Евгений Марков - Русская Армения

• Название: Русская Армения
• Автор: Евгений Марков
• Жанр: История

Зимнее путешествие по горам

---

После мученической смерти Фаддея, явился в Армении другой апостол Христов, Варфоломей, и кончил свою жизнь, как и собрат его по Христу, мученическою смертью от руки того же армянского царя Санатрука, который умертвил раньше Фаддея.

В Армении же был замучен и третий апостол Христов, Иуда, продолжавший дело Фаддея. Только один апостол Фома проповедывал и деятельно насаждал христианство в Армении, не поплатившись за это своею головою, а имев возможность пронести евангельское учение в прибрежья Черного моря и в далекую Скифию.

Насажденное апостолами христианство, несмотря на преследования и казни со стороны язычников-царей, отступивших от веры Авгаря, — продолжало зреть втихомолку: уже во втором столетии христиан в Армении было так много, что, по повелению римского императора Адреана, на горе Арарате было распято, в 130 году по Р. Хр., 10.000 христиан, — большею частью из армянского народа.

Но все-таки христиане в Армении являлись небольшою сектою, разбросанною ничтожными оазисами по стране, а весь народ армянский, вообще, оставался яростным язычником, поклонником идолов и небесных светил.

Настоящим же распространителем христианства в Армении, обратившим ко Христу ее царей и народ, был св. Григорий-Просветитель, — патрон армянской церкви и всего народа армянского и основатель Эчмиадзина.

История Григория — одна из самых поучительных и самых ярких в смысле характеристики духовных героев первых времен христианства. Отец его Анак был парфянин из царского рода Аршакидов, и по уговору персидского царя Арташира, обещавшего ему трон Армении, изменнически умертвил, вкравшись к нему в доверие, армянского царя Хозроя. Вся семья Анака и он сам были схвачены и казнены, и только один младенец Григорий был увезен своею кормилицею-христианкою Софьею в Цезарею, владение римского императора, где и был окрещен Григорием и воспитался в строгом благочестии первых христиан. В Риме воспитывался в это время и спасенный от рук Арташира сын убитого Хозроя, Тиридат. Григорий, мучимый совестью за преступление своего отца, хотел искупить его грех хотя какою-нибудь услугою сыну убитого; он поступил к нему на службу, не открывая своего происхождения. Тиридат в это время уже успел отличиться среди воинства римского необыкновенною силою и боевым мужеством, и император Диоклетиан, в благодарность, за блестящую победу его над готами, дал ему в распоряжение римское войско, чтобы отвоевать захваченное Арташиром наследие отца.

Григорий был одним из самых верных сподвижников Тиридата в этой войне и сделался первым любимцем его, когда Тиридат возвратил себе, с его помощью, армянский престол.

Изгнав врагов из своей родной земли, Тиридат, в радостном сознании победы, хотел принести благодарственные жертвы богине Диане, считавшейся в то время верховною покровительницею армян, и отправился со всем своим двором в город Ерицу, где был воздвигнут большой храм. Григорий один из всех придворных отказался приносить жертву идолу и вызвал этим сильнейший гнев царя.

— «Ты следовал за мною, как чужестранец, и как дерзаешь поклоняться Богу, которому я не поклоняюсь? — говорил взбешенный Тиридат. — Я тебя приблизил к себе, как никого, хотел сделать тебя счастливейшим из людей, а ты оскорбляешь своим презрением великую богиню, покровительницу народа нашего, которой поклоняется сам император римский… Теперь, — вместо всяких наград и высоких должностей, которые я собирался дать тебе, — тебя ожидает темница, оковы и смерть, если ты не принесешь жертвы великой богине, благодетельнице рода человеческого»…

Григорий на это отвечал с твердостью:

— «Господь повелел слугам повиноваться господину своему, но поклонение, подобающее Богу, сотворившему небо и землю, ангелов и человеков, не должно быть воздаваемо никому другому. Я тебе всегда служил верою и правдою. Надежда же моя не на тебя, а на Создателя моего. Ты грозишь, вместо наград, обрушить на голову мою всякие скорби, но я этому могу только радоваться, потому что, умерщвляя мое тело за верность Спасителю моему, ты дашь воскресение душе моей в вечном царствии Его; обрекая меня позору здесь на земле, ты приуготовляешь мне славу небесную, безмерно драгоценнейшую для меня; связывая меня оковами и ввергая в темницу, ты даешь мне неизглаголанное счастье уподобиться Спасителю моему, также претерпевшему казнь и поругание за грехи наши. Скорблю о тебе, что ты, вместо Бога живого, Творца вселенной, служишь бездушному дереву и камню, которые даны от Него людям на их потребу. Мы же твердо веруем, что, поклоняясь живому Богу, будем жить вечно, хотя бы и умерли плотью, ибо Спаситель наш умер и воскрес, чтобы показать нам, что и мы точно так же умрем лишь для того, чтобы воскреснуть».

Разгневанный Тиридат велел подвергнуть любимца своего целому ряду жестоких мучений, и после каждой казни призывал его к себе и настойчиво увещевал, чтобы Григорий отрекся от христианства и поклонился идолу Дианы. Григорий геройски вытерпел, одну за другою, двенадцать ужаснейших пыток, но оставался непоколебим.

Его вешали за ноги вниз головою над невыносимыми зловониями и беспощадно секли; его туго скручивали палками и веревками, так что трещали кости, и целых семь дней оставляли в таком виде висеть на крыше дома. Ему давили ноги тисками, так что кровь струилась из-под ногтей; вбивали толстые железные гвозди в пятки и заставляли бегать босыми ногами; зажимали голову между двумя брусьями; держали его целую неделю в мешке, наполненною золою выше головы, так что, при каждом вздохе, зола набивалась ему в нос и в рот и проникала во все внутренности; вливали ему внутрь, повесив вниз головою, кипящую воду, так что живот раздувался, как мех, и вода вытекала через рот и нос; скребли ему, повесив его за руки, все тело железными скребницами; катали его, голого, по земле, утыканной и усеянной железными шипами, набивали ему на ноги высокие железные сапоги, убитые внутри гвоздями, так что они проходили насквозь тела, до самой кости; обливали расплавленным свинцом; вливали свинец ему в рот, так что сожжено было его тело и внутренности, — и все-таки святой мученик оставался жив и бодр.

Пораженный его неимоверным терпением и живучестью, Тиридат раздражался все больше и больше непреклонностью бывшего любимца своего, и после каждой пытки изобретал еще более мучительную казнь.

— «Как ты можешь еще дышать, Григорий, после таких ужасных мучений? — в изумлении спрашивал он его. — Другой бы давно умер от гораздо меньших казней, а ты столько недель без перерыва терпишь их, и еще имеешь силу говорить и противостоять повелениям моим? Ты видишь однако, что твоя надежда не исполняется: твой Спаситель ни от чего не мог спасти тебя, и я делаю над тобою все, что хочу. Никакие ангелы, о которых ты говорил, не являются на твою защиту, а я буду мучить тебя еще хуже и еще больше, пока ты не покоришься воле моей. Не прямая ли выгода для тебя избавиться от лютых казней и смерти, ожидающих тебя впереди, только поклонившись великой богине, спасающей от врагов наше царство? И опять я возвращу тебе все милости твои, и будешь мне второй брат и первый человек в царстве моем».

Григорий отвечал Тиридату:

— «Силу переносить твои злодейства дарует мне мой Господь, в руках Которого все видимое и невидимое. Чем больше будут земные мучения мои, тем скорее бессмертная душа моя отделится от грешного тела, и я удостоюсь венца мученического среди ангелов и святых Божиих. Себе же ты готовишь на праведном Суде Божием муки вечные, во тьме кромешной, где огонь не угасает, и червь не усыпает»…

Разъяренный Тиридат велел сковать Григория по рукам и ногам и отвезти в окрестности Арарата, в г. Арташат, где была выкопана для осужденных на смертную казнь яма страшной глубины, наполненная множеством огромных змей и всяких ядовитых гадов, и из которой далеко распространялось невыносимое зловоние от гниющих в ней трупов.

Четырнадцать лет пробыл святой Григорий в этом ужасном заключении, и ни одна змея не дотронулась до него; благочестивая христианская вдова Анна, жившая в соседнем замке, все это время ежедневно тайно приносила кусок хлеба и бросала ему в яму, поддерживая этим его жизнь.

Между тем Тиридат успел одержать много новых побед над соседними народами, — и, приписывая свои удачи покровительству Дианы и Геркулеса, поклонение которым он заимствовал у римлян, долгое время живя в империи их, — обратился с торжественным воззванием к подвластным ему народам, чтобы они, подобно грекам и римлянам, усердствовали в почитании Юпитера, Дианы, Геркулеса и других богов, даровавших ему победы, строили бы им храмы, приносили богатые жертвы, а христиан и всех уклоняющихся от почитания греческих богов предавали бы в руки властей для жестокой казни и отобрания в казну имущества их.

В это время римский император Диоклетиан, жесточайший из гонителей христианства, желая избрать себе вторую жену, послал знаменитейших живописцев Рима по всей империи своей снимать портреты с первейших красавиц земли, чтобы красивейшую из всех взять себе в жены. Живописцы донесли ему, что в одном женском монастыре Рима проживает юная христианка, по имени Рипсима, такой необычайной красоты, подобной которой они никогда не видали. Увидев портрет Рипсимы, Диоклетиан воспылал страстью к ней и приказал немедленно готовить свадебное торжество. Рипсима была сама из императорского рода и жила под попечением своей приемной матери и родственницы от такого же царского корня, Гайяны, среди инокинь, принадлежавших также к высшему сословию Рима. Узнав о предстоящей перемене судьбы своей, Рипсима, посвятившая себя Христу и давшая обет вечного девства, пришла в ужас, также как ее воспитательница Гайяна и весь монастырь. Горячо помолившись Богу, они решилась все вместе бежать из Рима и, наняв корабль, отплыли сначала в Александрию, потом в Иерусалим и Святую Землю. Над гробом Пресвятой Богородицы в саду Гефсиманском игуменья Гайяна поручила свою возлюбленную духовную дочь заступничеству Пречистой Девы, и, получив от Нее во сне приказание отправиться в Армению, в область араратскую, со всеми инокинями своими прибыла в Вагаршапат, бывший тогда столицею Тиридата. Они были без денег и без всяких средств, но некоторые из них пряли шерсть, другие делали бусы, и этим трудом поддерживали свое существование, «питаясь более молитвою, чем яствами», по простодушному выражению армянской летописи.