Александр Гера - Набат-3

• Название: Набат-3
• Автор: Александр Гера
• Издательство: Издательство АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 1999

Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу. Такова цена молчания. Цена ошибки… Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…

---

И убедились ведь, что Борька мудак и команда у него — мудозвоны из бывших коммуняк и вчерашних недоучившихся комсомольцев, а молчали. А коммуняки опять наговорили проникновенно и убедительно, что Ельцина гнать надо от власти метлой на букву «эс» и «рыжую шайку» гнать, и брюнетов гнать, и тех, кто «эр» не выговаривает. И все слушали. Молча. А шило на мыло менять не рискнули. Как еще говорится: хрен на хрен менять, только время У терять. Лишь один смелый юродивый возопил у мавзолея:

— Ох, брате, забыли окаянных? Кому верите?

Менты его поховали быстро. Тебе, мол, слова не давали.

Приближался мрак, предотвратить который трижды пытался генерал Судских. Лишился защиты Всевышнего и не понимает даже, в каком времени живет. В Японии окружающее принималось обычно среди нормальных людей, здесь его окружали хаос и вакханалия. Те, кто предлагал помощь извне, играли в свои игры, наживались. Тех, кто искренне старался помочь, убирали. Идиотизм.

Унылое настроение Судских передавалось от дождливого неба, собственная неприкаянность добивала — он никому не нужен. Он выполнил свою миссию в Японии, но слова благодарности не услышал. Помощник губернатора вручил ему билет до Москвы, где Судских, сказал помощник, сможет встретиться с ним — губернатор выехал во Францию. Красиво, да? А в Москве даже головы было негде преклонить, даже милиция и спецслужбы не искали его. Спасибо Лаптеву, приютил…

Почему-то вспомнился муравей, ползущий по своим делам, когда он выбрался из подземелий. Есть ли у него мозги или одни рефлексы, только таскает себе и таскает строительный материал в муравейник, пищу добывает, муравьишек растит — вот и вся материя бытия.

А плачет над изменой муравьихи или таких эмоций лишен, только стоят муравейники миллионы лет и стоять будут, пока греет солнце. А не будет светить, приспособятся к темноте…

Темнота — добру не попутчица. Из муравьишек разовьются уроды с челюстями, которым все едино, что стричь и перемалывать на пишу… Может, и мы уже переродились, все подряд перемалываем на жратву?

«Стоп-стоп! — остановил обличения Судских. — Я, кажется, с роликов скатываюсь».

Он потер виски и позвонил на службу Лаптеву. Смешно: звонил в снос управление. Бехтеренко так и не допустил милицию в свои владения, прекратил межеластие силовым методом. Выгнал ментов за ворота, и вся недолга. Зарплату УСИ не платили, зато никто и не вякнул на них из администрации президента. Почему? Вневедомственная охрана предназначалась юмашевским клеркам, а Ястржембский под красные флажки не пырнул, сам, как позже выяснилось, сидел на чемодане. Поэтому УСИ работало по заведенному графику и Гриша Лаптев спокойно обитал в своем бронированном убежите.

Факс, который до смерти успел переправить Зверев, Лаптева очень заинтересовал, он упросил Судских распустить текст до того, как Тамура получит его.

Это алгол! — уверял он. — Не знаю, как текст очутился в древнем хранилище, но это алгол.

— Как продвигается работа? — спрашивал сейчас Судских.

Эх, Игорь Петрович, ото такое, отчего волосы дыбом становятся. Если существует ключ архангела Михаила, то это мастер-ключ самого Господа Бога!

— Почему такие выводы? — не поверил Судских.

Григорий протестовал:

— Игорь Петрович, я половецкими плясками не увлекаюсь, мякиной не кормлю, вы меня знаете. Это универсальный ключ, каким можно отпереть все на свете и на том свете.

— Просветишь?

— Чуть позже. Идут последние счисления. Закончатся тотчас приеду, — уверил Лаптев.

Непонятные сомнения закрались в голову Судских.

— Только возвращайся с охраной, Гриша. А еще лучше, сам сейчас подъеду.

— Это разговор! — обрадовался Лаптев. — Пора вернуться в дом родной. Денег правительство нам не платит, зато и в душу не гадит. Жду!

Зато не согласился Бехтеренко. Настоял дождаться охрану УСИ. Во-первых, барабашкинские стянули целую дивизию к Окружной, во-вторых, от мудаков любой пакости можно ждать.

Сопровождение Бехтеренко прислал внушительное: «ниссан-патрол», «икон» и «галопе» с охраной, все при оружии. И с синими фонариками. Судских обнимали все подряд, будто причащались, и радовались как дети.

Часть пути до Ясенева кортеж спрямлял по Окружной, и колонна крытых грузовиков с сидящими в кузовах бойцами ОМОНа была последним доводом. Регулировщики тормозили прочие машины.

— Включи сирену и маяки, пошли они в задницу! — велел водителю Судских, чувствуя, как возвращаются к нему уверенность и осмысленность. На своей чай земле живем.

Угрожающий звук сирены и вид кортежа угомонили гаишников. Им дали дорогу.

— Так бы давно, — удовлетворенно молвил старший охраны Бурмистров. — Среди самых глупых беспредельщиков должен быть и самый умный. Самого Судских везем!

Угомонись, Ваня! — потеплело на душе у Судских: его помнят и любят. Его не хотят забывать. Чего ж хандрить?

Едва въехали на территорию УСИ, объятия и приветствия многократно увеличились. Застенчивый и счастливый, Судских кое-как пробился к Лаптеву.

— Срослось? — спросил он с порога.

— Еще как срослось! Никогда не поверю, что этот текст из древних рукописей. Никогда!

— Показывай! — подсел сбоку к Лаптеву Судских.

— Наблюдайте, Игорь Петрович, — указал он на монитор с рядами чисел. — Это кодировка высоких величин, субстракт математических производных времени и пространства, дверь, так сказать, в иные измерения. Начерталку помните?

— В общих чертах, — уклончиво ответил Судских. — Время — цилиндр, пространство — ось, пропущенная через него. И все это развернуто на эпюре. Так?

— Хоть экзамен сдавать, — похвалил Гриша. — А если так, то любой участок времени отмечен в пространстве. Забегая вперед, скажу, что фраза «Мама мыла Машу» раскладывается с помощью этою ключа на этимологию слова, семантику и географию назначения каждой единицы…

— Постой, Гриша. — остановил словоохотливого Лаптева Судских. — Когэн записал часть текста, как ты можешь судить о целом?

— Да универсальный ведь ключ! — засмеялся Лаптев таким простым для него понятиям. — А ключ — величина постоянная, системная. Если вы, к примеру, получаете часть чертежа летали, все равно известны размеры, материал и назначение. Неизвестную часть компьютер восстановит сам.

— И нарисует ключ для другой двери, — сострил Судских.

— Ошибаетесь, дражайший Игорь Петрович, — пресек Лаптев. — Вы мыслите как взломщик, а компьютерный мозг рассуждает целесообразно. Как открыть дверь, а не как исхитриться взломать замок. Возможно, в свитке были и другие ключи, более уникальные, но японец ваш срисовал этот первым. Нам он подходит. Может, до прочих у машины еще мозги не доросли.

— Вот это абсолютно понятно. Тупые в космос не летают, — подстроился под Лаптева Судских.

— Верно. Еврей слетал, хохлу там делать нечего.

— Ты от темы не отвлекайся, Гриша, — остановил его Судских.

— Пардон, Игорь Петрович. Это прелюдия, но тему я зацепил важную. Вы сказали, у вдовы Немзерова не осталось рукописи и даже первого экземпляра в издательстве нет, кто Дал команду рассыпать набор, мы не знаем. Стало быть, есть такие, кому о ключе известно.

— Ключ, ключ, ты толком скажи, что нам от этого ключа?

— Экий вы, простите, непонятливый, Игорь Петрович! — теряя терпение, сказал всезнающий Лаптев. — Сколько я возился с вашими аргентинскими счетами, притом имея две половинки шифра. Теперь я могу не только отпереть этим ключом любую дверь, но и запереть. Микроб на файл посадил, и сам хозяин войти не сможет. Будьте здоровы — хозяин денег должен был улететь в Буэнос-Айрес! Совсем я запамятовал…

— Гриша, а что можно сделать с аргентинскими вкладами? — спросил Судских озабоченно.

— Все, что угодно, — беспечно ответил Лаптев.

— К примеру, перевести в другой банк?

— Да хоть в Москву. Только без адреса. Велосипедом мы обзавелись, только ездить на нем не обучены. Личное участие даже ЭВМ приятно. Человечек нужен.

— Понимаю, — кивнул Судских. — Перебрасывай счета в Москву, а тут мы что-нибудь придумаем.

— Что-нибудь не выйдет, — замотал головой Лаптев. — Если вы такие деньги перебрасываете в швейцарский банк, этому не удивится на первых порах, а если в Москву — международный скандал как минимум обеспечен. Нужно частями и не к нам.

— Тогда, — решился Судских, — перебрасывай в Японию. С Тамурой я договорюсь.

— Игорь Петрович, без подписи хозяина невозможно дальнейшее прохождение денег. Счета именные, — охладил Лаптев. — Мое дело маленькое, но ворон ворону глаз не выклюет. Счета заблокируют до полного прояснения операции и разбирательства с ошибкой электронной системы. Потом их отправят обратно.

— И все же перебрасывай в Японию, — настаивал Судских. — Будем убеждать хозяина на месте, — заключил, и Лаптев молча развел руками. Нельзя, чтобы на эти деньги коммуняки спровоцировали новую гражданскую войну. Я буду честен с Тамурой, — сказал Судских. Сегодня вылетаю… до Аргентины. Пока он станет там разбираться с исчезнувшими деньгами, есть пространство для маневра.