая, но всегда — ОТТОЧЕННАЯ. «Культ сверхчеловека» здесь превращается в своеобразный «антикульт», а научный прогресс обращается против самого себя, «сумерки богов» носят черты не столько «нового витка эволюции», сколько извечного «конфликта поколений» — но МЫСЛЬ звучит, звенит, как натянутая струна. — и по-прежнему будоражит читательское воображение...

Содержание:

    Жизненная сила (повесть),

    Галактическая война (роман),

    Странник (роман),

    Рейд к звёздам (роман),

    Александр Лидин. Певец звездных трасс (послесловие).

---

То, что Стрейнжбери увидел Гроу живым, сильно разочаровало Роджера. Гроу был только ранен, но явно не смертельно. Выходит, Гроу и в этот раз одержал победу.

Но разочарование прошло, и Стрейнжбери воспрял духом. Не так все и плохо. Ведь все вышло так, как он запрограммировал.

Стрейнжбери быстро заговорил, не задумываясь над словами и не давая Гроу опомниться:

— Я был без сознания и только что пришел в чувство. Что случилось? Кто-то погиб?

Стрейнжбери увидел, что Гроу внимательно разглядывает его.

— Вам тоже досталось?— наконец произнес он.

Стрейнжбери не ответил, только смотрел на Гроу.

— Стрейнжбери, ты уверен, что происшедшее не является частью чьей-нибудь интриги?

Стрейнжбери покачал головой:

— Я так не думаю. Что произошло, того уже не вернешь. — Стрейнжбери продумывал свои дальнейшие действия. Конечно, заговор все-таки был, но это — уже дела прошлого.

С этого мгновения он и каждый, находящийся на борту, оказались лицом к лицу с новой ситуацией, в которой еще никто из людей не находился: существованием за пределами светового барьера.

Слова и поведение Роджера отчасти успокоили Гроу. Но природная подозрительность взяла свое, и он грубо сказал:

— У тебя, Стрейнжбери, есть еще шанс, так что давай-ка в двигательный отсек! Гаркурт пойдет с тобой и позаботится о порядке.

Стрейнжбери должен был убедиться в реальности угроз Гроу.

— Выясни, что стряслось, и сразу ко мне, доложишь обстановку. Понятно? Иначе тебе не сносить головы!

Стрейнжбери не поверил ему. Не мог поверить. Он понимал, что положение дел у Гроу не изменилось, капитан все еще не в состоянии управлять кораблем. Но вслух сказал:

— Конечно, капитан, все будет сделано в лучшем виде.

Гроу изобразил на своем лице подобие улыбки.

— До встречи,— произнес он.

Капитан двинулся разбираться с другими заключенными и, размышляя по пути над поведением Стрейнжбери, решил, что в аварии больше замешан Миллер. Да, именно Миллер. Кто еще сделал бы это, кроме него, ведь в двигательном отсеке находился он один. Гроу вспомнил, как Миллер изучал показания приборов, манипулировал с панелью управления. «Это было как раз перед тем, как все случилось,— вспомнил он. — Прямо на моих глазах!»

Простота свершившегося взбесила капитана.

Стрейнжбери в сопровождении Гаркурта достиг вспомогательной рубки. Мельком он оценил показания приборов, бросил взгляд на космическое пространство в обзорных экранах. Там была тьма.

Быстро, привычно он перепрограммировал двигатели: задал реверсивный режим в двенадцать g, плюс одиннадцать g искусственной гравитации. Выполнив эту операцию, он дотронулся до кнопки управления...

И остановился. В этот момент принятия окончательного решения ему показалось, что он не все продумал до конца.

Ускорение при сверхсветовых скоростях уже принесло результат, к которому он смутно стремился и который предвидел. И освободило его из камеры заключения. Но в его собственном положении не появилось ничего принципиально нового.

Безразлично, что он делал. Если бы он обманулся или даже просто ошибся в действиях, результат бы оказался тот же. Он уже зачислен в списки подлежащих ликвидации. Это было очевидно, и его действия вели к собственной смерти. Вот Гаркурт, держащий ладонь на рукояти бластера. Этот ничтожество в любой момент мог связать, задержать, даже убить Роджера, если сочтет это необходимым. И, разумеется, воспрепятствует Роджеру покинуть звездолет на посадочном модуле, как они планировали с Тэлли.

С другой стороны, если сейчас неожиданно «ударить» утроенной силой тяжести, а потом обезоружить охранника...

Идея казалась интересной. Пальцы Стрейнжбери лежали у сенсоров управления.

Но и в этот раз он отнял руку, не коснувшись их. Появилась причина, менее личная, но гораздо более важная.

«Почему я оказался без памяти в момент превышения скорости света? Это требует объяснений?» — подумал он. Была боль, были какие-то видения. Наверняка то же самое случилось и с остальными членами экипажа. Нужны детали...

Стрейнжбери повернулся к своему сторожу и спросил:

— Ты был без сознания, Гаркурт?

— Угу.

— Что ты помнишь?

— Ничего. Прямо как отрубило. Потом пришел в себя. Первой мыслью было: парень, лучше поднимись к Гроу! Я обнаружил его скорчившимся возле тумбочки у кровати. Он треснулся башкой...

— Никаких мыслей? — прервал Гаркурта Стрейнжбери. — Никаких видений, никаких снов, ничего не помнишь? Я имею в виду до того, как ты пришел в чувство?

У него самого в памяти остались только какие-то смутные образы, неясные фантазии.

— Ну-у-у! — с сомнением промычал Гаркурт.— Я прихожу в себя, думаю о... Я спал. Сейчас не помню; непонятно...

Стрейнжбери ждал. На мясистом лице его конвоира отражалась напряженная работа мысли, так что стоило торопить его.

— Знаете, мистер Стрейнжбери, — продолжил Гаркурт, — когда приходит миг смерти, мы действительно начинаем чувствовать некую истину.

Ученый, незаметно для собеседника, тяжело вздохнул. Этот человек был таким медлительным и так плохо соображал.

— Мне надо заняться двигателями, Гаркурт, — торопливо сказал Стрейнжбери. — Мы договорим позже.

Он в очередной раз подошел к аппаратуре корабельной связи и осторожно включил ее. Сделав это, Стрейнжбери сел в кресло управления и передал по громкой связи, что менее чем через минуту корабль начнет снижать скорость. Потом Стрейнжбери пристегнулся к креслу, взглянул на Гаркурта и увидел, что тот тоже пристегнул ремни безопасности.

Стрейнжбери затаил дыхание. Может, прямо сейчас напасть на Гаркурта? Но он все-таки отказался от этого замысла.

«Не сейчас!— подумал он.— Все еще многое неясно. Непонятно, чем кончится торможение корабля. Ждать!»

С дрожью в руках он пристегнул ремни безопасности и стал наблюдать за показаниями на мониторе.

Неожиданно мелькание цифр на экране ускорилось.

Непроизвольно он прижался к спинке кресла. Но ничего особенного не произошло. Он почувствовал ускорение всего лишь в одно g — разницу между замедлением и искусственной гравитацией.

«Может это от того, что сейчас наша скорость превышает скорость света?» — подумал Стрейнжбери.

Датчики продолжали показывать те же величины, что и раньше.

Гаркурт наконец вспомнил и решил высказаться:

— Знаете, мистер Стрейнжбери, сон был просто чудесный. Я, как наяву, видел изображения каждой части своего тела, делающей что-то вроде кувырка. Я был такой большой, как весь мир, и смог видеть себя изнутри, даже видел те маленькие, чудные, вращающиеся частички света, только они не были совсем маленькими, и каждая из них улетала в черт-те каком направлении... Это было по кайфу!

Стрейнжбери повернулся к Гаркурту. Очень похоже на собственные ощущения Роджера. Ему показалось, он чувствует, как просто, без лишних волнений в его мозг проникает внутреннее видение.

— «... кувырком...»? Что еще?

«... большой, как весь мир...» Ведь это было в теории: при скоростях, равных скорости света, масса становится безграничной, хотя размер ее уменьшается до нуля.

«... вращающиеся частички света...» Электроны. Святые небеса! Конечно, это фантастично. Но это произошло.

И, естественно, это было в момент помрачения сознания. Точно в момент включения реверса двигателей. Сама структура жизни и материи исказилась. Стрейнжбери испугался и возликовал одновременно.

Черт возьми! Их, его корабль преодолел барьер времени и пространства.

Стрейнжбери реально представил себе все это: безграничный мрак космоса побежден открытием и реализацией законов, присущих самой структуре материи. Расстояние побеждено, и даже время, вероятно, подверглось искажению.

Не расслабляясь, Стрейнжбери сел, ожидая, когда звездолет замедлит ход и пересечет барьер световой скорости.

Шли секунды за секундами. Датчики продолжали отмечать изменение скорости и положения корабля. Ничего кардинального не происходило.

Эвирайл Хэвит. Земля

Хэвит делал все, чтобы ускорить подготовительные работы. Что касается денег, то тут проблемы не существовало. Но человеческий фактор... Люди трудились не покладая рук, но работы затягивались.

Не лучше обстояло дело с письмом экипажу звездолета. Само-то письмо Хэвит составил быстро. Потом его разослали ученым и уполномоченным от правительства для одобрения. Бюрократическая волокита потребовала целой недели. Время уходило.

Но вот Хэвит стал обладателем окончательного варианта двенадцати копий письма. Требовалась только его подпись. Теперь письмо имело следующий, окончательно отредактированный текст.