Анатолий Гуськов - Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.

• Название: Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.
• Автор: Анатолий Гуськов
• Издательство: Русь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-8090-0028-2

Автор прошел непростой путь от инженера на Бердянском нефтеперерабатывающем заводе до руководителя всей военной контрразведки СССР. Последний пост он занимал в наиболее кризисный и драматический период "холодной войны" с 1959 г. по 1963 г. Судьба сделала автора свидетелем целого ряда значительных событий: депортации литовцев, репатриации немцев из Прибалтики, выселения чеченцев с Северного Кавказа. Несколько лет А.М. Гуськов руководил КГБ Азербайджана.

Под его руководством были осуществлены мероприятия по пресечению враждебной деятельности американских шпионов Попова, Пеньковского, Шеповалова, летчика-шпиона Пауэрса...

А.М. Гуськов руководил операциями "Бумеранг", "Анадырь" (Карибский кризис) и другими.

---

Подготовил небольшой конспект и с переводчиком в военной форме отправился на шахту к рабочим. Выступление было выслушано с должным вниманием, но потом посыпались провокационные вопросы со стороны единомышленников «рабочих советов»: Почему не разрешают забастовки? Почему не дают право «рабочим советам» контролировать деятельность всех организаций, ведь власть должна принадлежать рабочим? и т. д.

Пришлось дать решительный отпор и предупредить, что эти песни поются с чужого голоса. Беседа затянулась, но мои оппоненты, в конечном счете, были идейно разгромлены, а с большинством присутствующих было найдено взаимопонимание. Уходили с собрания под одобрительные возгласы большинства присутствующих. К нашему приятному удивлению на следующий день на работу вышло около 80 % рабочих шахты, вместо 20–25 % до собрания. В связи с этим подобные выступления организовали еще на ряде объектов, в том числе и в учреждениях. К этому делу я подключил майора Киселева и других оперработников.

В городе стала налаживаться нормальная жизнь, если не считать отдельных проявлений бандитских элементов. Но наша радость была преждевременной.

Огорчения начались с того, что при очередной попытке провести собрание с рабочими табачной фабрики, мы потерпели полный провал. Когда рабочие, абсолютное большинство среди которых были женщины, собрались в цехе, мы вошли туда и были представлены директором фабрики. Начал я свое выступление и вдруг слышу, что мои слушательницы запели какую-то песню, как мне потом объяснили, национально-освободительного характера. Я замолчал, выждал некоторое время, но пение продолжалось. Тогда я сел на стул и сделал вид, что внимательно слушаю их пение. Все наши попытки водворить тишину успеха не имели. Тогда мы встали и пошли к выходу под ехидные выкрики и смех присутствующих. Трудно передать состояние, которое я испытал в тот момент, но этот случай запомнился мне надолго и заставил прекратить выступления.

На следующий день, 6 декабря 1956 года, в 16 часов как записано в моем дневнике:

«Работницы перчаточной фабрики в количестве 70–80 человек с черно-зелеными знаменами направились к памятнику Кошута, что находится в самом центре города, в 150 метрах от нашей гостиницы. В это время на улицах скопилось большое число зевак. Пройдя площадь, значительно выросшая толпа подошла к военной комендатуре и остановилась. Из толпы начали выкрикивать «Русские убирайтесь домой!», «Долой правительство Кадара!», а также хулиганскую брань. Я дал указание коменданту навести порядок. Направленный им наряд пограничников (венгров) и полиции ничего сделать не мог.

Правда, наряд совершенно бездействовал, особенно пограничники. После этого по площади прошли наши танки, что вызвало еще большее озлобление толпы. К месту событий вышел комендант города полковник Бойцов. Один из хулиганов вырвал автомат у полицейского и произвел несколько выстрелов. Он же ударил ногой коменданта. Толпа, выросшая до 500–600 человек, стала петь национальноосвободительные песни, зажигать факелы из газет, кричать и хулиганить.

К этому моменту прибыло наше дежурное подразделение на четырех бронетранспортерах, которые сразу же двинулись на толпу в целях задержания наиболее наглых участников и организаторов беспорядков, при этом было дано несколько очередей из пулеметов вверх. Толпа немедленно рассеялась по прилегающим улицам и переулкам. Надо сказать, что выстрелов венгры очень боятся. Было задержано человек 25 активных участников беспорядка, но без должного оформления совершенных ими преступлений или правонарушений.

«Нами получены данные, что 7 декабря враждебные элементы намереваются устроить пожарище из коммунистических книг, других изданий и документов. Сигналы проверяются и находят свое подтверждение. Будем принимать нужные меры к предотвращению».

Конечно, все эти строки написаны наспех, в пылу боевых событий, которые требовали огромного напряжения воли и физических сил, а также оценки возможных последствий в результате принимавшихся мер. Оперативная обстановка в тот период, как видно из дневника, менялась мгновенно, и решения приходилось принимать без промедления. Отсюда были ошибки и просчеты, не всегда получалось так, как планировалось, но восстановление порядка, мне кажется, проводилось твердой рукой. Почувствовав нашу силу и неотвратимость наказания за организацию и создание беспорядков, неповиновение местным властям, организаторы и подстрекатели, видимо, не на шутку перепугались и больше массовых выходов на улицы города не было.

Областной комитет партии (ВСРП) начал последовательно и уверенно осуществлять руководство деятельностью промышленных предприятий, учреждений, средств массовой информации.

В городе восстанавливались торговля, улучшалось снабжение продуктами питания. На улицах стало оживленно, вместе с переводчиком мы нередко прохаживались по ним, а с начальником Управления полиции разъезжали по области, особенно по южным ее районам, где было еще неспокойно.

В 20-х числах декабря нас собрали для отчета в Будапеште. Судя по информации наших товарищей, аналогичное положение складывалось и в других областях Венгрии. Мы уже начали «закидывать удочки» на то, чтобы убраться восвояси. Нам руководитель пока этого не разрешил, правда, некоторых отпустил, но это, видимо, по особым уважительным причинам. Мне выпала оказия улететь в Москву только 29 декабря 1956 года — накануне Нового года.

Мы узнали, что большая группа воинов Советской армии и сотрудников госбезопасности, принимавших участие в ликвидации мятежа, награждена Президиумом Верховного Совета Союза ССР орденами и медалями. В связи с этим специальный самолет посылался в Москву за знаками.

Воспользовавшись встречей с Серовым И.А., накануне этого события я попросил отпустить меня домой. Он согласился. Я с завидной скоростью вернулся в Печ, забрал свои пожитки, распрощался с местными руководителями партийных и административных органов и спецсамолетом на следующее утро вылетел в Будапешт.

Когда сел в наш военный самолет, окончательно почувствовал, что покидаю Венгрию, так неприветливо встретившую в первый мой приезд в страну.

На Московской земле. Орден Красного Знамени». Руководство оперработой

Погода была совершенно нелетная. Стояли густые туманы, на всей трассе шел снег с дождем, но все-таки благополучно приземлились во Львове. Там меня встретил начальник Особого отдела КГБ Прикарпатского военного округа генерал-майор Кравченко Николай Григорьевич. Хорошо пообедав в ресторане, выходим на посадку, а нам экипаж докладывает, что самолет неисправен, требуется небольшой ремонт и необходимо лететь, в связи с этим, в Киев, а затем уже в Москву.

Тогда Николай Григорьевич предложил отправиться в Москву на рейсовом самолете, который вылетал уже через несколько минут. Недолго раздумывая, мы приобрели билет, и я отправился в Москву, забыв даже забрать свое «барахло» из самолета, на котором летел из Будапешта.

В 1960 году меня навестили венгерские товарищи, которые выразили благодарность за оказанную помощь народу Венгрии в 1956 году и подарили альбом с видами Будапешта. Я был очень тронут таким вниманием.

Удивительное это чувство Родины, родного города. С ним связано твое детство, судьба твоих близких и множество неповторимых событий, которые навсегда сохраняются в памяти сердца. Оказавшись на московской земле, я почувствовал, что теперь-то, наконец, дома.

Спустя несколько дней после прибытия в Москву мне был вручен Орден Красного Знамени за активное участие в ликвидации мятежа в Венгрии.

Итак, закончилась еще одна боевая страница в моей жизни, очень хотелось бы, чтобы она была последней. Но это от меня не зависит.

По возвращении в 3-е Главное управление я был буквально засыпан вопросами, — многим оперативным сотрудникам хотелось узнать подробности происходивших событий в Венгрии. По разрешению руководства КГБ я выступил на совещании сотрудников

Управления и рассказал о деятельности южного оперативного сектора по разгрому контрреволюции с подробным разбором некоторых оперативных дел и операций. Выступление было выслушано с большим интересом и одобрением наших действий. Это, может быть, явилось причиной того, что как-то сразу ко мне потянулись оперативные работники за консультацией и решением оперативных вопросов.

Незаметно все наиболее важные дела в управлении постепенно стали переходить под мое наблюдение, по ним мною принимались окончательные решения. Признаться, я не стремился к этому, а все происходило в силу сложившихся обстоятельств. Видимо, со мной проще было решать вопросы, так как у меня был большой опыт разносторонней работы в органах, а у начальника Управления Леонова Дмитрия Сергеевича этого не было. Да и он не стремился к тому, чтобы вникать во все детали чекистской работы, а действовал с позиции крупного политработника, в целом правильно, но не конкретно. Поэтому постепенно степень нагрузки на меня увеличивалась и стремительно уменьшалась у него. Когда бывало ни зайдешь к нему, он сидит один, попивает чаек и читает газеты.