Наталия Терентьева - Синдром отсутствующего ёжика

• Название: Синдром отсутствующего ёжика
• Автор: Наталия Терентьева
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-087355-5

---

– Мам, ну что ты знаешь? Я пока коплю деньги на пластическую операцию. Я сделаю нос и тоже буду получать…

– Что?! Что ты говоришь? Какой нос? Где ты его сделаешь? У Вадика?

– Да, конечно. Он мне сделает прекрасный нос, самый лучший в мире.

Теперь мне уже не казалось, что меня пинают ботинком. Теперь я стояла, прислонившись к холодному бетонному столбу, потому что меня в прямом смысле не держали ноги. У меня было ощущение, что какаято неостановимая тяжесть давит на меня сверху, прижимая к земле. Я хотела сказать сразу все и главное, и так, чтобы дочка не захотела отключить телефон…

– У тебя и так прелестный нос, Ийка! А деньги копить зачем? Ты же не собираешься Вадику платить?

– Все покупается и продается в жизни, мам, – ответила мне Ийка любимейшей фразой Хисейкина, которую он произносит всегда, когда не знает, что сказать. – И только убогие неудачники делают вид, что это не так.

Ей надо было поссориться со мной. Наверно, мысль обо мне и о том, что я скажу, немного мешала ей в новой жизни. А мне ссориться с Ийкой совсем не было нужно. Поэтому я взяла себя в руки и примирительно сказала:

– Надо все же доучиться в школе, хотя бы закончить этот год. А потом – посмотришь, летом ты можешь попробовать себя в модельном бизнесе.

– Мам, мы разберемся с папой, в чем мне себя пробовать. Ну все, пока! – слишком легко сказала Ийка и отключилась.

Я отлично слышала, что это все бравада. И помнила, что сказал Вадик. Главное, чтобы те «люди», которым он собирался передавать ее в качестве прислуги, не оказались случайно гражданами Турции или, скажем, Америки. Оттуда мне будет сложнее возвращать Ийку. Хотя и теперь уже понятно, что просто так мне ее не вернуть – из отделанных мрамором подъездов и художественно отремонтированных квартир…

Странно, а по мне так нет ничего лучше своего дома, даже если в нем и давно пора делать ремонт. Но мне – тридцать восемь лет, а Ийке – пятнадцать. И мой папа – профессор кафедры биологии в МГУ, всю жизнь увлеченно и честно проработавший на той зарплате, которую ему платили. А Ийкин папа – врачшарлатан, загубивший не одно лицо. Поэтому – что сравнивать? Где только я в Ийке – непонятно. Куда вливалось, во что превратилось все, что я ей давала? И прежде всего, где растворилась без остатка в ней моя любовь? Мне всегда казалось, что эта бесценная субстанция, ничем не подменяемая, просто так исчезнуть не может. Если дал человеку свою любовь, особенно ребенку, она будет в нем жить, его поддерживать, его вести по жизни. И что же, выходит, это не так?

Я машинально нажала кнопку вызова консьержа на подъезде и только тогда сообразила, что так и не позвонила папе Владика, иду без звонка и без вызова.

– Слушаю вас! – размеренно произнес интеллигентный пожилой голос. – Алло! К кому идете?

Не знаю, видела ли меня консьержка в видеофон. На всякий случай я отошла от двери и набрала номер. Трубку долго никто не брал, наконец, мужской голос устало ответил:

– Да. Говорите.

– Здравствуйте… Это врач из районной поликлиники. Я вчера у вас была…

– Да, – опять сказал папа Владика.

– Я просто хотела узнать, как мальчик. Как он себя чувствует? Он чтонибудь поел?

– Я понял. Спасибо. Я оплатил, наконец, полис. У нас был сегодня врач из хорошей поликлиники.

– И… что сказал?

– Сказал, что… Вы извините, у меня другой звонок, – ответил он и положил трубку.

Я постояла, рассматривая надпись на дисплее своего телефона «ВладикВаня». Ну что ж… Из хорошей, так из хорошей. Не пора ли идти домой, где сегодня ждет маленький гость, съевший на обед кусок черного хлеба?

Глава 8

Подходя к дому, я вспомнила странную встречу с бывшей медсестрой Верой Васильевной. Я слышала о том, что среди людей с необычными способностями как раз много вот таких – не испорченных цивилизаций, мало читавших, знающих мир с другой стороны – не со стороны человеческого интеллекта, а как будто изнутри. Некоторые ученые даже полагают, что способность общаться без слов – вовсе не шаг вперед, а, наоборот, шаг назад, что с развитием языка люди потеряли эту способность, а когда были полулюдьмиполуживотными, то, как звери и птицы, понимали друг друга без слов, и приближение урагана чувствовали загодя, и где искать друг друга в глухом лесу знали…

Но так считают те, кто упорно ведет историю человечества от ловких мохнатых существ, на морду ужасных и чемто отдаленно напоминающих человека. Считают, невзирая на множество свидетельств тому, как отчаянно человечество пыталось сохранить память о своем рождении, как выбивало на камне, писало на черепках, рассказывало и снова записывало – на чем угодно – историю о том, как мы были созданы. Если это и утерянная способность – понимать мысли друг друга, то обладали ею не макаки и гориллы, а высокоразвитые существа, возможно, умевшие и многое другое. Например, летать.

Представляю себе, что бы было, если бы мы сейчас обрели возможность летать. Пришлось бы срочно делать металлические ставни на окна в домах. Все бы летали и заглядывали в окна. Особым спросом пользовались бы дома известных людей и миллионеров…

Дверь своей квартиры я открывала осторожно, чтобы нечаянно не испугать Гришу. Я не надеялась найти его веселым и довольным, и была приятно удивлена: Гриша сидел на диване, укрывшись пледом, читал большую книгу сказок и спокойно улыбнулся мне в ответ.

У Ийки осталось очень много книг. Когда дочка подросла, я поначалу взялась было раздавать их соседям и пациентам, а потом остановилась. Моито родители сохранили все мои детские книжки. Как же мне приятно было читать Ийке свои любимые сказки! «Холодное сердце» про стеклянного человечка, живущего в Шварцвальде, страшные и мудрые скандинавские сказки про троллей, заколдованных воронов и добрых глупых великанов… Показывать ей именно те картинки, которые я рассматривала в детстве.

Так удивительно смыкается время, растворяются годы, долгие и быстро прошедшие, когда ребенок берет в руки твою собственную любимую детскую книжку, именно ту, с нарисованными фиолетовой шариковой ручкой принцессами на задней обложке и аккуратно подклеенными казеиновым клеем страничками…

Мы с Гришей поужинали, и я решила домашними средствами сама проверить его слух. Например, как он слышит различные звуки, все ли оттенки звука воспринимает. Гриша принял это как радостную игру и с удовольствием угадывал негромкие звуки, которые я издавала с помощью различных предметов: проводила ножом по кастрюле, шуршала бумагой, хлопала газетой по столу. Он все очень хорошо слышал и даже придумывал маленькие истории о каждом звуке. Вот упал с лавки заснувший медведь и заворчал, проснувшись… А это – попала в банку пчела и никак не может найти выход… Лопнул бутон огромного цветка…

Все Гришины ассоциации были несколько грустные, но поправлять их смысла не было. Каждый слышит то, что слышит, это раз. А главное – поправить их может только жизнь, и тогда в шуршании бумаги он, возможно, услышит приближающиеся шаги волшебника, а не хруст челюстей людоеда.

Я невероятно устала за день, но с удовольствием занималась с Гришей. Как недавно, кажется, было то время, когда мы играли с Ийкой в куклы, наряжали их на балы, устраивали выставкипродажи книжек – Ийка очень любила быть продавцом и рассказывать о каждой книжке. Куда же все ушло, растворилось? Ведь это не должно было уходить из ее души!

Я погладила Гришу по голове и ощутила, как сжался мальчик под моей рукой. Плохо. А мне казалось, что Лиля и целует и тискает его временами… Значит, эти времена наступают после какихто других ее прикосновений, не столь нежных…

Телефонный звонок прервал мои мысли. Звонил тот, кого я меньше всего ожидала услышать сегодня. Ведь мы уже обо всем поговорили! Звонил Олег, снова.

– Ты забыла у меня коечто, – сказал он голосом близкого человека. И мне совсем это не понравилось.

– Правда?

– Правда. И ты не знаешь, что именно?

– Даже предположить не могу.

– Если ты не против, я привезу тебе это. Ты позволишь?

И я почемуто сказала:

– Да.

Он не спросил адреса – наверно, узнал его по номеру телефона. Ну, что ж… Роль жестокой красотки и в юности была мне совершенно непонятна. Когда мы встречались с Олегом, и он както раз или два пытался поцеловать меня, а мне этого не очень хотелось, я и не думала, что жестоко поступаю с ним. И сейчас тоже… При всем желании я не могла понять, что руководит им, потому что поверить, что он влюбился в меня заново, с одной встречи… а тем более что любил все эти годы… Так в жизни не бывает. В мемуарах, написанных в семидесятипятилетнем возрасте, – бывает, в романах, написанных за три недели энергичными дамами с волевым взглядом, – тоже. А вот в жизни…

Олег приехал быстро и позвонил снизу.