Лэ Ши - Нефритовая Гуаньинь

• Название: Нефритовая Гуаньинь
• Автор: Лэ Ши
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1972

---

БЕССМЕРТНЫЙ ОГОРОДНИК{229}

В глуби неба тучи золотятся,
Солнце озаряет кабинет…
Не пушинки ли в воздухе резвятся,
Раскрывая сливы первоцвет?
Суетливо лезут в окна, в щели
(Утром капли на полу видны).
…До рассвета за окном скрипели
Ветви старой, высохшей сосны.

Это восемь строчек о снеге. Снегопад напоминает три вещи: соль, пух ивы и грушевый цвет. Как может снег напоминать соль? Вот строка Се Лин-юня{230} о снеге:

Соляные кристаллы подбрось —
будто выпал снежок.

У господина Су Дун-по{231} есть стихи на мотив «Речное божество»:

Дождевые струи до рассвета лились —
Из нефрита экран над землею повис.
Тяжело опустились к реке облака,
И над крышей трактира не видно флажка{232}.
Но согрею никак рук озябших своих
И, один, за стихом декламирую стих,
А совсем захмелел — и тебя увидал.
Подсластит ли печаль мне небесный кристалл?..
Я держу розовеющей сливы цветок,
Вспоминая о Тао{233}, смотрю на восток:
Этот древний поэт так на снег походил! —
Был достоин любви, да не каждому мил.

И вот как Се Дао-юнь сравнивает снег с пухом ивы: Что прекраснее пуха, взлетевшего с ивы?

У поэта Хуан Лу-чжи{234} есть стихи на мотив «Иду по осоке».

Легкий пух, слетевший с ивы,
Скрыл цветы, что так красивы.
Тропы поутру пусты.
Розовеют тучки, проплывая
В высях бесконечной пустоты.
Задрожал в руке бокал,
Ветер слов поток прервал,
Я молчу и улыбаюсь.
Гор вокруг такая синева!
Целый день смотрю — и восхищаюсь…

Грушевому цвету уподобляла снег госпожа Ли И-ань{235}:

Лепестки цветущей груши
Рукавом смахнул прохожий.

У поэта Чао Шу-юня есть стихи на мотив «Линьцзянский бессмертный».

В небо всех соцветий переливы,
Пелена багряных облаков.
Уж не пух ли облетает с ивы?
Я иду и с груши ненароком
Смахиваю тучи лепестков.
Предо мною даль встает, ясна, —
Челн рыбацкий, дом и водоем…
Чашечка душистого вина,
Плащ из трав и шляпа из бамбука —
И, хмелен, шагаю над ручьем.

Итак, снег походит на три вещи, и три божества управляют им. Кто же эти трое? Это бессмертная с Гушэ, Чжоу Цюн-цзи и Дун Шуан-чэн. Чжоу Цюн-цзи — владыка города Лотосов. Дун Шуан-чэн хранит снег в кувшине из прозрачного стекла. Всего несколько снежинок лежат на дне кувшина. Всякий раз, как багровые облака плотно затянут небо, Дун Шуан-чэн золотыми палочками для еды бьет по кувшину, вытряхивает из него одну снежинку, и на землю падает благодатный снег толщиной в один чи.

Однажды бессмертные устроили на небе пир, на котором были и бессмертная с горы Гушэ{236}, и Дун Шуан-чэн. Они много пили и захмелели. Дун Шуан-чэн взяла золотые палочки и принялась стучать по своему кувшину, наигрывая песенку, которую как раз собирались запеть бессмертные, но случайно ударила слишком сильно, и кувшин разбился, а снег тотчас же высыпался весь до конца. Вот почему в тот год снег выпал непомерно обильный. Об этом есть стихи на мотив «Вспоминаю Яо-цзи».

Бессмертная с Гушэ
Пришла на пир в Цзыфу.
Разбила Шуан-чэн сосуд чудесный,
Осколки же его —
Нефрит и жемчуга —
Пораскидала в пустоте небесной.
Во тьме ночной, всецветные, видны,
Слились с лучом зари, с лучом луны.
Легли на землю
Яшмовые камни,
И ветки — как в оправе серебра.
А птицам не найти
Родимых гнезд —
Река во льду,
Заснежена гора.
Нахохлившись, сидят они под крышей,
Не надо барабаном их пугать.
Пусть ребятишки, вспомнив Юань Аня
Иль деву Се{237}, начнут стихи слагать.

Бессмертная с Гушэ — божество, управляющее снегом. Но есть еще дух снега — белый мул. Когда он стряхивает одну шерстинку, выпадает снег толщиной в один чжан. Хозяин мула — бессмертный Хун Яй, он держит белого мула в тыкве. Как-то раз он отправился на небо, на пир бессмертных, и там напился пьян. Пробка, которой была заткнута тыква, сидела не слишком крепко, белый мул выбил ее и сбежал. Когда он очутился на земле, среди людей, шерсть его облезла. Вот и получилось, что бессмертный Хун Яй ниспослал обильный снегопад, когда белый мул сбежал. Рассказывают также, что один чиновник ехал в снегопад на белом муле и вдруг превратился в божество и вместе со всей семьей вознесся на небо.

В годы «Путун»{238}, на шестом году правления лянского императора У-ди, зимою, в двенадцатый месяц года, некий советник по фамилии Вэй, а по имени Шу впал в немилость: он подал доклад, не одобрявший буддийскую веру, которой покровительствовал У-ди. Вэй Шу понизили в должности, назначив управляющим императорскими конюшнями.

Был он сердцем прям и честен,
Духом тверд и непреклонен,
Мысль лелеял об изгнанье всех злокозненных людишек,
Словом правды звал он небо снова к солнцу повернуться.

Ну, так вот этот самый сановник Вэй Шу получил новую должность — управляющего императорскими конюшнями. А конюшни находились на границе уезда Люхэ в области Чжэньчжоу. У императора У-ди был белый конь по прозвищу «Сверкающий нефритовый лев».

Точеный корпус,
Острые копыта,
До облаков взметает пыль дороги,
И хвост — сто тысяч нитей серебристых
Идет в упряжке
Или под седлом —
Одним прыжком взлетает над ущельем,
Дыханья не теряет сотни ли.
Как будто лев невиданный явился,
Байцзэ{239} могучий в мир людей сошел.

Верхом на этом коне У-ди догонял буддийского проповедника Дхарму{240}. Он доскакал до границы нынешнего уезда Чанлу, но так и не догнал проповедника. В наказание конь был отправлен на содержание в императорские конюшни.

Однажды после большого снегопада, когда советник Вэй Шу только пробудился ото сна, явился с докладом конюх и сообщил:

— Случилась беда! Ночью из стойла исчез «Сверкающий нефритовый лев».

Советник Вэй очень испугался и тотчас вызвал надсмотрщика, чтобы посоветоваться, что делать. В это время из толпы конюхов вышел человек и сказал:

— Разыскать коня — дело нетрудное. На снегу остались следы, по следам мы легко узнаем, где он.

— Правильно! — воскликнул советник Вэй и тотчас послал вместе с этим конюхом несколько человек.

Посланцы прошли несколько ли, и петлявший след привел их к какому-то саду. Вот что они увидели:

Припудрены беседки,
Заметены террасы,
Склонились ветви к яшмовым перилам,
Что тянутся, как пояс серебристый.
С Тайху{241} каким-то чудом занесенный —
Валун во льду, что тигр из соли;
Сосна и кипарис раскрыли ветки —
Взметнувшийся дракон из яшмы.
Деревья и цветы неразличимы,
Но из-под снега — сливы аромат…

Сад был обнесен бамбуковой изгородью. За оградой виднелось жилище.

— Конь наверняка в этом доме, — сказали конюхи и постучались в ворота.

На стук вышел старик. Конюхи почтительно поклонились и сказали:

— Прощенья просим, уважаемый господин. Вчера ночью, во время снегопада, из императорской конюшни убежал белый конь — тот самый, на котором ездил император У-ди. Кличка коня — «Сверкающий нефритовый лев». Мы пошли по следам и убедились, что они ведут прямо к этой бамбуковой изгороди, в ваш сад. Если вы, уважаемый господин, приютили у себя этого коня, мы доложим советнику, и он отблагодарит вас деньгами и вином. Выслушав их, старик сказал:

— Конь цел и невредим. Да вы проходите, садитесь — отведаете моего угощения, тогда и пойдете.

Когда все уселись, старик направился в глубь сада, запустил руки в снег и вытащил дыню. Глядя на нее, поистине можно было сказать:

Лист зеленый, нежный корешок,
В небо желтые цветки глядят.
Горечью их сладость рождена,
Нелегко добыт их аромат.

Листья и вьющиеся стебли дыни широко разостлались по снегу. Конюхи подумали: «Неужели он сам разводит эти дыни?»

Вид у дынь был совсем свежий. Старец взял нож, очистил дыню от корки и разрезал на куски. В нос гостям ударил удивительный аромат. Старик попотчевал конюхов, потом снова пошел в сад, вытащил из-под снега еще три дыни и сказал:

— Отдайте господину советнику и скажите, что эти дыни посылает ему Чжан.

Конюхи приняли подарок, потом старик вывел из сада белого коня и передал посланцам советника Вэя. Те поблагодарили хозяина и вернулись в императорские конюшни. Когда они доложили обо всем советнику Вою, тот сказал: