Павел Якушкин - Из Астраханской губернии

• Название: Из Астраханской губернии
• Автор: Павел Якушкин
• Жанр: Прочая документальная литература

Писатель-этнограф, двоюродный брат декабриста Ивана Якушкина.

---

— Наградитъ!

— А какъ случится: какую наградитъ, а какую сразитъ до смерти… какъ ему вздумается.

— Сразитъ до смерти?.

— Да вотъ разъ какъ случилось, заговорилъ козакъ-зеленая-шуба:- захватилъ Стенька Разинъ себѣ полюбовницей дочку самого султана персидскаго…

— Самого персидскаго султана?!..

— Самого султана персидскаго, продолжалъ козакъ-зеленая шуба:- ему, Стенькѣ, все равно было: султанская ли дочка, простая ли козачка, — спуску не было никому; онъ на кто былъ небрезгливъ…

— Бей, значитъ, сороку и ворону, — нападешь и на яснаго сокола! ввернулъ слово козакъ.

— Что-жь Разинъ съ султанкой этой? спросилъ жадно слушавшій верховой мужикъ.

— Ну, съ султанкой не совсѣмъ ладно вышло… облюбилъ эту султанскую дочку Разинъ, да такъ облюбилъ!.. Сталъ ее наряжать, холить… самъ отъ все шагу прочь не отступитъ: такъ съ нею и сидитъ!.. Козаки, съ перваго начала одинъ по одномъ, а послѣ и кругъ собрали, стали толковать: что такое съ атамановъ случилось, пить не пьетъ, самъ въ кругъ нейдетъ, все съ своей полюбовницей-султанкой возится!.. Кликнуть атамана!.. Кликнули атамана. Сталъ атаманъ въ кругу, снялъ шапку, на всѣ четыре стороны, какъ законъ велитъ, поклонился, да и спрашиваетъ: «Что вамъ надо, атаманы?» — «А вотъ что вамъ надо: хочешь намъ атаманомъ быть, — съ нами живи; съ султанкой хочешь сидѣть — съ султанкой сиди!.. А мы себѣ атамана выберемъ настоящаго… атаману подъ юбкой у дѣвки сидѣть не приходится!» — «Стойте атаманы! сказалъ Стенька: постойте маленько!..» Да и вышелъ самъ изъ круга. Мало погодя, идетъ Стенька Разинъ опять въ кругъ, за правую ручку ведетъ султанку свою, да всю изнаряженную, всю разукрашенную, въ жемчугахъ вся и золотѣ, а собой-то раскрасавица!.. «Хороша моя раскрасавица?» спросилъ Разинъ. «Хороша-то хороша», на то ему отвѣчали козаки. — «Ну, теперь ты слушай, Волга-матушка!.. говоритъ Разинъ:- „кого я тебя дарилъ-жаловалъ; хлѣбомъ-солью, златомъ-сиреброжъ, каменьями самоцвѣтными; а теперь отъ души рву, да тебѣ дарю!…“ схватилъ свою султанку поперекъ, да и бултыхъ ее въ Волгу!.. А на султанкѣ была понавѣшано и злата, и серебра, и каменья разнаго самоцвѣтнаго, такъ она какъ ключъ ко дну и пошла!.. — „Хорошо, козаки-атаманы?“ спросилъ Разинъ, а тѣ… архирея сразили… самъ знаешь, какой народъ есть… — „Давно пора тебѣ, говорятъ, атаманъ, это дѣло покончить“.

Мы пріѣхали на послѣднюю станцію волжско-донской желѣзной дороги.

— Теперь, почитай, и въ Царицынъ пріѣхали, проговорилъ одинъ бывалый здѣсь человѣкъ,

— Теперь пріѣхали, подтвердилъ другой, бывалый: — всего двѣнадцать верстъ осталось.

— Ты не хвались, прежде Богу помолись, благоразумно замѣтилъ третій.

— Богу всегда молиться надо, отвѣтилъ на это замѣчаніе первый: — да осталось всего двѣнадцать верстъ; тутъ пѣшкомъ добѣжать до Царицына — и то добѣжишь!

— Это, какъ Богъ дастъ!…

Къ вамъ вошли въ вагонъ нѣсколько женщинъ, которыя, какъ сейчасъ же я замѣтилъ, были козачки: онѣ проходили зачѣмъ-то, которыя на станцію, которыя въ окольныя мѣста.

— Здравстуйте, Григорьичъ, заговорила одна, обращаясь къ козаку-зеленой-шубѣ:- какъ же такъ: мимо ѣдете, а къ намъ и не заглянете!…

— Здравствуйте, Арина Петровна!… Какъ васъ Богъ милуетъ? отвѣчалъ козакъ.

— Слава-Богу! слава-Богу, Данила Григорьичъ!… Д не грѣхъ вамъ ни завернуть къ намъ? Вѣдь и всего-то крюку версты двѣ, да и того не будетъ!…

— Эхъ, Арина Петровна!… Желѣзную дорогу не то на двѣ версты, на два аршина не подвинешь; а я будь, у самаго носу проѣдешь, а машину не остановятъ для тебя!…

— Здравствуйте, Данило Григорьичъ! залепетала другая козачка:- здравствуйте!…

— Здравствуйте, Степанида Ильинишна, здравствуйте! добродушно отвѣчалъ козакъ.

— Роденьку наши, Григорьичъ?

— Слава-Богу! привелъ Господь встрѣтиться вотъ здѣсь, съ Ариной Петровной.

— Ну, славу-Богу!…

— А Арина Петровна развѣ съ родни приходится тебѣ, Данило Григорьичъ?

— Какъ же…

— А какъ же! перебила Степанида Ильинишна:- бабушка Григорьича изъ Дубовки, а двоюродная тётушка Петровны изъ Калачинской станицы… у дядюшки Григорьича… у тетушки Петровны… И пошла, и пошла, и пошла Степанида выводить всю родню и Григорьича и Петровны: по ее вышло, что они точно родственники, въ чемъ они и прежде не сомнѣвались; ну, а такъ, на вредномъ для меня сѣверѣ, пожалуй, сказали бы, что Григорьичъ родня Петровнѣ потому только, что дѣдушка Петровны, да бабушка Григорьича, на одномъ солнышкѣ онучки сушили… Все родичи!…

— Что такъ долго стоимъ? спросилъ козакъ, вѣроятно, уже ѣздившій прежде здѣсь и знавшій обычая желѣзныхъ дорогъ, у стоявшаго около вагона козака.

— Да что, Потапычъ! отвѣчалъ тотъ, ухмыляясь:- приходится намъ пропадать!… Насъ отъ машины отцѣпили, машина свиснула, мы и остались здѣсь одни!…

— Машина на разводы вагоны повезла, замѣтилъ другой:- тѣ здѣсь оставить надо.

— Машина не скоро придетъ, утверждалъ смѣясь козакъ: — насъ здѣсь совсѣмъ бросятъ.

— Сейчасъ придетъ!

О, несчастный козакъ! онъ, я думаю, читалъ новѣйшія географіи, въ которыхъ объясняютъ, что вся Средняя Азія лежитъ въ Европѣ, и, по простотѣ своей, повѣрилъ этимъ ученымъ составителямъ пространныхъ и краткихъ географій.

— Что локомотивъ долго нейдетъ? спросилъ помощникъ начальника волжско-донской желѣзной дороги, сидѣвшій въ первоклассномъ отдѣленіи нашего вагона.

— Не могу знать! отвѣчалъ кондукторъ, котораго спрашивалъ начальникъ.

— Узнать!

— Что нибудь да сдѣлалось съ машиной, заговорили въ нашемъ отдѣленіи.

— Что нибудь плохое!…

— Не было бъ бѣды!

— Машина съ рельсовъ сошла, донесъ начальнику запыхавшійся кондукторъ.

— Что?

— Рельсы разъѣхались!

— Какъ?

— Рельсы раздвинулись, машина и сѣла, пояснялъ прибѣжавшій кондукторъ.

Вы видали, вѣроятно, какъ маленькихъ дѣтей сажаютъ верхомъ на колѣни и качаютъ; дѣти воображаютъ, что они верхомъ ѣдутъ, качающій ребенка приговариваетъ: „Ѣхалъ-ѣхалъ мужикъ!… Ѣхалъ-ѣхалъ мужикъ!… ѣхалъ… да и провалися!“ Съ послѣдними словами качающій раздвигаетъ ноги, и ребенокъ проваливается дѣйствительно. Желѣзная дорога съ нами сдѣлала то же самое; мы ѣхали-ѣхали!… Ѣхали-ѣхали… Рельсы раздвинулись, мы и провалились!…

Вы не удивляйтесь этому случаю… да кто и не случай — кто обычай: въ Калачъ ѣхалъ помощникъ начальника дороги, съ нимъ то же случилось… Или ужь это счастье такое плохое, что, какъ онъ ни поѣдетъ, непремѣнно съ нимъ что-нибудь да случится?!…

— Дали по телеграфу знать въ Царицынъ, что здѣсь остановка, сказалъ намъ кондукторъ.

— Для чего?

— А чтобъ такъ, въ Царицынѣ, знали, что остановка, чтобъ еще поѣзда не пускали.

— Долго мы здѣсь простоимъ? спросили козаки стоявшаго у нашего вагона кондуктора.

— Сейчасъ справятъ!

Всѣ пошли смотрѣть, какъ машина сѣла, какъ ее подымать будутъ: я остался въ вагонѣ.

— Сколько народу сбили въ машинѣ! объявили пришедшіе отъ машины оставшимся въ вагонѣ. — Сколько народу сбили, и, батюшки мои!…

— Просто страсть!

— А все толку нѣтъ!

— Нѣтъ толку?

— Ни рожна не додѣлаютъ!

— Отчего жь такъ?

— Да ты взгляни на машину-то! Вѣдь въ машинѣ этой пудовъ тысяча будетъ…

— Больше будетъ…

— Взять-то не сподручно…

— Ничего не подѣлаешь…

Толпа народу безпрерывно мѣнялась: одни уходили посмотрѣть на машину, другіе — возвращались съ новыми соображеніями и съ новыми извѣстіями.

— Самъ начальникъ на машину пришелъ, говорилъ одинъ возвратившійся.

— Еще народу пригнали.

— Слава Богу!…

— Чего Слава-Богу?…

— Скорѣй машину поднимутъ, скорѣе опять поѣдемъ, скорѣй въ Царицынѣ будемъ.

— Скоро будемъ!…

— А что?

— Машину же поднимешь народомъ: сколько хочешь сгоняй, руками не поднимешь.

— Какъ же быть!

— Какъ быть? — ждать!…

— Придется ждать…

— Чего же ждать будемъ, мой родной? спрашивала пожилая козачка-пассажирка.

— Какъ-нибудь поднимутъ машину, утѣшая козачку:- не вѣкъ же здѣсь ей стоять.

— Сейчасъ дали знать по телеграфу въ Царицинъ и Калачъ: пріѣхали бъ на подмогу.

Ждемъ часъ, ждемъ другой, третій: ни изъ Царицына, ни изъ Калача машинъ нѣтъ.

— Скоро машина изъ Царицына пріѣдетъ? спрашиваютъ пассажиры у кондуктора.

— Скоро.

Идетъ другой кондукторъ.

— Скоро изъ Царицына машина?

— Не скоро.

— Что такъ?

— Изъ Царицына поѣхала машина съ инструментами, да паровъ же хватило, назадъ вернулись.

— Такъ долю еще?

— Долю: пока пары разведутъ, пока то, пока другое; времени-то много уйдетъ.

Въ самомъ дѣлѣ, намъ пришлось-таки пождать: мы должны были пріѣхать въ четыре часа, но за подниманіемъ машины руками, за возвращеніемъ поѣзда съ инструментами, за недостаткомъ паровъ, мы едва-едва поспѣли въ Царицынъ въ одиннадцатому часу. Простой народъ-пассажиры были крайне недовольны скрытностію прислуги.