Роберт Гейтс - Долг. Мемуары министра войны

• Название: Долг. Мемуары министра войны
• Автор: Роберт Гейтс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084568-2

Эта книга повествует о четырех с половиной годах войны: о боевых действиях американской армии в Ираке и Афганистане, о войне против «Аль-Каиды» и Усамы бен Ладена.

Кроме того, эта книга рассказывает о личной войне Роберта Гейтса с конгрессом – войне, которая продолжалась каждый день его пребывания на министерском посту. Рассказывает о драматическом контрасте между публичной респектабельностью двухпартийной системы и личными чувствами, которые вызывала эта мнимая респектабельность и среди которых преобладали разочарование, отвращение и ярость.

---

В годы президентства Буша-43 комплекс Ситуационного центра был отчасти модернизирован. Его разместили в другом помещении, появилось даже два окна; впрочем, это новшество лично я посчитал бессмысленным, потому что окна постоянно закрывали ставнями по соображениям безопасности. Главное техническое улучшение состояло в установке аппаратуры для видеоконференций: теперь президент и прочие члены нашего «кружка восьми» могли вести переговоры лицом к лицу с коллегами и партнерами на другом конце света. Президент Буш регулярно проводил видеоконференции с нашими послами и командующими войсками в Ираке и Афганистане. Экраны для отображения карт тоже стали получше. За новым столом помещалось до четырнадцати человек, еще двадцать могли сесть вдоль стен – помощники, секретари и иные приглашенные. При этом зал был довольно тесным, и всегда существовала опасность кого-то задеть или придавить, если слишком быстро отодвинуть стул. На мой вкус, число «заднескамеечников», которые сидели на всех совещаниях (и исправно делали заметки), кроме наиболее важных, чересчур возросло по сравнению с былыми временами; я, скажу честно, был не в восторге – а как прикажете предотвращать в таких условиях утечки информации? Как ни печально, при президенте Обаме положение только усугубилось, особенно на заседаниях по афганской войне.

Рассаживались всегда в соответствии с протоколом, как при Буше, так и при Обаме. Президент неизменно садился во главе стола, вице-президент располагался по правую руку от него, государственный секретарь – по левую. При администрации Буша-43 я сидел рядом с госсекретарем Райс; при администрации Обамы мне отвели место с другой стороны стола, рядом с вице-президентом Байденом. Это было не очень-то удобно, учитывая, сколь часто мы с ним расходились во мнениях.

Под столешницей прятались розетки для подключения ноутбуков и прочих электронных устройств. Но я никогда не видел, чтобы кто-то ими пользовался. В основном мы беспокоились, как бы не пролить кофе на электронику и не поджарить все на столе – и, возможно, всех за столом. Со временем я стал ненавидеть долгие часы заседаний в Ситуационном центре – бесконечные дебаты, повторяющиеся дискуссии, бесплодные и изнурительные попытки найти наилучшее среди худших решений… (По-настоящему хороших вариантов не предлагалось и не рассматривалось практически никогда.) Через несколько месяцев после инаугурации президента Обамы я предложил разрешить спиртное на ранних вечерних заседаниях. Многие согласно закивали, но, увы, этим все и ограничилось. Помню, какой-то предприимчивый сотрудник повесил шторы на вечно закрытые ставнями окна. Обама, едва зайдя внутрь, сурово спросил: «Кто это сделал?» На следующий день шторы исчезли. В общем, Ситуационный центр обставлен по-спартански; возможно, это правильно – ведь там принимаются решения о жизни и смерти, о войне и мире.

Также мне пришлось провести чудовищно много времени в самолетах. Почти во все свои международные поездки я отправлялся на видавшем виды (от роду несколько десятков лет) «Боинге-747» с маркировкой «E-4B» на фюзеляже; этот самолет модернизировали, чтобы разместить на борту Национальный оперативный центр – фактически мобильный центр управления. У него нет иллюминаторов, корпус надежно защищен от всевозможных помех, способных повлиять на работу электроники. Самолет может заправляться в воздухе, так что, если не считать необходимости профилактики, ремонта и обслуживания, я мог летать круглосуточно 365 дней в году – восемнадцать часов из Вашингтона до Сингапура, четырнадцать до Багдада, семнадцать до Кабула. В передней части фюзеляжа имелся просторный кабинет, совмещенный со спальней (двухъярусная кровать), сугубо утилитарный и обеспечивавший безопасную телефонную связь в любой точке мира. Единственным отвлекающим фактором были топливопроводы, скрытые за подвесным потолком: когда происходила дозаправка в воздухе, я вынужденно прислушивался к бульканью тысяч фунтов топлива – и молился, чтобы не случилось протечки. Еще на борту имелся неплохой конференц-зал, где коротал время перелета старший персонал; большой, но обычно битком набитый отсек для прессы и целая вереница электронных постов, где несли службу остальные сотрудники. Помимо экипажа на борт брали полный комплект технических специалистов, чтобы при необходимости «подлатать старушку», и подразделение службы безопасности, охранявшее самолет на земле. Во многих отношениях мой «воздушный» кабинет не отличался от земного – мне всегда можно было дозвониться, а благодаря магии современной электроники электронные письма из Пентагона мгновенно переправлялись в небеса. И стоило только мне устроиться в уединении, чтобы почитать или вздремнуть, как самый младший из моих военных помощников на борту непременно приносил новую кипу деловых бумаг. Генералы и адмиралы не позволяли министру расслабиться ни на миг в бесконечном потоке работы.

Я налетал на этом самолете год, прежде чем обнаружил, что могу выбирать блюда, которыми нас кормят. В последующие несколько лет всем на борту приходилось разделять мои категорически нездоровые предпочтения в еде: чизбургеры с беконом, сандвичи с солониной, сыром и кислой капустой, барбекю. Экипаж даже прозвал наш самолет «Большая рулька». За четыре с половиной года я побывал в ста девяти странах, провел на борту самолета тридцать пять рабочих недель (250 дней путешествий) и лично съел шестнадцать фунтов грудинки. Отдаю должное ВВС – они ведут замечательную статистику.

Я гордился тем, что летаю на этом самолете. Когда огромный сине-белый лайнер с надписью «Соединенные Штаты Америки» на фюзеляже и большим американским флагом на хвосте приземлялся в любом городе, я словно давал понять, каковы могущество и возможности США. Больше всего удовольствия мне доставил Мюнхен: мы увидели там пилотов президента Путина, фотографировавших мой самолет из своей кабины.

Россия

Одним из моих первых полетов на этом самолете стал визит в испанскую Севилью в начале февраля 2007 года, на встречу министров обороны стран – участниц НАТО; оттуда я полетел на Мюнхенскую конференцию по безопасности. Будучи в Севилье, я также встретился с Сергеем Ивановым, который почти шесть лет занимал пост министра обороны России, а в скором времени стал первым вице-премьером. Иванов в Севилье присутствовал на заседании совета «Россия – НАТО». Это современный космополит, вежливый и обходительный, свободно говорит по-английски и намного откровеннее большинства российских чиновников. На нашей встрече он сказал мне, что Россия желает выйти из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, подписанного при администрации Рейгана и запрещающего Соединенным Штатам и Советскому Союзу (правопреемником которого стала Россия) развертывать баллистические и крылатые ракеты средней и малой дальности (от 500 до 5500 км). Иванов назвал нелепой текущую ситуацию, когда Соединенные Штаты и Россия в настоящий момент являются единственными странами в мире, которым запрещено развертывать подобные типы ракет. По его словам, Россия не собирается размещать ракеты на западе, но хотела бы разместить их на юге и востоке – против Ирана, Пакистана и Китая. Я ответил, что, если Россия желает расторгнуть договор, «вы сами по себе – США не готовы отвергнуть соглашения по РСМД». Мы уточнили наши разногласия по противоракетной обороне в Европе – хотя Иванов согласился отправить российских специалистов в Вашингтон, чтобы продолжить обсуждение этой темы, – и по поставкам российского оружия в Китай, Иран и Венесуэлу. Мы также договорились поддерживать контакты на министерском уровне, а в завершение беседы он пригласил меня посетить Россию.

Каждый год высокопоставленные правительственные чиновники, политические деятели, ученые и эксперты по безопасности из США, Европы и других стран мира собираются на Мюнхенскую конференцию по безопасности, чтобы обменяться идеями, послушать выступления и дружески пообщаться с влиятельными людьми. В частности, в Мюнхен всегда приезжали наши «Три амиго» – сенаторы Джон Маккейн, Линдси Грэм и Джо Либерман. Мне эта конференция показалась невероятно нудной, и после второго ее посещения я зарекся туда ездить.

Однако в 2007 году все было для меня в новинку и я счел себя обязанным пойти на конференцию. В просторном зале заседаний старого отеля высокопоставленные правительственные чиновники сидели за длинными, узкими столами, которые выстроились рядами вдоль центрального прохода. Позади столов тянулось то ли двадцать, то ли двадцать пять рядов стульев для прочих участников, с отличным видом на сцену – если бы не спины сидящих за столами. Я сидел в переднем ряду столов. Буквально через проход от меня разместились президент России Владимир Путин, канцлер Германии Ангела Меркель и украинский президент Виктор Ющенко. Последний, которому очень хотелось дистанцироваться от России и даже вступить в НАТО, выглядел совершенно больным, его лицо изобиловало оспинами – он искренне верил, что это последствия попытки российской разведки его отравить. Когда Меркель пошла к трибуне, чтобы открыть конференцию, только ее пустой стул разделял Ющенко и Путина. Я сидел всего в полутора метрах от них, и мне показалось, что Ющенко смотрит на Путина с нескрываемой ненавистью. Уверен, чувства были взаимными.