Анатолий Гуськов - Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.

• Название: Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.
• Автор: Анатолий Гуськов
• Издательство: Русь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-8090-0028-2

Автор прошел непростой путь от инженера на Бердянском нефтеперерабатывающем заводе до руководителя всей военной контрразведки СССР. Последний пост он занимал в наиболее кризисный и драматический период "холодной войны" с 1959 г. по 1963 г. Судьба сделала автора свидетелем целого ряда значительных событий: депортации литовцев, репатриации немцев из Прибалтики, выселения чеченцев с Северного Кавказа. Несколько лет А.М. Гуськов руководил КГБ Азербайджана.

Под его руководством были осуществлены мероприятия по пресечению враждебной деятельности американских шпионов Попова, Пеньковского, Шеповалова, летчика-шпиона Пауэрса...

А.М. Гуськов руководил операциями "Бумеранг", "Анадырь" (Карибский кризис) и другими.

---

Первый период времени после съезда бюро работало дружно, коллегиально. Были отброшены многие непригодные традиции прошлого бюро ЦК КП(б) Азербайджана. Например, раньше во время заседания бюро ЦК за столом Президиума сидели только 1-й секретарь, председатель Совмина и председатель президиума Верховного совета. Остальные члены бюро сидели в зале вместе с приглашенными на заседание, причем обычно приглашенных было довольно много — до 100 и более человек.

Этим как бы подчеркивалось неравное положение членов ЦК. Отошли в область предания и другие «методы» работы — разнос руководящих работников при всем «честном» народе, снятие с постов прямо на бюро, изгнание из республики и многое другое.

Однако старые привычки довлели над некоторыми руководителями республики, сказывалось плохое воспитание, унаследованное от Багирова, которое не могло исчезнуть само собой.

Но время неумолимо бежало вперед, принося с собой все новые и новые события.

Весна 1954 года принесла мне приятную новость — я был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР по Нухинскому избирательному округу.

В феврале-марте пришлось много поездить по избирательному округу для встречи с избирателями. Это были очень приятные встречи. Как много нового узнал я о жизни народа в сельской местности, небольших городках районного масштаба. О взаимоотношениях старших с младшими, о восточной мудрости и гостеприимстве. Это были незабываемые дни.

В марте месяце я был избран депутатом Верховного Совета Союза ССР, а в апреле пришло решение ЦК КПСС и правительства о разделении Министерства внутренних дел на Комитет госбезопасности и Министерство внутренних дел.

Я был утвержден председателем Комитета госбезопасности Азербайджана, а министром внутренних дел республики стал мой друг генерал Булыга Андрей Евстафьевич.

Формирование двух ведомств кадрами сопровождалось незначительными усилиями, так как все вопросы с Андреем Евстафьевичем мы решали на основе взаимного уважения и практической целесообразности.

Вопреки целому ряду трудностей, мне удалось выдвинуть на руководящие посты в КГБ Азербайджана плеяду молодых, способных, перспективных и любящих свое дело работников, в том числе Али-заде Мамеда Алиевича, Мамедова Айваза Абдурахмановича, Заманова Абаса Тагиевича, Мамедова Гамбая Алескеровича, Алиева Гейдара Алиевича, Эфендиева Сами Багиевича, Самедова Гаджи Айдамировича, Гусейнова Иль Гусейна, Халыкова и некоторых других.

Говоря о трудностях, приведу лишь один эпизод, касающийся Г.А.Алиева, тогда еще совсем молодого сотрудника органов госбезопасности. В начале 1954 г. ко мне поступили сведения, связанные с его личной биографией, его моральными качествами и требующие детальной проверки. С этой целью была создана специальная комиссия, которую возглавил мой заместитель М.А.Али-заде. К сожалению, в ходе ее работы часть не самых благовидных фактов получила подтверждение. Однако, каково же было мое удивление, когда определить дальнейшую судьбу Г.А.Алиева попытались за моей спиной. Помню, я только вернулся на службу с очередного заседания бюро республиканского ЦК и отправился на проходившее во 2-м управлении партсобрание. Оказывается, там уже было рассмотрено персональное дело Гейдара Алиевича и ему грозило исключение из рядов партии со всеми вытекающими последствиями. Я предложил не делать этого и ограничиться строгим выговором с занесением в личную карточку. Вскоре меня поддержал и 1-й секретарь ЦК КП Азербайджана. Это был редкий случай, когда наши оценки и намерения совпали. Замечу без ложной скромности, сегодня я не жалею о своем решении. Ведь жизнь и блестящая карьера одаренного, далеко не ординарного человека, ставшего впоследствии президентом республики, были спасены (его всего лишь на время понизили в должности), а все могло произойти совсем иначе…

В целом, мне кажется, что, несмотря на молодость поименованных выше товарищей (каждому из них было около тридцати лет), все они на редкость активно и добросовестно включились в работу и там, где не хватало опыта руководящей деятельности, помогало дружное коллективное решение вопросов На мой взгляд, это был хороший ансамбль, оказывавший мне огромную помощь в решении всех чрезвычайно серьезных вопросов.

О том коллективе у меня сохранились самые лучшие воспоминания.

А работы в тот период времени было чрезвычайно много.

Достаточно сказать, что, во-первых, поступило указание о пересмотре всех следственных дел по политической окраске, во-вторых, Прокуратурой Союза ССР было возбуждено уголовное дел против бывшего 1-го секретаря ЦК КП Азербайджана Багирова и его подручных — бывшего министра госбезопасности республики Емельянова, его заместителей — Атакишиева, Маркаряна, Григоряна, Борщева.

В связи с этим я получил указание из КГБ произвести арест всей этой группы, кроме Багирова, который был арестован в Москве и этапирован в Баку.

Первым я лично арестовал своего предшественника генерала Емельянова И.С., остальных арестовали созданные опергруппы.

«Холодная война» с Мустафаевым

Но с 1-м секретарем ЦК КП Азербайджана Мустафаевым Имамом Дашдамировичем стали складываться исключительно плохие отношения, что омрачало настроение и мешало в работе.

Причина — резкое отношение с моей стороны к двум полковникам, работникам органов госбезопасности, Касумову и Керимову.

Обстановка складывалась до такой степени неприятная, что даже мелькала мысль, а не попросить ли ЦК КПСС освободить меня от занимаемой должности. Но это было бы дезертирством с трудного фронта, а с другой стороны — дало бы возможность торжествовать несправедливости. Нет, с таким положением я не мог мириться и принял решительные меры противодействия.

Завязалась жестокая и длительная борьба, сопровождавшаяся со стороны Мустафаева изощренным коварством, мстительностью и использованием своего высокого поста. На моей стороне была только правда, несгибаемая воля к борьбе и активная помощь большинства руководящих работников КГБ Азербайджана.

Бывая периодически в Москве, я докладывал о создавшемся положении в Комитете госбезопасности, и в частности председателю КГБ при СМ СССР Серову Ивану Александровичу, который сочувствовал мне и обещал переговорить с секретарями ЦК КПСС. Обращался я также и к отдельным работникам ЦК КПСС, но, надо прямо сказать, не все меня правильно понимали, и их рекомендации, в основном, сводились к тому, чтобы я помирился с Мустафаевым, «ведь он же — 1-й секретарь ЦК!».

Наконец, 8 августа 1955 года, когда обстановка стала совсем нестерпимой, я обратился с письмом к первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву Н.С., в котором изложил факты неправильного поведения первого секретаря ЦК КП Азербайджана Мустафаева И.Д.

Суть дела заключалась в том, что Мустафаев создавал нездоровую обстановку в работе членов бюро ЦК КП Азербайджана, подавлял их инициативу и активность, допуская к людям, высказывающим несогласие с его мнениями или малейшие критические замечания в его адрес, необъективность, коварство, мстительность и преследование. Он обвинял органы госбезопасности и, в частности, председателя, то есть меня, в том, что дескать я не считаюсь с ЦК КП Азербайджана, что я выступил против указания Мустафаева об увольнении из органов по не известным никому причинам 40 сотрудников, которые, к сведению, себя не опорочили и по работе характеризовались положительно; в неправильном отношении к бывшим работникам органов госбезопасности Касумову и Керимову (которые напротив, серьезно себя скомпрометировали, допускали грубые нарушения социалистической законности, и как работники не обладали деловыми качествами). С учетом вышеперечисленного Мустафаев ставил вопрос о моем освобождении от должностей в КГБ при СМ СССР и ЦК КПСС.

Прошло несколько дней томительного ожидания — реакции на мое письмо. Трудно передать переживаемое состояние того периода, но одно только можно сказать, для такого напряжения необходимо крепкое здоровье и непоколебимая выдержка.

Наконец, мне позвонил заместитель председателя Комитета госбезопасности при СМ СССР Петр Иванович Григорьев и сказал, что весьма авторитетная комиссия по указанию ЦК КПСС вылетает в Баку по твоему письму, будь готов держать ответ по всем вопросам. Я поблагодарил за сообщение и пробормотал: «Надеюсь, за меня краснеть не придется».

Этот разговор вселил в меня твердую уверенность в правоте своих позиций, как-то серьезно поднял мое общее настроение. Эту приподнятость заметили мои заместители Али-заде, Заманов, а также и члены бюро ЦК КП Азербайджана, в частности Рагимов, Искендеров, Ибрагимов.

Телеграмма о приезде комиссии из ЦК КПСС поступила в день, когда заседало бюро ЦК. Мустафаев объявил об этом членам бюро, и сказал, посмотрев пристально в мою сторону, что ему непонятно, с какой задачей прибывает комиссия. Я сделал вид, что ничего не знаю, и промолчал.