Евгений Салиас - Засекинский дом

• Название: Засекинский дом
• Автор: Евгений Салиас
• Издательство: Изданіе А. А. Карцева. МОСКВА. Типо-Лит. Г. И. Простакова. Балчугъ, домъ Симонова монастыря. 1903.
• Жанр: Историческая проза

Евгений Андреевич, граф Салиас де Турнемир — исторический романист, сын писательницы Евгении Тур, племянник Александра Сухово-Кобылина.

Последний литератор, на котором покоилось благословение Герцена и Огарева…

Измайлов А. А.

---

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ ГРАФА Е. А. САЛІАСА ЗАСѢКИНСКІЙ ДОМЪ Разсказъ-хроника (1613–1892)

I

Во дни оны, въ древней столицѣ Московскаго государства, на одной изъ самыхъ большихъ улицъ, Вознесенкѣ, въ приходѣ Николы Линючаго, стоялъ въ глубинѣ двора деревянный боярскій домъ со службами. Домъ былъ темно-зеленаго цвѣта, а службы не были выкрашены.

Уже болѣе пятидесяти лѣтъ прошло съ той поры, что домъ былъ выстроенъ. Въ ту пору, когда бояринъ его строилъ, совершалось и устроеніе Русскаго государства послѣ самозванцевъ.

Вновь избранный царь изъ дома Романовыхъ устроялъ царство, а новые бояре строились на новыхъ мѣстахъ.

Теперь царствовалъ Тишайшій царь. Въ домѣ же этомъ проживалъ сынъ строителя, бояринъ Михаилъ Алексѣевичъ Засѣкинъ. Въ домѣ бывало всегда тихо. Мало отлучался изъ дому бояринъ, а еще меньше посѣщали его. Иждивенья у него было немного, и гостей угощать было нечѣмъ. Доставало только для пропитанія себя и семьи и соблюденія боярскаго званья. Хватало только, чтобы сводить концы съ концами.

Но однажды все перемѣнилось…

На Москвѣ въ семьяхъ боярскихъ именитыхъ, новыхъ и захудалыхъ равно было неспокойно. За послѣдній мѣсяцъ много было толковъ «и пошепту и въявь» о томъ, что царь хочетъ сочетаться вторымъ бракомъ. Стало быть, дѣло идетъ къ тому, что всѣхъ красавицъ самыхъ «знатныхъ въ людяхъ» соберутъ на царскія смотрины.

Сполохъ среди бояръ. Просто дымъ коромысломъ! Кто же вдругъ станетъ ровней Милославскихъ!? Кого Господь взыщетъ, а царь удостоитъ?!

Но однажды утромъ прошелъ по Москвѣ несравненный слухъ: никакихъ смотринъ не будетъ! Царь уже избралъ себѣ подругу жизни и будущую царицу. Да слышно, что и впредь никогда никакихъ смотринъ не будетъ. Счастливица, избранная царемъ, не кто иная, какъ младая красавица Наталья Нарышкина, «домочадка» ближняго боярина Артамона Сергѣевича.

Вотъ и не даромъ у него Матвѣева въ домѣ, какъ у друга, часто бывалъ и кушалъ царь. Мягко стелетъ Артамонъ Сергѣевичъ, а нѣтъ, нѣтъ, да бока и пожметъ боярамъ.

Прошло съ недѣлю, и слухъ подтвердился, а наконецъ стало всѣмъ вѣдомо не только, что царь избралъ «Матвѣевскую Наталью», но и день будущаго царственнаго брака уже назначенъ. Во многихъ боярскихъ палатахъ носы повѣсили, и наоборотъ въ иныхъ домахъ иной какой «худой» бояринъ гоголемъ пошелъ, а промежъ домочадцевъ стало шумно и голосисто.

Едва только прошелъ слухъ о бракѣ царя, какъ въ домѣ боярина Засѣкина сугубая суетня пошла. Вся многочисленная семья, чады и домочадцы, все повеселѣло и запрыгало.

А затѣмъ чрезъ нѣсколько деньковъ во дворъ зелененькаго дома стали появляться гости и верхонъ, и пѣшкомъ. А тамъ вдругъ пошли наѣзжать на дворъ и колымаги со скороходами впереди. Всѣ начали чествовать Засѣкина.

Многіе, почти никогда не бывавшіе у боярина Михаила Алексѣевича, теперь вдругъ появились безъ всякой нужды, «внезапу». Давно собирались они якобы, да все было не время, или погода была «ненасть».

Дѣйствительно, для боярина Засѣкина наступило вёдро.

Дѣло было простое. Бояринъ былъ родственникомъ той счастливицы, которой вскорѣ надлежало стать царицей.

Захудалый родъ, но именитый и древній, въ лицѣ боярина долженъ былъ снова процвѣсти. Но прежде всего расцвѣлъ самый домикъ. Бояринъ на радостяхъ распорядился вымазать и домъ, и службы, свѣжей зеленой краской, а ставни расписать цвѣтами и фруктами.

Кроткая и красивая дѣвушка, которая еще не давно у себя въ вотчинѣ изъ нужды бѣгала босикомъ въ лѣтнюю пору, или въ онучахъ и лапоткахъ зимой, теперь стала выше всѣхъ женщинъ въ Россія. Родни у нея было не мало, но все дальняя родня, которая съ ней не зналась. Всѣ эти родичи, все-таки, стояли повыше, чѣмъ родъ Кирилы Нарышкина.

Воспитанница боярина Матвѣева, сдѣлавшись царицей, вознесла весь свой родъ, но не стала открещиваться и отъ дальнихъ родственниковъ. Бояринъ Засѣкинъ былъ тоже допущенъ съ поклономъ къ невѣстѣ царской, а потомъ и съ просьбой и къ царицѣ.

Всѣ просьбы ближнихъ царицы исполнялись царемъ съ великой радостью. Не прошло трехъ мѣсяцевъ послѣ брака царя, какъ всѣ родственники царицы стали уже знатными людьми, а бояринъ Засѣкинъ былъ отправленъ на кориленіе воеводой въ Ярославскіе предѣлы.

Черезъ десять лѣтъ въ приходѣ Николы Линючаго стоялъ большой съ «вышкой» домъ въ глубинѣ болѣе просторнаго двора. Бояринъ Михаилъ Алексѣевичъ вернулся съ воеводства и уже былъ именитый человѣкъ, былъ, почитай, ближній бояринъ при царицѣ. Велъ онъ себя осторожно, былъ осмотрителенъ на словѣ, а тѣмъ паче на дѣлѣ.

Наступили дни стрѣлецкихъ бунтовъ, но дома боярина Засѣкина стрѣльцы не тронули, и никакой бѣды и напасти не произошло.

II

Прошло много лѣтъ. Глухо было въ боярскомъ домѣ прихода Николы Линючаго. «Засѣкинскій домъ», какъ звали его въ околодкѣ, стоялъ теменъ и пусть. Бояринъ Михаилъ Алексѣевичъ былъ на томъ свѣтѣ, а сынъ его, Михаилъ Михайловичъ, въ чинѣ полковника, находился неотлучно при первомъ императорѣ. Доходили слухи въ Москву объ его подвигахъ то съ турками, то со шведами. Приходили извѣстія то объ новой ему наградѣ царской, то объ якобы смертельной ранѣ, полученной въ бою. Но все это мало, конечно, волновало обывателей прихода Николы.

Но однажды обыватели всполошились немало.

До приказу боярина Михаила Михайловича, былъ купленъ цѣлый пустырь, прилегавшій къ Засѣкинскому дому, и огороженъ частоколомъ. Для этого понадобилось, однако, выселить съ краевъ пустыря трехъ владѣльцевъ. Съ однимъ вошли въ полюбовное соглашеніе, какой-то обмѣнъ; у другаго задешево купили его домишко и снесли, а третьяго несговорчиваго просто прогнали по шеямъ.

Въ годъ смерти перваго императора бояринъ явился въ Москву съ двумя молодцами сынами, уже офицерами, и порѣшилъ кончать свой вѣкъ, гдѣ родился и гдѣ жилъ отецъ его.

Рабочее время на Руси вдругъ прекратилось. Истинная страда миновала. Наступило затишье.

Семья боярина Засѣкина мирно прожила лѣтъ десять, и за это время купленный пустырь обратился въ маленькій молодой садъ съ небольшими деревцами, съ аллеями изъ тоненькихъ, но свѣженькихъ липочекъ. Бояринъ утѣшался, что коли самъ не будетъ въ прохладѣ гулять, зато внуки поблагодарятъ его за насажденіе.

Но вдругъ разразилась гроза. Случилась въ домѣ бѣда бѣдовая. Ни въ чемъ не повинный бояринъ со всей своей семьей былъ высланъ изъ Москвы въ дальнюю степную вотчину, а затѣмъ чрезъ годъ очутился въ Пелымѣ ссыльнымъ.

Въ Россіи царилъ герцогъ Биронъ. Хотя бояринъ скромно и тихо велъ себя въ Москвѣ, но на свою бѣду имѣлъ родню въ Питерѣ. Одинъ изъ родственниковъ его, бывшій въ силѣ, попалъ въ опалу и, чтобы спастись, оклеветалъ московскаго родственника. Самъ онъ не спасся, а дворянина Засѣкина со всей семьей уходилъ въ Пелымъ, гдѣ сподвижникъ перваго императора вскорѣ умеръ отъ нужды и горя.

Одновременно, въ одинъ осенній день, Засѣкинскій домъ освѣтился яркими огнями. Все въ немъ ликовало. Гостей было много, но всѣ гости говорили не по-россійски. Домъ былъ отнятъ у боярина вмѣстѣ съ большой подмосковной вотчиной, описанъ и подаренъ нѣмцу, любимцу брата герцога. Регентъ и самъ не зналъ, кому перешло имущество московскаго дворянина.

Нѣмцы жили, пили и ликовали въ домѣ, но не только по всей Москвѣ, но и въ самомъ околодкѣ обыватели не знали, какъ звать по имени этого нѣмчуру, и попрежнему домъ около Николы Линючаго прозывался «Засѣкинскій».

Но Богъ не безъ милости. Прошло немного времени, и страшный герцогъ самъ попалъ въ ссылку. По всей Руси было ликованіе. Воцарилась новая императрица, дщерь Петрова, а не Иванова, и многое пошло на перемѣну.

Расплодившихся на Руси нѣмцевъ стали ворошить, перетряхивать, а потомъ начали сквозь новое рѣшето просѣевать. Которые оказывались безобидными, тѣхъ не трогали, имъ было указано поджатаго хвоста не распускать и сидѣть на немъ благодушно и смирно. Истинныхъ сыновъ государства опальныхъ, ссыльныхъ, на разные лады униженныхъ и обиженныхъ, стали изъ ссылокъ «водворять», снова взыскивать милостью, а затѣмъ, елико возможно, возвращать имъ ихъ несправедливо утраченное имущество, вотчины и дома.

Въ первое время правительство новой царицы было на столько завалено просьбами о прощеніи и возвращеніи, что трудно было распутаться сразу. Просьбы приходили тысячами изъ всѣхъ концовъ имперіи, равно изъ предѣловъ и Азіи, и Бѣлаго моря, и Каспія, и съ границъ королевства Польскаго.

До иного пострадавшаго отъ нѣмцевъ только чрезъ два года дошла милость дщери Петровой.

Въ числѣ прочихъ послали челобитныя и дворяне Иванъ и Сергѣй Михайловичи Засѣкины.

Послѣ смерти Михаила Михайловича, старшій сынъ его Иванъ оставался попрежнему въ Пелымѣ. Судьба младшаго, Сергѣя, была много легче. Благодаря невѣдомому покровителю, онъ былъ чрезъ годъ послѣ ссылки освобожденъ, и ему дозволили поселиться въ маленькой деревнюшкѣ, случайно или умышленно оставленной за родомъ. при описи всѣхъ помѣстій Засѣкиныхъ.