Василий Смирнов - Крымское ханство в XVIII веке

• Название: Крымское ханство в XVIII веке
• Автор: Василий Смирнов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91678-230-1

Крымское ханство, осколок монгольского нашествия, едва обретя в XV веке независимость от Золотой Орды, уже через несколько лет стало вассалом Османской империи. Турки назначали и смещали крымских ханов, держали в Крыму гарнизоны, вовлекали крымских татар в свои военные предприятия. Два источника питали экономику ханства: набеги на окрестные земли и деньги, присылаемые из турецкой метрополии. Но по мере усиления России и дряхления Турции оба они стали иссякать. В последние десятилетия своего существования Крымское ханство неуклонно двигалось к потере даже той формальной независимости, которой обладало. О том, как происходил этот процесс, о судорожных попытках Турции удержать Крым в своей орбите и твердой воле Российской империи рассказывает книга Василия Смирнова.

Василий Дмитриевич Смирнов (1846—1922) — тюрколог, автор важнейших работ по истории Турции, профессор Санкт-Петербургского университета, создатель самостоятельного османского направления в русской тюркологии.

---

Если крымский историк так неодобрительно отзывается о поведении своих соотечественников во время нашествия русских, то историк турецкий, напротив, всю беду приписывает исключительно личным качествам хана Каплан-Герая. 20 мая 1736 года Миних донес своему правительству, что он уже в Крыму и что хан «с огромным войском» отброшен: турецкий же историк называет татарское войско «каплей в море» в сравнении с русским; говорит, что у татар не было и оружия-то другого, кроме стрел да сабель. Приписываемая у него татарам бдительность, с которой они денно и нощно окружали неприятельский лагерь, хватая выходивших из него, подтверждается и русскими известиями, вопреки обвинению их в совершенной бездеятельности, которое мы видели в записке крымского шейха. Любопытно поэтому знать, как турецкий историк смотрит на событие, составляющее эпоху в истории Крымского ханства. «Летописи османского дома, — говорит Субхи, — изукрашены известиями о том, как обыкновенно были побиваемы и истребляемы презренные враги всякий раз, когда они дерзали простирать свои стопы, со злостной целью и пакостным намерением, к Крымскому полуострову, искони служащему предметом жадных взоров христианских наций. Случившееся же в этом благословенном году происшествие есть никогда не слыханная и не виданная вещь: это всем и каждому известно. В эту пору бывший ханом в Крыму Каплан-Герай-хан не в состоянии был жить в ладах с населением страны той: показывал ко всем презрение и чрез это отвратил от себя султанов и мурз и озлобил их. Во время битв и сражений он, против их правил, с грубой бесцеремонностью оскорблял всех и каждого противным обычаю холодным обращением. Вследствие этого большинство их вышло из повиновения и послушания, и всякий из них стал склонен к высокомерию и бунту. Порядок и устройство упомянутого владения находились в состоянии разрезанных ножницами оппозиции и смуты. Когда появилось погибельное войско (неприятельское), то все аяны и вельможи растерялись мыслями, и между ними не было единства и согласия. Кроме того, хан, будучи стар и страдая параличом, не мог ездить верхом, а с этим сопряжено было дурное его распоряжение, вследствие чего пола государства и народа была выпачкана грязью вражеского пребывания. После того ясно было, что уже нечего надеяться и предполагать каких-либо со стороны хана услуг, полезных вере и державе; очевидно было, что в таком случае отставка его была благодетельной и полезной как для Высокой Порты, так и для него самого. Он и был отрешен и смещен с ханского трона с предоставлением ему права жить, где он пожелает. Затем сочтен достойным ханского трона Фэтх-Герай-султан, бывший калгою и уже доказавший свое следование по хорошему пути в распоряжении властью и государством». Поэтому ему посланы были султанская грамота и регалии; а для личных переговоров с ним насчет дел кампании и укрепления границ он приглашен был в действующую армию в Исакчи. Там его торжественно встретили, короновали и угощали в течение пятнадцати дней. Там же он имел совещание с хотинским комендантом Колчак-пашою и молдавским воеводой Лигуром насчет пограничных укреплений.

Автор «Краткой истории» говорит, что когда русские стали умирать, что невозможно было успевать хоронить их трупы, и они на девяностый день своего вторжения в Крым опять вышли из него, то хан стоял на месте за Перекопом в Ялынгыз-Агаче; о храбрости же калги Фэтх-Герая дошел слух до падишаха, и к 1149 году капыджи-баши привез ему на корабле диплом на ханство. А Сейид-Мухаммед-Риза проще объясняет дело. «В бытность свою в Стамбуле, — говорит он, — Фэтх-Герай завел связи и дружбу с государственными сановниками и, обладая уже степенью калги, подготавливал себе получение и ханского достоинства: когда сделалась необходима отставка Каплан-Герая, то ключом благости Господа человеков отперлась дверь желаний Фэтх-Герая». По словам Ризы выходит, что к возвышению Фэтх-Герая столько же способствовали личные доблести, сколько связи и протекции влиятельных лиц Порты. Правда, что при тогдашней продажности турецкой администрации никакие заслуги не обеспечивали никаких прав на должную оценку их правительством без подкупа тех, в чьих руках находилась эта оценка; тем не менее в деятельности Фэтх-Герая многое говорит в его пользу. Во время персидской войны он не раз спасал османские войска от преследования и избиения их персами. Он выказал себя совершеннейшим джентльменом, находясь в осаде в крепости Гяндже. Когда пришел парламентер с предложением о сдаче крепости и выдаче беглого персидского эмира Казым-хана, то Али-паша, османский сераскер, готов был уже согласиться; но Фэтх-Герай тогда сказал: «Казым-хан пришел к нам, а мы его выдадим, чтобы спасти себя! Уж лучше с честью умереть, чем жить бесчестно: если уж выходить, так выходить с честью!» Недаром же потом его пригласили в действующую армию по назначении уже ханом и чествовали в течение целых шести недель, осыпая подарками и его самого, и его свиту, состоявшую более чем из сорока человек крымских эмиров. Там на военном совете мнение Фэтх-Герая, как человека опытного в военном деле, было принято к сведению и исполнению военачальниками, хотя это мнение было им не совсем по вкусу: хан настаивал на том, чтобы армия не возвращалась в столицу, а оставалась зимовать на Дунае, потому что, говорил он, необходимо отомстить врагам, причинившим им столько горя. И в самом деле: в ту же зиму Фэтх-Герай с огромным татарским войском перешел за Днепр и произвел ужасное опустошение на Украине. Крымский историк говорит, что «добыча, награбленная в этот набег, была так велика, что ни языком пересказать, ни пером описать нельзя». А историк Субхи сотнями тысяч считает забранных тогда татарами русских пленников. В то же время нур-эд-дин Махмуд-Герай и кубанский сераскер Селим-Герай-султан, сын раньше упоминавшегося мятежного Бахты-Герая, производили опустошение по берегам реки Дона. Странно только, что про этот опустошительный набег татар, получивший даже среди них особое обозначение Беш-баш — Пятиглавого, — едва упоминается, и то вскользь, русскими источниками. «Татары иногда прорывались через линию, и хотя им не позволяли больших разбоев, но естественно рождался у некоторых вопрос: к чему же служил поход фельдмаршала Миниха в Крым?..» — говорит про описываемую пору Соловьев. В показаниях турецких и крымских авторов есть, без сомнения, преувеличения; но и наши тогдашние военачальники, должно думать, о многом умалчивали в своих донесениях, благоразумно предпочитая повторять заветное: «все обстоит благополучно».

Но не надолго ожили, по выражению «Краткой истории», упавшие духом от нищеты и крайности крымцы после таких деяний «победоименного»[56] и мужественного хана, который… возвратившись в Крым и остановившись в Кара-Су, своей милостивой рукою ущедрил бедняков-крымцев, так что, благодаря этому победоносному походу, все исламское войско, крымское и ногайское, одинаково обогатилось». В следующем же 1150 году (1737), говорит Сейид-Мухаммед-Риза, «проклятые московы опять подобно злым духам вошли в чистое тело Крыма и вдругоряд дерзнули предать разрушению и опустошению город Кара-Су. Хотя по мере возможности и старались оказать им сопротивление, но ни хан, ни жители не в силах были устоять против многочисленности огненного крещения проклятников; все от мала до велика повергнуты были в смущение и потеряли голову. В эти-то дни, в силу изречения “Цари вдохновляются свыше”, по высочайшему государеву разуму и по великой падишаховой милости миродержавная воля относительно того, чтобы Крымское ханство было поручено прежде правившему татарскими владениями и потом водворенному на острове Родосе Менглы-Гераю, совпала с определением Всевышнего Господа».

Вторично русские вторглись в Крым под начальством Леси[57]. По Сейид-Мухаммед-Ризе, «сераскер османского войска, наблюдавший за Арабатом, и хан, стоявший с татарским войском за Перекопом, услышали о движении неприятеля, когда он достиг уже местечка Бин-Дэирмен по пути к Кара-Су. Ночь они провели близ неприятеля. К утру извещен был и паша. Затем, когда стали жечь Кара-Су, подоспел сераскер-паша и издали, из местечка Ак-Ор, начал стрелять из больших орудий. Тогда неприятели, говоря: “Турки пришли!” — не могли совсем выжечь город и бросили. Калмыкам попалось великое множество Мухаммедова народа в плен. При возвращении их подоспел калга Арслан-Герай, вступил с ними в бой и спас пленных мусульман из рук гяуров. Затем мерзкий табор воротился, прошел через Джунгар и пошел в свою адскую сторону. В то же время проклятые немцы[58] завоевали из османских провинций крепости Ниш и Валахию, а московские гяуры — крепость Очаков. Неверные окружили мусульман со всех сторон, и сановники пожелали мира. Везирь Силяхдар-Мухаммед-паша[59] был отрешен, и назначен Мухсин-Оглу-Абду-л-Ла-паша[60]; Фэтх-Герай в том же 1150 году (1737) получил отставку». Кампания Леси, совершившаяся с мая по июль месяц включительно, происходила и по русским известиям так же точно, как она описана крымским историком, за исключением того, что в них не упоминается о каких-либо успешных действиях калги Арслан-Герая со стороны татар, а только сообщается, что «за 29 верст от Карасу-Базара Леси встретил татарское войско под предводительством самого хана, разбил и гнал его 15 верст до самых гор, которые скрыли бегущих», и что потом «неприятельские нападения не причиняли большого урона».